***

– Белла, ну где тебя носит? – выговаривала Джессика подруге по мобильному. – Ведь я просила быть пунктуальной – начало ровно в четырнадцать!

– Джесс, мы застряли в пробке! – девушка сто раз пожалела, что не воспользовалась метро. – Сколько уже?

– Без трёх минут два часа!

Услышав точное время, Белла озабоченно нахмурилась и посмотрела по сторонам – сначала в одно окно такси, потом – в другое. Её тёмные волосы, собранные в хвост на затылке, возмущённо подпрыгнули.

– Вот, засада! Опаздываю конкретно! – она обречённо откинулась на сидение и ослабила шерстяной шарф вокруг шеи.

Пронизывающий холод зимы с лихвой компенсировала насыщенная творческая жизнь Нью-Йорка. В Галерее современного искусства открывалась персональная выставка молодого, но уже известного в определённых кругах художника-абстракциониста.

На престижное мероприятие Беллу позвала Джессика – подруга девушки, с которой они к тому же снимали квартиру на двоих. Джесс работала журналистом в международной газете «Новости искусства», и никакая информация по части живописи не могла проскользнуть мимо неё.

– Знаешь, если начистоту, то меня не сильно интересуют его картины, – накануне вечером разоткровенничалась Джессика. – Ну да, это оригинально: для работ в качестве холстов использовать старые парашюты. На что только художники не идут, чтобы привлечь публику, – продолжила она просвещать Беллу. – А вот сам автор – интригующая персона, между прочим!

– Да? И в чём соль интриги?

– Каллен – жутко привлекательный мужчина, но есть ли у него постоянная женщина или нет, никто не знает точно. О перспективах на семейную жизнь во всех интервью неизменно отвечает, что подобных планов он не строит.

К красавцам противоположного пола Белла относилась насторожённо, считая, что симпатичные мужчины – самовлюблённые ослы и недалёкие личности. Или женоподобны, потому что носятся со своей красотой как с писаной торбой. А смазливый мужчина-художник, наверное, ещё хуже: к вышеперечисленным качествам вполне может добавиться список вредных привычек и тайных пороков. А если этот к тому же и «раскрученный», то, наверняка, страдает манией величия.

***

В половине третьего Белла влетела в раскрытые стеклянные двери галереи «Катинка Табакару» (Catinca Tabacaru gallery(1)), украшенные афишей.

Многочисленные посетители и гости выставки загородили от девушки выступавшего перед собравшимися с речью. Белла, извиняясь, попробовала пробраться ближе к говорящему. Благодаря невысокому росту ей удалось затесаться в первый ряд – напротив художника и автора картин. Черноволосого смуглого парня с белозубой улыбкой вполне можно было назвать симпатичным, как его расписывала Джесс. То, что это был художник, сомневаться не приходилось. Она углядела у него татуировку, которую мог наколоть себе только человек, стремящийся отличаться от других – на руке, по тыльной стороне кисти, часы «стекали» так же, как и на картине Дали(2). Абстракционист рассуждал про поиски себя в творчестве. Вернее, не о себе, а в целом, что сейчас творится в мастерских художников, продвигающих современное искусство.

Раздались аплодисменты – официальная часть закончилась. Народ разошёлся по залам оценивать произведения. Белла оглянулась, разыскивая глазами Джессику. Та эмоционально дискутировала с каким-то парнем возле одной из работ. Белла не собиралась влезать в их разговор, поэтому принялась знакомиться с экспозицией самостоятельно, методично изучая холст за холстом. Она отходила на значительное расстояние от каждого полотна, чтобы составить общее впечатление, затем приближалась, чтобы не пропустить какого-нибудь важного нюанса.

Не являясь ярой поклонницей современных направлений в искусстве, Белла всегда больше уважала классику. Но вот на полотнах, где абстрактные изображения пересекали грубые парашютные швы, было что-то такое, что задевало тонкие струны её сердца. За сочетанием странных форм, плавных либо изломанных контуров, смелых линий и сгармонизированных сочетаний цветов девушка почувствовала мысли художника, его переживания и надежды. Это было удивительно, что она настолько прониклась позитивной атмосферой работ, что разулыбалась и даже стала невольно напевать себе под нос какую-то детскую песенку.

– Ну и что вы на всё это скажете? – чуть насмешливый, но приятный баритон за спиной заставил Беллу напрячься. – По-моему, бездарно.

Смущение окрасило щеки девушки нежно-розовым. Она обернулась. Перед ней стоял незнакомец в непринуждённой позе, аристократичными пальцами держа два бокала с шампанским. Интеллигентное лицо с идеальными пропорциями в обрамлении бронзовых прядей длинных чуть волнистых волос. Высокая подтянутая фигура в неформальной джинсе, неровно завернутые рукава твидового пиджака – тщательно продуманная небрежность. Этот мужчина вполне мог бы украсить обложку «GQ» .

– А по-моему, гениально, – честно ответила Белла. Ей категорически не понравилось то, что этот мужчина так отзывается об очень хороших работах.

– И что же вы там разглядели такого потрясающего?

– Душу. Чуткую и добрую. Свободолюбивую и тоскующую, – в её голосе прозвучал вызов.

– Откуда такая проницательность? – спросил записной красавец снисходительно, или девушке так показалось.

– Скорей чутьё, – она всё-таки решила не заводиться – было бы перед кем.

– Вы профессионал?

– Любитель.

– А чем занимаетесь?

– Копирайтингом. Сочиняю тексты для рекламы.

– И вас устраивает ваша профессия?

– Более чем! Мое дело требует нестандартного мышления. И во-вторых, я сама себе хозяйка, – девушка не могла взять в толк, почему разбалтывает о себе этому человеку.

– И это вас чем-то объединяет с автором сегодняшнего вернисажа, – из уст незнакомца это прозвучало как утверждение.

– Что вы! Нет! Кто я, и кто он? Я всего лишь скромный фрилансер, а Эдвард Каллен – признанный талант! Жаль только, что я опоздала к открытию и застала всего лишь окончание его выступления. А он говорил любопытные вещи. С ним, думаю, интересно было бы пообщаться и расспросить про его картины. И сравнить, где я угадала, а где – нет.

– Прошу, – неформал протянул девушке бокал с шампанским. – Отметим успех художника?

– Спасибо! – кивнула Белла, сделав глоток напитка, на вкус оказавшимся таким изумительным, что захотелось сразу же осушить бокал до дна.

Видно, на её лице эти мысли пропечатались крупными буквами, потому что мужчина улыбнулся, глазами и жестом показывая, чтобы она не стеснялась. Белла не могла устоять перед соблазном и прикончила всё, что было в бокале. Он же – только пригубил своё шампанское. Пузырьки от напитка щекотно ударили девушке в нос, а градусы – в голову.

– Кстати, я вполне бы мог вам устроить встречу с Эдвардом Калленом.

От неожиданности Белла уставилась на собеседника широко распахнутыми глазами.

– Правда. На днях он устраивает вечеринку для своих у себя в студии. На правах его лучшего друга я мог бы вас провести. У вас появится прекрасная возможность узнать художника поближе.

– Вы шутите?! При всем моем желании узнать о творчестве Каллена из первых рук, я не пойду в компанию незнакомых людей. Тем более без приглашения хозяина.

– Ничего страшного. Я его предупрежу – думаю, он будет рад видеть у себя почитательницу его таланта.

Белле почудилась насмешка в словах «почитательница таланта», но шампанское ещё играло в крови, и она проигнорировала это ощущение.

– Ну хорошо. Пожалуй, я соглашусь.

– Замечательно. От вас требуется только номер мобильного, чтобы я мог с вами связаться. И ваше имя.

– Белла.

– Бен Чейни – приятно познакомиться.

Белла продиктовала свой номер телефона другу Эдварда Каллена.

– Отлично! – кивнул он, забивая цифры в память смартфона.

– Милый, можно тебя отвлечь? – к Бену обратилась высокая худощавая женщина элегантного возраста и осанкой балерины. Дорогой светло-бежевый брючный костюм придавал моложавости хозяйке.

– Извини, Белла, я должен идти, – обаятельно улыбнулся мужчина. – Жди скоро моего звонка.

– Пока.

– До встречи! – Бен со своей знакомой отошли к группе гостей в другой зал.

С намерением узнать о художнике поподробнее, девушка направилась к выходу из галереи, чтобы приобрести каталог выставки. Но, к сожалению, их уже все разобрали.

***

Дома первым делом Белла влезла в интернет – хотелось ещё раз взглянуть на необычные картины Эдварда Каллена. Поисковик сразу выдал ей ссылку на сайт галереи. Налюбовавшись работами, она открыла страницу с краткой биографией и творческой жизнью художника. Только одно было непонятно: почему-то вместо фотографии Каллена сюда поместили фото Бена Чейни. Это какая-то путаница? Но на других страницах с таким же запросом Google выдавал то же самое. Наконец девушку осенило: этот мерзавец нагло обманул её, воспользовавшись доверчивостью! Оказывается, с ней разговаривал сам Эдвард Каллен, прикрываясь чужим именем! Значит, он специально ругал собственные работы, чтобы исподволь выведать её мнение. Как некрасиво. Стервец! Пусть только позвонит… И как она легко дала свой номер незнакомому человеку, которого видела впервые!

***

Неделю спустя наконец раздался звонок, который Белла ждала, не признаваясь себе, что хочет услышать голос Каллена. Поначалу она немного растерялась, но, набрав в лёгкие побольше воздуха, как можно официальнее произнесла:

– Слушаю.

– Привет, Белла!

– Насколько я понимаю, мне позвонил сам Бен Чейни? – съязвила девушка, ожидая продолжения «маскарада». Но его не последовало.

– Белла, ты имеешь полное право злиться. Да, я соврал. Признаю: вёл себя глупо и недопустимо. Но я ничего не мог поделать – очень хотелось услышать непредвзятое мнение о своих картинах.

– И это мнение должна быть высказать именно я? – всё ещё сердилась девушка.

– Только ты, – серьёзно заметил Каллен, но Белла, не вслушиваясь в ответ собеседника, продолжала в том же духе.

– Терпеть не могу вранья! – высокомерно заявила она, понимая, что пора бросать трубку. Но отключать Каллена почему-то не хотелось, злость уже начала таять. Помедлив, девушка добавила: – Тебе не следовало сюда звонить.

– Белла, прости меня, дурака! Я очень хочу с тобой увидеться – у меня сегодня вечеринка. Укрась, пожалуйста, её своим присутствием, – мужчина воспользовался возникшей паузой. – Обязуюсь больше никогда не поступать так. Позволь мне загладить вину!..

Через пятнадцать минут извинений, клятв и обещаний девушка всё-таки назвала свой адрес. А ещё через час возле её подъезда просигналил автомобиль. И всю дорогу она дулась на поганца, но не из вредности, а больше из желания увидеть, как уморительно мужчина сдвигает брови, кидая в её сторону виноватый взгляд тёмно-зелёных глаз.

***

Двухъярусная студия занимала бывший промышленный лофт в Уильямсбурге, являясь одновременно и квартирой Эдварда. Пространство было организовано так, чтобы человек, впервые оказавшийся здесь, сразу чувствовал себя комфортно. Несколько чёрных кожаных диванов образовывали прямоугольную зону для отдыха, перемежаясь с низкими деревянными столиками. Лицом к ним находился диджейский пульт с колонками. На второй этаж, огороженный высоким бортиком, вела деревянная лестница.

Другую часть помещения вполне справедливо занимала непосредственно мастерская. Закреплённые на мольбертах произведения располагались полукругом. На неоштукатуренных стенах теснились картины, фотографии, эскизы – им будто не хватало пространства, чтобы полностью вместить творческие выплески художника. Ещё здесь находилась белая чугунная ванна на ножках – её предназначение в месте, где явно не принимали водные процедуры, было неясно.

Пафосное шампанское, какое подавали в галерее на открытии выставки, сейчас сменило демократическое пиво, а изысканные канапе – закуска попроще. Бар-холодильник с напитками на любой вкус тоже имелся. Каждый из посетителей мог угощаться коктейлем собственного приготовления. Эдвард представил Беллу гостям, в том числе и Джейкобу – тому самому парню, речь которого понравилась ей.

Затем хозяин вечеринки исчез на некоторое время, чтобы уже появиться в несколько другой роли. Каково же было удивление Беллы, когда погас свет, замелькали разноцветные огни, а Эдвард в наушниках занял место у пульта. Художник включил первый трек на аппаратуре, запуская музыкальную программу. И пошло-поехало! Публика подхватила ритм, двигаясь в танце. Девушке не дали отсиживаться – чьи-то руки увлекли её в центр импровизированного танцпола… Беллу поразило, насколько схожи их с Эдвардом музыкальные пристрастия. Конечно, она услышала сегодня и новые вещи, но они точно попали в её настроение. Но самое главное и необычное зрелище заставило девушку погрузиться в настоящее волшебство. Мигающие лучи цветными пятнами ложились на картины Каллена, превращая изображения то в таинственно-мистические действа, то в фантастические путешествия по далёким вселенным.

Здесь царила особенная интеллектуальная атмосфера всеобщего веселья. И Беллу нисколько не смущало, что мужчина, пригласивший её в гости, ни разу за ночь не подошёл к ней – она всё равно чувствовала себя здесь как дома. Девушка танцевала и танцевала, не присев ни на минуту, время от времени подкрепляя силы алкогольным коктейлем, кем-нибудь по-дружески предложенным. Она даже не заметила, что публика поредела – зимняя ночь подходила к концу, и наступало такое же тёмное и холодное утро…

***

Белла обнаружила себя в постели, укрытой пледом, правда, в джинсах и свитере. Подняв голову и оглядевшись, она не поняла, где находится – интерьер, где гремела вечеринка, кардинально поменялся. Это была вполне себе традиционная спальня со всеми атрибутами, необходимыми для отдыха: шкафом-купе с зеркальными дверцами, прикроватной тумбочкой с настольной лампой – и всё в нейтральной гамме небелёного льна. За окнами рассвело, но на улице валил снег, и от этого комната казалась ещё более серой.

Страшная сухость во рту заставила девушку схватить стакан с водой, стоявший рядом на тумбочке, и махом выпить его. А головная боль напомнила о том, что надо знать меру, когда гуляешь. Как же неудобно перед Эдвардом! Белла подхватила свою сумочку со стула и направилась к двери, за которой оказалась ванная. Там слишком задержавшаяся гостья второпях привела себя в порядок, смыв с лица следы вчерашнего праздника, а затем занялась поисками и самого хозяина. Толкнув ещё одну дверь, она попала на лестницу – с первого этажа доносилась приглушенная музыка, совсем не похожая на ту, что Белла слышала накануне. Солировала печальная скрипка, сопровождая протяжный женский голос.

Девушка осторожно спустилась вниз. Вчера в темноте она не очень подробно разглядела обстановку: стеллажи с книгами, антикварными предметами и CD-дисками, а так же вешалку-штангу с висящими не ней яркими диджейскими футболками. А ещё она стала невольным свидетелем, как художник создаёт картину. Эдвард босиком, в свободных хлопковых штанах терракотового цвета и в голубой рубашке с закатанными по локоть рукавами рисовал, закрывая изображение от взора Беллы собственным телом.

Она застыла на месте, не решаясь разрушить уникальность момента. Неожиданно мужчина обернулся, застав девушку за подглядыванием. Белла вздрогнула, неловко выронив сумочку из рук, но тут же подняла её и прижала к груди.

– Доброе утро! – поприветствовала она Эдварда, краснея, как девочка-подросток.

– Доброе! – усмехнулся тот. У Беллы мурашки поползли по спине – она не забыла ласкающий тембр этого голоса. – Как спалось? – художник вытер кисть, отложил её в сторону, отходя от полотна. На белом холсте рождалась абстрактная композиция в сине-фиолетовой гамме – от насыщенных и до самых прозрачных оттенков.

– Извини, что доставила хлопот. Не думала, что засну в гостях, – обычно я всегда ночую дома.

– Ерунда! Не стоит извиняться. Это ты меня прости. Не стал тебя будить – ты так сладко спала. Вот рискнул отнести тебя в спальню, чтобы не мешать твоим сновидениям. Надеюсь, ты не в обиде.

Белла смогла лишь кивнуть в знак согласия. Внезапно ей сделалось жарко от сознания, что её прижимал к себе такой мужчина. Жаль только, что она ничего не помнит.

– Значит, ты не ложился? – непонятно зачем спросила Белла и тут же мысленно надавала себе пинков – вопрос ей показался интимным.

– Нет. Я никогда не игнорирую вдохновение, когда оно приходит. И сегодня оно явилось к рассвету, – просто объяснил он.

– Спасибо за вечеринку и ночлег. – Девушка уставилась в пол. – Мне нужно идти.

– Уже уходишь? Но сегодня воскресенье – ты разве торопишься?

– Я собиралась поработать. – Белла сочла сей аргумент веским, чтобы срочно перестать злоупотреблять гостеприимством Эдварда. Хотя уходить ей совсем не хотелось

– Согласен тебя отпустить, но у одним условием. Ты должна позавтракать со мной. – Он будто знал, что Белла не откажет. – Внизу куча приличных кафешек. Подожди, сейчас накину что-нибудь сверху…

***

– Ты, наверное, много чего хочешь у меня спросить? – начал разговор Эдвард.

Уютное кафе как нельзя лучше располагало к доверительной беседе. За окном по-прежнему мело, а горячая еда и маленькие свечи на столиках создавала домашнюю атмосферу. Белла застенчиво взглянула на мужчину.

– Что за музыка звучала… когда… – она собиралась задать совсем другой вопрос.

– Когда ты беспардонно вторглась в мой творческий процесс?

Девушка чуть не поперхнулась кофе от подобного утверждения и снова покраснела.

– Шучу! Извини, – Эдвард рассмеялся мелодичным для мужчины смехом. – А насчет музыки – это был «Odi et amo» Йохана Йоханнссона.

– Чем вызван такой выбор?

– Ну, во-первых, после праздника всегда ощущаешь какую-то грусть. Вот ты его долго ждал, готовился, строил планы… Но после ночи волшебства наступает хмурое обыденное утро, и проблемы, которые казались далёкими, снова возвращаются… – Эдвард вздохнул.

– Наверное, это так и есть, – подтвердила Белла.

– А во-вторых, я слушаю всякую музыку, когда подбираю её для микширования(3).

– Знаешь, когда я сегодня проснулась, то очень удивилась, что у тебя спальня, как у нормальных людей, – стоило словам покинуть рот, она поняла, что хватила через край. – Извини, я имела в виду обычного городского жителя!

– Значит, ты считаешь художников чокнутыми извращенцами? – потешаясь, уточнил мужчина – к отблескам от свечей в его глазах добавились искорки веселья.

Она собралась было оправдываться дальше, но Эдвард остановил девушку, накрыв её ладонь своей. Белла замерла, борясь с забившимся сердцем.

– Кстати, это распространённое мнение среди, как ты выразилась, «обычных людей». И это в порядке вещей. А спальня у меня нейтральная потому, что иногда я медитирую. Чтобы не отвлекаться на посторонние раздражители, особенно цветные пятна. От цвета глазам и мозгу тоже требуется отдых.

– Понятно.

– И второй момент. В квартире имеется две спальни, одна – гостевая. Ты в ней как раз и ночевала. Но оформлял я её для своего близкого и любимого человека, – Эдвард сделал глоток кофе. – Для Элизабет. Она иногда наносит мне визиты.

В этот момент Белла уже успела с сожалением подумать, что речь идёт о девушке художника, которую он прячет ото всех, громко заявляя о полном отсутствии личной жизни. Хитрец!

– Ясно.

– Что тебе ясно? – Ироничная улыбка на его губах совсем не выглядела издевательской. Скорее – сексуальной.

– Элизабет – твоя девушка.

– Элизабет – моя бабушка.

«Нет, он точно прикалывается надо мной!» – Белла хотела обидеться, но радость оттого, что Элизабет приходится Эдварду близкой родственницей, перевесило первоначальную реакцию. Девушка не смогла скрыть улыбку.

– Предвосхищая дальнейшие вопросы, скажу только, что воспитывала меня бабушка. Ты её видела на открытии выставки.

Белла вспомнила высокую статную женщину в песочном костюме, которая тогда прервала их разговор.

– А родители пропали с научной экспедицией в Южной Америке, когда мне исполнилось семь. Мать с отцом были учеными-энтомологами… – Эдвард помолчал. – Элизабет мне заменила обоих.

– А мои родители давно развелись, – поделилась Белла, чтобы заполнить возникшую заминку. – Мама уехала в другой город и нашла себе молодого мужа. Отец остался в Форксе, и у него по-прежнему никого, кроме меня. Работа для него – всё.

– Кто он?

– Полицейский. А чем занимается твоя бабушка?

– У Элизабет – ресторанный бизнес. Я даже сделал ей проект оформления одного из её ресторанов. И вообще я многим ей обязан. Именно она наняла мне педагога по рисованию, когда я лишился родителей. Это помогло мне не свихнуться. Постоянно рисуя, я избавлялся от страхов, тоски по матери и отцу, неуверенности, от отрицательных эмоций. Горести выплёскивал на бумагу, учился, рос и двигался дальше, и в итоге пришёл к заключению, что главное в жизни и творчестве – это оставаться собой.

Белла слушала и понимала, как она поторопилась с выводами насчет симпатичных мужчин. Эдвард своим примером полностью опровергал её мнение. К тому же его известность и талант не делали художника заносчивым или хвастливым. А то, что он вырос без родителей, девушке напомнило и её детство – к отцу Беллу привозили только на лето.

– Скажи, а зачем тебе ванна в студии? – она решила вывести разговор на более позитивную тему.

– Просто нравится иногда в ней лежать.

– Без воды?

– Ну да. И для этого даже необязательно раздеваться – ванна имеет право быть и местом для медитаций, и арт-объектом.

– А можно ещё вопрос?

– Задавай.

– Как называется та композиция, которую ты рисовал сегодня утром? О чём ты думал, когда создавал её?

– Ты точно уверена, что хочешь знать? – В тоне мужчины чувствовался явный подвох.

Белла кивнула – где наша не пропадала?

– Я дал ей название «Сны после праздника». А думал я о девушке в синих джинсах и лиловом свитере, заснувшей у меня в спальне…

_____________________________________________________________________________

(1)Catinca Tabacaru gallery – галерея современного искусства в Нижнем Ист-Сайде в Нью-Йорке.

(2)«стекающие» часы с картины Дали – речь идет о картине «Постоянство памяти» – одной из самых известных картин художника Сальвадора Дали.

(3)Микширование (сведение) – процесс, при котором отдельные звуки смешиваются вместе, создавая сбалансированную стерео фонограмму.

***

Белла так до конца и не поверила, что Каллен летит с ней, пока он не занял соседнее кресло в самолёте. Оказывается, Эд заранее позаботился о билетах, полностью оплатив их…

А сейчас… Они уже возвращались назад, и девушка, вглядываясь в спящее лицо любимого человека, вспоминала прошедшие три дня, словно волшебство…

Из Бразилии она увозила массу впечатлений. О прекрасных людях, об интересных встречах и знакомствах, о невероятно синем небе и влажном зное Рио-де-Жанейро, о сияющем и фееричном карнавале… О «неземной» архитектуре музея в Нитерое, напоминающем приземлившуюся летающую тарелку. О потрясающих фантасмагорических картинах Бенджамина Харрела. О нём самом, оказавшимся хорошим приятелем Эдварда, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте… О незабываемом путешествии на автобусе в Сан-Пауло, где художник радушно предложил посетить его дом и посмотреть карнавальное шествие там, пока он задерживается в столице. И, конечно, о том, что произошло между ней и Эдвардом…

Ведь побывать на бразильском карнавале, окунуться в атмосферу необузданного веселья и остаться к ней безучастным – заранее проигрышное дело. Плотский дух, витающий над грандиозным праздником, захватывает тебя в свои сети и не отпускает ни на секунду, пока длится это танцевально-красочное безумие.

Разве возможно не поддаться воздействию ревущей со всех сторон музыки и двигающимся в ритме самбы полуголым телам в перьях и мишуре? Как не пропустить сквозь себя эротическую вибрацию, исходящую от толпы? Куда деться от раскалённого до предела воздуха, когда от высокой температуры пот ручьями струится по спине и голова отказывается соображать?.. И в этом пекле твой рот находят губы Эдварда. А между поцелуями – жаркий шёпот: «Как же я хочу тебя, девочка!»

…И как же прекрасно окунуться в спасительную прохладу коттеджа Бенджамина, и как кстати оказывается отсутствие хозяина! Карнавальное шествие осталось сверкать за окнами, и теперь жар от поцелуя беснуется внутри, а не снаружи, требуя выхода. Минимум одежды сброшен. Кипящая кровь отвергает трепетные ласки и долгие прелюдии. Всё происходит стремительно и неотвратимо. Мужчина – уже внутри тебя. Его лицо искажено страстью, когда он замирает со словами: «Почему ты не сказала, что я у тебя первый?» «Это ничего бы не изменило, – думаешь, а вслух произносишь: – Первый и единственный».

***

В Нью-Йрке Эдвард сразу предложил Белле переехать к нему, хотя девушка предполагала, что их физическая близость в Сан-Пауло явилась следствием влияния массового разгула и помешательства, и когда они вернутся домой, всё пойдёт по-прежнему. Однако «бразильская» сказка имела продолжение. Их зимние ночи были наполнены нежностью и лаской – мужчина будто бы старался загладить свой грубый напор в доме Бенджамина. Когда Эдвард впервые овладел ею, Белла не испытала ничего, кроме вполне терпимой физической боли, но взамен получила моральное удовлетворение, что она всё-таки не так безнадёжна, раз такой мужчина выбрал её. Зато сейчас в его спальне она чувствовала себя любимой, особенно когда интимное удовольствие стало взаимным…

***

Спустя две недели они ужинали в кафе. Девушка была немного взволнована от предстоящих перемен в жизни.

– Милый, хочу сказать, что мне улыбнулась удача, – начала она. – Меня берут в крупное рекламное агентство на постоянную работу.

– Это же замечательно! Давай отметим такое дело! Тем более мне тоже есть, за что выпить бокал хорошего вина.

Белла только сейчас заметила возбужденное состояние Эдварда – его точёные пальцы забарабанили по столу.

– Как раз собирался поделиться с тобой отличной новостью. Представляешь, одно из международных творческих объединений пригласило меня на три месяца в Венецию.

– Поздравляю, – у Беллы упало сердце – значит, три месяца они не увидятся. Но девушка приложила все усилия, чтобы не выглядеть огорчённой, ведь для Эдварда его искусство – смысл жизни. – Это какой-то новый проект?

– Да, причём очень интересный. Соберутся художники из разных стран. Представляешь, какой это обмен опытом! – было заметно, как мужчина расслабился, после того как получил одобрение Беллы. – Я должен создать целую серию работ под названием «Здесь и сейчас». Это нереально круто! У меня просто руки чешутся – так не терпится приступить к делу!

– И когда уезжаешь? – спокойно спросила Белла, сдерживая клубок эмоций, рвущийся наружу.

– Завтра устраиваю отвальную вечеринку. А послезавтра – самолёт, – Эдвард заключил ладони девушки в свои. – У меня будет к тебе одна просьба. Останься в моей квартире, пока меня нет. – Он поднёс к губам её пальцы и поцеловал. – Мне будет приятно знать, что ты меня там ждёшь.

***

Белла осталась у Каллена за хозяйку. Она познакомилась с Лорен, молодой женщиной, появляющейся два раза в неделю убрать студию и закупить продукты по списку. Если говорить о плюсах проживания, то офис рекламного агентства отсюда располагался ближе, чем от их квартиры с Джессикой. В остальном – очень непривычно было здесь находиться одной в таком огромном пространстве, поэтому чаще всего она приходила сюда поздно под вечер, чтобы сразу лечь спать, а утром чуть свет бежала на работу. Белла ужасно скучала по Эдварду – ей катастрофически нехватало его присутствия. А телефонные разговоры только усиливали тоску. Она даже иногда плакала, но никогда ему не признавалась, что ей настолько плохо без него. Девушке было совестно своим нытьём портить человеку поездку, имеющую первостепенное значение, – по его вдохновлённому голосу она понимала, что он очень счастлив в Венеции среди единомышленников.

Как-то раз в выходной по дороге домой ей встретился Джейкоб. Он зазвал её к себе в гости. Чтобы как-то развеяться, она согласилась выпить чашку кофе. В его компании ей стало даже легче, несмотря на то, что она неважно себя чувствовала. Белла от души хохотала над забавными историями из времён его студенчества, которые рассказывал парень, пока они общались у него на кухне. Правда, на любимый шоколад почему-то совсем не глядели глаза.

– Белла, – вдруг вполне серьёзно обратился к ней Джейкоб. – Как ты относишься к позированию?

– Да никак. Я никогда этим не занималась.

– Тогда я попрошу тебя стать моей моделью.

– Джейкоб, ты понимаешь, как-то странно с твоей стороны об этом меня просить, – Белла ещё с прошлого посещения мастерской Джейка помнила, чему художник отдаёт предпочтение в своём творчестве.

– А в чём странность-то?

– Ну-у… во-первых, Эдвард – твой друг, а во-вторых, мы с Эдвардом…

– А в-третьих, – подхватил Джейк, – всё намного проще и безобидней, чем ты себе вообразила. Я рисую по фотографии и от тебя хотел бы получить всего лишь портрет. Дело в том, что натурщиц с идеальным телом всегда хватает, а вот найти среди прочих одухотворённое лицо – это целая проблема.

– Теперь понятно. А вот как Эдвард к этому отнесётся? – всё ещё сомневалась Белла.

– За Эда ты вообще не переживай. Для него это сущие мелочи. Он же истинный художник и в курсе, что я так делаю. Поверь: на подобную ерунду он даже не обратит внимания.

– Хорошо. Если только фотопортрет…

***

Фотосессия состоялась. Джейкоб остался доволен тем, что нашёл образ для картины. Белла не особенно разделяла радость Джейка – она никогда не считала свою внешность выдающейся. К тому же у неё появился ещё повод для беспокойства – её женский календарь в начале марта оставался без обязательной отметки. И ей не нужно было долго рыться в памяти, чтобы объяснить причину задержки.

Причина заключалась в той самой первой близости, когда Белла настояла, чтобы Эдвард продолжил и завершил начатое без всякой защиты. Она клятвенно заверила, что у неё «безопасные дни» и можно не ожидать последствий. Срочно купленный тест на беременность не оставил никаких сомнений, что расчеты её подвели. Конечно, потом в Нью-Йорке, Эдвард, ложась с ней постель, использовал презерватив, но, к сожалению, эти меры уже запоздали.

И сейчас Белла находилась в затруднении, как же ей быть? Сообщить Эдварду по телефону, что она ждёт ребёнка? Но у него важный проект, и вообще они никогда не заводили разговоры о детях. Она не знает его планов относительно семейной жизни. Вернее, знает из тех интервью, которые брали у него до их знакомства. Там Эдвард ясно давал понять, что семья и дети не для него. И что? Три вещи девушка решила совершенно определённо: ничего предпринимать до возвращения Эдварда она не станет, как и сообщать такую весть по телефону. И избавляться от ребёнка – тем более. И пусть всё идёт, как шло!

***

Приняв такое решение, Белла испытала облегчение. Прежде всего она посетила врача – гинеколог подтвердил, что девушка находится примерно на шестой неделе беременности. Врач назначил ей необходимые анализы, прописал витамины и посоветовал больше гулять и высыпаться. С кем-то поделиться о том, в какую ситуацию попала, Белле не приходило в голову. Джессика замучает расспросами и дурацкими советами. И меньше всего ей хотелось заставлять нервничать родителей – она надеялась, что всё устроится наилучшим образом с приездом Эдварда.

И совсем неожиданно для себя Белла сблизилась с Джейкобом. Теперь по вечерам она не искала повод задержаться в агентстве, а заходила к нему в мастерскую, если он был не занят. Джейк позволял наблюдать за ним, пока писал картины. Иногда они смотрели фильмы на дисках, обсуждали, спорили, просто болтали, смеялись, вместе ужинали. Но это была только дружба – сердце Беллы принадлежало Эдварду с того самого момента, когда она его увидела на выставке, и она считала дни, оставшиеся до возвращения любимого.

***

Заканчивался апрель, а в середине мая подходила к завершению командировка Эдварда в Венецию. Белла задалась целью чем-то его порадовать, чтобы как-то скрасить оставшееся время. Идею подал Джейкоб, рассказав, что Эд не равнодушен к антикварным вещам. Не теряя времени, в ближайший выходной девушка отправилась на блошиный рынок. В результате четырёхчасового хождения по «Адской кухне»(6) она выложила вполне вменяемую сумму за старинный деревянный сундук в неплохом состоянии. Белла наняла грузчиков, которые сразу же доставили её покупку в квартиру Эдварда.

Упав от усталости на диван, она довольно разглядывала приобретение, прикидывая варианты его использования в интерьере. Например, на нём можно было сидеть гостям, а внутри хранить художественные принадлежности: краски с кистями. Применять как стол или поставить на него кашпо с экзотическим растением… Вот только неудачно парни его оставили на дороге – будешь постоянно задевать за угол.

Уперев руки в торец, Белла попыталась сдвинуть его с места, но он оказался тяжелее, чем она предполагала. После нескольких натужных рывков с кряхтением, сундук с трудом поддался, сместившись ненамного в нужную сторону. Девушка выпрямилась, вытирая пот со лба, когда резкая боль внизу живота заставила её согнуться в три погибели. Охнув, она сползла на пол, до конца не понимая, что происходит, но догадываясь, что случилось страшное.

Затрезвонил мобильный – Джейкоб.

– Белла, тебя ждать к ужину? Я уже заказал пиццу.

– Джейк, – слабый голос девушки прервали рыдания, – вызывай скорую. Мне срочно нужно в больницу…

***

Джейкоб не покидал клинику, пока Белле делали всё необходимые процедуры. Он же привёз её и обратно после выписки с диагнозом: выкидыш на двенадцатой неделе. Всё это время он порывался сообщить Эдварду, что с его девушкой случилось несчастье, но она строго-настрого запретила это делать.

– Почему? – недоумевал парень, помогая ей подняться в спальню. – Эдвард – отец ребёнка, и он должен быть в курсе.

– Он вообще ничего не знает, – давясь слезами, призналась Белла. – Это я во всём виновата. Он не хотел семьи, детей… и сам заявлял об этом… в интервью, – она осторожно опустилась на кровать.

– Белла, извини меня, ты вроде выглядишь умной, но на самом деле дура! – возмущенно постучал кулаком по лбу Джейкоб. – Эдвард это сделал специально, чтобы отсеять поклонниц, которые толпами ходили за ним одно время, не давая нормально творить! То, что он позволил тебе поселиться у него, говорит о том, что ты не просто мимолётное увлечение, а что-то действительно серьёзное… И зачем ты одна стала двигать этот чёртов сундук? Дался он тебе! Не могла меня позвать? – не унимался Джейк.

У Беллы отсутствовали оправдания – она беззвучно плакала, закрыв лицо руками.

– Ладно, прости, подруга. Я погорячился. Ты давай отдыхай, набирайся сил.

Джейкоб уже направился к двери, но потом вернулся, хмуро разглядывая плачущую Беллу. Рискованно оставлять её одну в таком состоянии – как бы не натворила ещё чего-нибудь!

– Может, все-таки прямо сейчас позвонить Эдварду и рассказать ему всё?

– Нет, я не могу сейчас, – донёсся до него категоричный отказ сквозь всхлипывания и рыдания.

– Тогда я не уйду, пока ты не успокоишься.

Джейкоб решительно сел в кресло, не представляя, чем ещё можно помочь расстроенной Белле. На его месте сейчас должен находиться Эдвард – это его святая обязанность… Да, наделала дел девчонка! Стоит всё же набрать Каллена. Пускай прилетает и разбирается со всем этим. А с него хватит – вымотался за сегодняшний день по самое не могу!.. Да, кажется, она перестала плакать, только смотрит в потолок пустым взглядом… Надо посидеть ещё минуть пять возле Беллы, а затем найти мобильный в куртке – зря он его оставил в прихожей...

***

Утренние лучи апрельского солнца сквозь незашторенные окна проникли в спальню, но не они разбудили Беллу. Она проснулась оттого, что её буравил презрительный взгляд. Нет, не Джейкоба – он мирно посапывал рядом. На неё смотрел Эдвард. Он словно наслаждался этой идиллической картиной, сидя с обманчивой расслабленностью в кресле напротив.

– Эдвард, – потрясённо констатировала хриплым после сна голосом. – Ты вернулся!

– Да. И очень кстати.

Ледяной тон, каким он ей ответил, заставил девушку окончательно проснуться. Сбоку недовольно заворочался Джейк.

– И давно ты здесь… сидишь? – обратилась она к Эдварду, похолодев от нехорошего предчувствия.

– Достаточно долго.

– Джейк, просыпайся, Эдвард приехал! – она потрясла спящего парня за плечо. Тот непонимающе разлепил глаза, уставившись на приятеля.

– Эд, дружище, ты здесь!

– Как видишь.

– А мы вот у тебя… – Джейкоб замолчал, подбирая слова, ведь накануне он обещал Белле, что не станет вмешиваться в её отношения с Эдвардом.

– Заметил, – сквозь зубы процедил тот, выразительно окидывая взглядом парочку, лежащую на его кровати.

– Брось, Эд! Это совсем не то, о чём ты подумал! – резко сел на постели Джейк. – Белла, скажи ему всё, как есть!

– Эдвард, любимый, я… мы… – внезапно слезы брызнули из её глаз. – Я сейчас тебе всё объясню…

– Не трудись – всё слишком очевидно, – перебил он её. Она замолчала, качая головой, не зная, как доказать, что они втроём совершенно случайно стали заложниками этой нелепой ситуации.

– Чёрт, Эд! Я тебя не узнаю! Это же смешно! Мы просто спали и ничего больше! – не выдержал Джейкоб.

– Я оценил юмор. А больше ничего и не надо, – отрезал Каллен. – И не смею вас дальше задерживать.

– Дорогой мой, послушай, я хотела сделать тебе сюрприз, – утирая слёзы, девушка сделала ещё одну попытку внести ясность в происходящее.

– Сюрприз удался на славу! – горько рассмеялся мужчина. – Белла, прошу, уходи… И ты, Джейк, тоже.

– Эдвард! Почему ты не хочешь понять?.. – Белла отказывалась верить тому, что услышала.

– Я очень устал и ещё раз прошу вас обоих прекратить этот фарс и оставить меня в покое! – он был непреклонен.

– Белла, не унижайся! Этот идиот остынет и будет жалеть о содеянном. Пойдем! – парень протянул ей руку, помогая подняться.

«Это просто страшный сон, – твердила про себя девушка, проходя мимо застывшего как изваяние Эдварда. – Надо посильнее ущипнуть себя, и кошмар прекратится». Но жестокая реальность никуда не делась – Белла обернулась, чтобы посмотреть в глаза Эдварду на прощанье. Они были закрыты.

***

Джейкоб привёз Беллу на квартиру к Джессике. Та ахнула, увидев подругу в состоянии, близком к истерике. Она кинулась хлопотать на кухню, вскоре появившись с ромашковым чаем и успокоительным. Джейк уехал.

Конечно же, Белла не смогла долго держать в себе то, что с ней происходило последние четыре месяца. Она выложила Джессике всё, принимаясь плакать каждый раз, когда речь заходила о потере ребёнка и возвращении Эдварда. Ведь боль физическая превратилась в душевную, а это намного тяжелее поддавалось исцелению. Подруга только всплёскивала руками оттого, как несправедлива порой бывает к любящим людям судьба.

– Эдвард тебя точно любит. Иначе бы не приревновал к Джейкобу. А что ты хочешь – всё художники темпераментные и эмоциональные личности! Они склонны и фантазиям и преувеличению, – утешала она Беллу. – Но не вешай носа. Всё ещё образуется – вот увидишь! Дай ему время очухаться и разобраться в себе.

– А как он разберётся, если даже не догадывается о том, как всё было на самом деле? Он же даже выслушать не захотел!

– Я думаю, что Эдварду надо написать письмо, – предложила Джессика путь к примирению. – Только не электронное, а обычное, и в нём пролить свет на вещи, о которых он не знал. Возможно, это как-то поможет вам справиться с ситуацией.

– Но почему не по электронке? – ей слабо верилось в то, что проблема исчезнет так легко.

– Интернет иной раз подводит – бывает, что какие-то файлы в пути пропадают. И как-то без души. А здесь – бумага, чернила, написано от руки… Совсем другое ощущение – это живое… Попробуй, а вдруг сработает?

***

Извлекая из почтового ящика Каллена корреспонденцию, Лорен обратила внимание на простой белый конверт без обратного адреса. Он отличался от другой деловой переписки. Горничная Эдварда, как многие, была тайно влюблена в художника. Молодая женщина усердно выполняла свои обязанности в надежде, что мужчина станет её воспринимать не как помощницу по хозяйству, а как особу, обладающую ценными качествами спутницы жизни. К сожалению, с его стороны она встречала исключительно официальное отношение. Но Лорен не теряла надежду, ведь Каллен никогда не оставлял женщин у себя на ночлег – все его подобные контакты имели кратковременный финал. Пока однажды в его квартире не поселилась эта вертихвостка Белла.

Лорен недоумевала, что же такого нашел шикарный мужчина в невзрачной девчонке? Ни кожи, ни рожи! Не то, что она сама: высокий рост, модно мелированные пряди всегда уложены в идеальный пучок, актуальный макияж... Лорен даже пылесосила на каблуках! Помощнице по хозяйству пришлось не по вкусу, что её даже попросили приходить один раз в недели вместо двух, когда эта пигалица переехала сюда. Но сейчас всё вошло в привычную колею – Каллен снова вернул её прежнее расписание, а вертихвостка исчезла. После неё остался только деревянный сундук, с которого теперь ещё надо было вытирать пыль…

Сложив аккуратно корреспонденцию на стол, женщина принялась за уборку, но неподписанный конверт вызывал у неё зуд в ладонях. Её так и подмывало узнать, кто же на самом деле неизвестный отправитель. Да и что там внутри. Интуиция подсказывала, что это письмо связано с той девицей, покушавшейся на вероятное семейное счастье Лорен. Промучившись битый час в неведении, разрываясь между любопытством и страхом, что её застукают за вмешательством в частную жизнь хозяина, девушка всё же взяла письмо со стола. Ладони вспотели от волнения, пока она отрывала край конверта. Наконец дрожащими пальцами она извлекла лист бумаги, исписанный ровным бисерным почерком…

Лорен шокированно опустилась на стул, буквы плясали перед глазами, а сердце отстукивало барабанный марш – только что она влезла в чужую тайну, и если Каллен узнает о её проделке, то не только с позором выгонит с работы, но вдобавок даст такую рекомендацию, что устроиться на достойное место будет крайне проблематично. Надо немедленно избавиться от письма. Положим, затерялось где-то на почте, и ничего сюда не приходило!

Лорен быстрым шагом направилась на кухню. Она нашла зажигалку и включила вытяжку. Огонь в момент охватил скомканную бумагу. Через несколько минут от злополучного послания осталась лишь горстка пепла, и ту спешно отправили в мусорное ведро.

_____________________________________________________________________________

(6) «Адская кухня» (Hell’s Kitchen) – название одного из Нью-Йоркских блошиных рынков.