«…океан. Такая мощь и ширь, что становится страшно. Дремлющий дикий зверь, живущий собственной загадочной жизнью. Стихия, которую человек столько времени пытается подчинить, покорить своей воле… Пора бросить это бесполезное занятие. Это все равно, что пытаться управлять любовью… Любовь… Она тоже как стихия: все попытки навязать ей определенные рамки и условия терпят крах…»

Часть I.

***

BPOV

Я запретила себе вспоминать.

Я запретила ему приезжать, звонить и присылать sms-ки мне на сотовый.

***

Сегодня пятница: короткий день. Можно закрыться пораньше, наплыва посетителей уже не предвидится. Мой хозяин, владелец небольшого магазинчика, где я работаю, бывший одноклассник Майк смотрит на небольшие вольности с моей стороны сквозь пальцы. Приятельские отношения с ним сохранились со школьных времен, когда я там подрабатывала, еще у его отца.

Скоро за мной зайдет Лея – моя золовка. Я обещала ей немного поболтать за чашечкой кофе. Совсем недавно я очень любила эти задушевные посиделки в конце рабочей недели. А сейчас у меня не осталось ни малейшего желания для откровенных разговоров…

Мелодичный звук дверного колокольчика выдергивает меня из раздумий. Распахивается дверь, и в нее влетает энергичная Лея. Она тормошит меня и подгоняет, чтобы я закруглялась.

– Пойдем уже, сколько можно трудиться?! – резким контральто восклицает девушка.

– Минутку подожди, у меня еще касса не снята. Будешь мешать – я могу ошибиться, и цифры не сойдутся. Тогда придется все пересчитывать. Посиди минутку, пока я все сделаю.

Лея вздыхает, плюхается на стул, закидывая ногу на ногу. От нетерпения у нее одна нога подергивается. Для ее темперамента ждать это всегда слишком.

Звонит мой сотовый. Я бросаюсь к нему слишком резко. Дрожь отпускает лишь после того, как узнаю номер Сью. «С Джейн все нормально», – сообщает мне жена Чарли. Джейн – наша пятилетняя дочь, моя и Джейкоба.

Сегодня обычная пятница, и я могу не спешить домой: за Джейн приглядят Сью и Чарли.

Все как всегда. Не пора ли уже успокоиться? Ты и так, Белла, наворотила слишком многое за последние недели после возвращения из Джексонвиля-Бич. Зачем было менять номер сотового и блокировать старый электронный адрес? Он без труда может узнать твои новые координаты у Рене. Или приехать в Форкс.

Нет, он не посмеет приехать! Я же ему запретила…

– Так что – сошлась касса? – напоминает о своем присутствии Лея.

Наконец, я закрываю магазин на замок, и мы с подругой совершаем пешую прогулку до единственного кафе в городе.
С трудом находим в кафе свободный столик на двоих – людям надо же где-то проводить свой досуг после работы, особенно, накануне выходных. Официантка принимает заказ, и мы ждем наш кофе. Лея еще попросила десерт, а я ограничилась эспрессо: нет аппетита.

Нет аппетита. Нет настроения. Нет желания говорить ни с кем, а с сестрой мужа – и подавно. Что я ей скажу? Почему вернулась с юга, словно в воду опущенная? Спасает лишь то, что моя собеседница, полностью сосредоточенная на себе, трещит без умолку, а мне остается лишь поддакивать в нужных местах.

***

Из кафе меня забирает муж. На заднем сиденье автомобиля подпрыгивает Джейн – настоящее веретено. У нее для меня куча новостей. Устраиваюсь рядом со своей девочкой – детские ручки тут же крепко обнимают мою шею.

– Мамочка, ну почему ты так долго работала? Я у дедушки для тебя нарисовала рисунок, но забыла взять. Мы завтра пойдем к нему? – тараторит моя непоседа.

– Прости, детка, я сегодня тете Лее обещала с ней встретиться. Но теперь я освободилась и все выходные буду только с тобой, моя милая…

Джейн, в подробностях пересказывает мне все события сегодняшнего дня у Чарли. Рассеянно слушаю, как дочь восторгается самоделками, которые они мастерили вместе с дедом. Ее речь напоминает журчание весеннего ручейка…

Океан звучит совсем не так… Он вздыхает по вечерам…

Но об этом думать нельзя… Иначе снова будет больно…

***

Джейкоб быстро поглощает заранее приготовленный ужин. Джейн накормлена деликатесами Сью. Я вообще есть не хочу.

Обычное явление: муж, развалившись на диване, бессистемно щелкает пультом управления, переключая каналы в одну и другую сторону.

Меня бесит такой просмотр. Меня бесит мой супруг.

– Джейкоб, – почти стону я. – Неужели так трудно выбрать что-то определенное и смотреть только одну передачу, а не десять одновременно!

– Белла, займись ребенком, и не мешай мне отдыхать. Я жутко выдохся за неделю, – раздраженно бурчит муж, не переставая нажимать на кнопки пульта.

Спорить с Джейкобом бесполезно. Говорить, что я устала не меньше него, тоже без толку. Это ничего не изменит. Легче уйти в другую комнату, чтобы сохранить остатки спокойствия.

Джейн тянет в детскую, требуя общения. Помню, в моем детстве мне очень не хватало разговоров с матерью и отцом. Стараюсь, чтобы моя дочь родительское внимание получала в достатке.

– МаБелла, – называет меня малышка именем, которое сама придумала из слияния «мама» и «Белла», – ты обещала мне показать мою бабушку.

Сидя на светло-сером ворсистом ковре, мы перебираем фотографии, которые я привезла из Джексонвиля. Пронзительный цвет синего неба, ярчайшая зелень, экзотические цветы – красота необычайная. Особенно в сравнении со сдержанным колоритом Форкса. У нас почти постоянно небо закрыто тучами, и воздухе серебрится дымка дождя.

… а в Джексонвиле-Бич в это время светит солнце…

Джейн расспрашивает про бабушку Рене, засыпая меня вопросами, на которые я не успеваю отвечать, потому она стрекочет так же быстро, как стрекозка машет крылышками.

– Мамочка, а это кто? – дочь протягивает мне фотографию, которую, я думала, что разорвала и выкинула.

Внутри все переворачивается, сердце чуть не выпрыгивает из груди.

Почему же все еще так больно?

Ума не приложу: откуда она могла выпасть? Я же уничтожила все фотографии с ним.

В объектив открыто улыбается молодой человек. Очки от солнца подняты вверх – они вместо ободка удерживают в узде его упрямые взлохмаченные волосы. Глаза сощурены – их благородная зелень прикрыта густыми ресницами. Вдалеке переливается богатейшими оттенками лазури поверхность океана, и парень выглядит беспечно юным и счастливым…

Мой милый мальчик…

– Это твой дядя Эдвард, но… – я не знаю, как объяснить Джейн наше с Эдвардом родство. – В общем, он мой троюродный брат, а тебе, значит, будет… – подыскиваю определение. – Просто дядя…

– Красивый, – выдает ребенок.

Надо же, от горшка два вершка, а уже разбирается!

– Да, конечно…

Я прячу фотографию в середину альбома. Потом с ней разберусь.

– Малышка, уже поздно, пойдем-ка мыться и в кроватку.

– МаБелла, а ты мне еще историю про двенадцать принцев-лебедей почитаешь?

***

Джейн уснула на середине сказки, а я теперь нарочно тяну время в душе. Надеюсь, когда я приду в спальню, Джейкоб уже будет крепко спать. Я сейчас совсем не настроена на исполнение супружеского долга. Сомневаюсь, что я захочу вообще когда-то это делать по собственной воле с человеком, именующимся моим мужем. Молюсь, если же все-таки мне сегодня не повезет, то чтобы эта процедура закончилась как можно скорее.

Стараюсь неслышно пробраться к нашей общей постели и незаметно скользнуть под одеяло…

Определенно, пятница – не мой день. Лежащий ко мне спиной Джейкоб незамедлительно разворачивается лицом. Даже в темноте я вижу его плотоядную улыбку.

И что заставило меня так рано выскочить за него замуж? Накачанные мускулы? Его умение разбираться в машинах и лихо гонять на байке? Вероятно, я характером вся в Рене – та тоже сглупила в восемнадцать.

– Детка, – произносит муж тоном, который вероятно надо считать жутко соблазнительным. – Я нереально соскучился.
Понятно: отдохнул пару часов на диване с пультом, и недельной усталости как не бывало.

Закатываю глаза. Можно ничего не отвечать – мои желания в расчет не принимаются. Как говорится: легче дать человеку то, что ему надо, чем объяснять, почему тебе не хочется этого делать. Так быстрее, проще, особенно, если отключить все чувства.

Муж без дальнейших прелюдий запускает руку мне под резинку пижамных брюк.

***

Слава, Тебе Господи, Джейкоб удовлетворился совсем быстро и теперь дрыхнет, раскинувшись, как морская звезда.

Морские звезды обитают в океане…

Муж никогда не отличался внимательностью во время секса, но меня это не смущало… Видно, сказался предыдущий негативный опыт. Школьные годы закончились знаменательным событием – меня изнасиловал Джеймс. Он, видите ли, слишком желал меня, а я была слишком молода и неопытна, чтобы заранее распознать вполне конкретное намерение однокашника, и слишком слабая, чтобы противостоять ему.

А Джейкоб… Ну, он хотя бы не груб в постели… И, как правило, все это быстро заканчивается. В нашей близости мне даже нравился неандертальский подход мужа к делу, пока я не узнала, что может быть совсем по-другому.

Пока Эдвард мне не открыл совсем другой мир…

***

– Белла, ну здравствуй, доченька!

– Привет, мам!

Мы радостно застыли в объятии – к сожалению, так нечасты наши встречи.

– Как ты доехала? Как прошел перелет? Сильно устала? – забрасывает Рене меня вопросами, на которые я не успеваю отвечать – Джейн уродилась в нее. Поэтому я сокращаю ответы до минимума.

– Нормально. Отлично. Не очень.

Рене начинает звонко по-девичьи хохотать. Несколько мгновений спустя я присоединяюсь к ней. Здорово, что все же я вырвалась повидать ее, а заодно и похватать солнышка, которого здесь в избытке – у нас в Форксе с ним просто катастрофа.

– Ну и как тебе Эдвард? Прокатил с ветерком?

Постойте… я ничего не понимаю… Выходит, что умопомрачительный красавец с художественно растрепанными волосами, что встретил меня в аэропорту и доставил сюда, и который почему-то никуда не уходит, а продолжает с кривоватой улыбкой смотреть, как мы с мамой тискаемся – Эдвард? Сын Эсми, двоюродной маминой сестры?..

Вот почему он не представился… вероятно, думал, что я его узнала. Вообще-то я была уверена, что это кто-то из новых маминых соседей любезно согласился съездить за мной в аэропорт.

Точно, Эдвард! Волосы его! Он никогда не мог уложить свои патлы толком… Это тот самый угловатый мальчуган, которого я помню по последней поездке сюда? По-моему, тогда ему было тринадцать. Убейте меня, но я его совершенно не узнала! Прошло пять лет, и тот долговязый тинэйджер, что тогда пялился на меня во все глаза, превратился в настоящего мачо. Значит, ему сейчас восемнадцать.

О, Боже! Его улыбка… Представляю, сколько надо приложить усилий, чтобы устоять перед ней. Наверное, Эдварду нет прохода от местных девчонок.

Надо взять себя в руки и подобрать челюсть. Неприлично вот так вот сразу лишаться чувств серьезной замужней даме с ребенком от вида молодого человека. Тебе уже двадцать пять, и ты что мужчин не видела никогда, тем более, родственников?

– Держу пари: ты его не угадала! Как вымахал твой младший братик, правда, Белла? Специально не стала тебе говорить заранее, что он приедет тебя встречать: хотела сделать тебе сюрприз.

Рене в восторге, словно малое дитя от собственной проделки.

– Сейчас Эдвард тоже гостит у нас перед учебой на первом курсе, – с оптимизмом сообщает мамуля.

Сюрприз тебе, мама, несомненно, удался. До сих пор стою как истукан.

– Привет, сестричка.

Голос Эдварда ласков, как сама нега. Его вибрирующие нотки засасывают, зачаровывают. Я сразу отметила эту его особенность… Подумать только! Ведь в прошлый раз я потешалась над его подростковой ломкой.

Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Не верю своим глазам. Да, получи, Белла, и распишись!

По спине стекает струйка пота. Жарища тут дикая.

– Здравствуй, Эдвард! – отвечаю как-то придушенно и хрипло.

Язык не поворачивается назвать Эдварда братиком. Он, конечно, брат мне, но, видимо, придется постоянно себе об этом напоминать. Судя по тому, с какой скоростью в его присутствии по моим жилам несется кровь, этот юноша вызывает во мне отнюдь не сестринские чувства. Но так не должно быть.

Это неправильно. Это противоестественно. Это аморально. И не надо забывать: прежде всего, я замужем.

– Белла, сейчас Эдвард проводит тебя в твою комнату. Передохни немного, пока я соберу на стол. Скоро вернется Фил, и мы все вместе отметим твой приезд.

Нет, мне не надо, чтобы меня провожал Эдвард до моей комнаты! Лестница на второй этаж и мои дрожащие колени – опасное сочетание!

– Идем, сестра.

Он издевается!

Эдвард легко подхватывает мой чемодан и уверенной походкой своего человека в доме направляется на второй этаж. Мне ничего не остается, как поспевать за ним. Поднимаясь по деревянной лестнице, прирастаю взглядом к обтянутым шортами крепким ягодицам парня. Мышцы ног Эдварда упруго сокращаются под загорелой кожей. Представляю брата без одежды. По-моему, я тихо схожу с ума от местной жары.

На втором этаже Эд толкает плечом незапертую дверь, и мы оказываемся с ним в моей комнате. Она, в отличие от Эдварда, ничуть не изменилась. Из ее окна все также виднеется кусочек океана. Только теперь в ней, кажется, меньше места – стоящий напротив молодой мужчина заполонил собой все пространство… или я ничего больше не вижу, кроме него.

– Дальше справишься без меня…

Это вопрос или утверждение?

– Справлюсь. Раньше ведь справлялась. – Нервно пожимаю плечами.

– Хорошо, встретимся за столом.

Встретимся…

– Кстати, моя комната по соседству с твоей, как и раньше, – немного смущаясь, добавляет брат.

Еще одна деталь, оставшаяся прежней с последней встречи с Эдвардом: его взгляд. Он по-прежнему полон поклонения и обожания. Только сейчас это совсем не так забавно, как когда-то.

***

– А чего мужа с собой не прихватила, или у него аллергия на солнце? – Фил беззлобно шутит, когда мы вчетвером позже ужинаем за столом под навесом на открытом воздухе.

Эдвард успел принять душ – его влажные волосы зачесаны назад – на какое-то время ему удалось взять их под контроль. Но вот беда: брат снял футболку. Это что – специально? Идеальные мускулы, гладкое загорелое тело, темные соски… Такое положение дел совсем не способствует моему психологическому комфорту.

– Скажешь тоже. Нет, у него просто завал на работе – куча дел сразу. Не получилось разгрести, – как можно правдоподобнее оправдываю отсутствие супруга. Джейкоб и не собирался сюда приезжать.

Рене совсем не расстроена, что я без мужа. Она никогда вообще не одобряла моего поспешного выбора. Мама и сейчас считает, что я достойна лучшего.

– Ничего страшного, – утешает она. – Никогда не помешает молодой привлекательной женщине оторваться от семьи ненадолго. В конце концов, куда твой Джейкоб денется?

Мама пускается в рассуждения, которые мне в данный момент не очень хочется поддерживать, поэтому я молчу, ковыряясь вилкой в салате.

– А как моя внучечка Джейн – все такое же беспокойное хозяйство? – Рене меняет тему, замечая, что я не в настроении.

– Она сплошное очарование даже тогда, когда хулиганит…

***

После застолья Рене с Филом извиняются и удаляются к себе в комнату. Втайне завидую их любви...

За семь лет брака с Джейкобом наши отношения сильно потускнели и уже не вдохновляют. Конечно, уповать на вечную юношескую влюбленность не стоит. Но хотелось бы что-то более будоражащего кровь, чем унылый супружеский секс по пятницам.

Когда я смотрю на себя в зеркало – отражение мне показывает довольно-таки симпатичную молодую особу. Разве я не имею право на поклонение и обожание? Хотя бы на скудную похвалу время от времени?

Джейкоб давно ко мне привык и считает, что комплименты женам делают только хлюпики и подкаблучники. А надежные мужья, вроде него, занимаются настоящим делом: зарабатывают деньги, чтобы обеспечить семью. Все остальное – лирика и потакание женским капризам.

***

Мы с Эдвардом собираем посуду, относим в кухню, доверяя грязную работу современной технике.

Эд предлагает прогуляться по берегу. Принимаю его предложение. Все равно избегать Эдварда и прятаться от него в одном доме – попытка, заранее обреченная на провал…

…А с ним, между прочим, очень уютно идти рядом. Напряжение, которое возникло было между нами поначалу, постепенно отпускает. Я незаметно для себя становлюсь той беззаботной девчонкой, которая приезжала сюда раньше, еще до замужества.

Ощущается приятная усталость. Мы проделали уже немаленький путь, и я замедляю шаг. Эдвард замечает это и предлагает присесть. Он снова снимает футболку, которую натянул перед прогулкой и кидает ее на песок вместо подстилки. Присаживаюсь, вытягивая ноги. Брат устраивается рядом, но не совсем близко. Мы украдкой изучаем друг друга взглядами. Вечерний предзакатный свет делает образ рядом сидящего Эдварда романтичным, загадочным и… непреодолимо притягательным.

Отодвинуться от него на всякий случай хоть на несколько сантиметров…

Парень замечает мое нервное ерзание и как-то невесело улыбается.

Перевожу взор на океан. Такая мощь и ширь, что становится страшно. Дремлющий дикий зверь, живущий собственной загадочной жизнью. Стихия, которую человек столько времени пытается подчинить, покорить своей воле… Пора бросить это бесполезное занятие. Это все равно, что пытаться управлять любовью… Любовь… Она тоже как стихия: все попытки навязать ей определенные рамки и условия терпят крах…

Расспрашиваю Эдварда о его будущей учебе и планах на жизнь.

– Университет?

– Оксфорд.

Конечно, Оксфорд. Немного грустно. Мое образование так и не состоялось. Слишком рано мы с Джейкобом узаконили свой брак, узнав о незапланированной беременности.

– Факультет международных отношений… Да, уже зачислен. Скоро начинается семестр… Будущая специализация – международное право.

В перспективе – блестящая карьера дипломата, личный водитель, сине-красный американский флаг на капоте служебного лимузина… Золотой мальчик из очень обеспеченной и высокопоставленной семьи. Хотя мы и родственники, его родители всегда существенно отличались от моих…

К чему эти мысли? Меня вполне устраивает моя работа в магазине, у нас с Джейкобом подрастает прекрасная девочка. И вообще – у меня все нормально и стабильно. Просто… Просто от его голоса, его присутствия мурашки исполняют какой-то экзотический танец по моему телу…

Надо отодвинуться подальше…

По-моему, Эдвард меня тоже спросил о чем-то, и я ляпнула что-то совсем невпопад…

– Почему ты приехал на лето именно сюда, Эдвард?

Действительно, почему? Почему, например, не Багамские Острова и не Мальдивы?

– Ты же не был здесь пять лет?

Зачем тебе знать ответ, Белла? Лучше бы ты не лезла на запретную территорию. Но вопрос уже задан.

– Ты тоже не была здесь пять лет. Рене сказала, что этим летом ты приедешь в Джексонвиль-Бич обязательно.

Я вскакиваю на ноги. Нам пора домой. Уже очень поздно. И вообще надо быть более осмотрительной со своей любознательностью.

Ничего. Отосплюсь и с завтрашнего дня организую себе культурный отдых. Запишусь на несколько экскурсий подряд, чтобы уходить из дома до рассвета, а возвращаться за полночь – и проблема с Эдвардом решена.

***

Обратный путь мы проделываем уже в темноте. Когда я спотыкаюсь на ровном месте, Эдвард предлагает свою руку. Я медлю, не смея вложить свои пальцы в его ладонь. Но он ждет, не опуская руки, пока я все же не сделаю это. И я решаюсь.

Его рука прохладней моей, но такое ощущение возникает лишь в первый момент, когда соприкасаются наши пальцы. И сразу же обе ладони, его и моя, буквально начинают гореть, а затем вспыхивает и все мое тело. Но я не одергиваю руку, я не могу и не хочу потерять чувство обретенного пристанища…

У мамы и Фила в окне уже не горит свет, и мы с Эдвардом все также рука в руке тихо по лестнице поднимаемся к нашим комнатам. Останавливаемся около моей двери, брат приближает мою ладонь к своим губам и целует ее.

Хочется умереть на месте.

– Не надо, – слабо сопротивляюсь я.

– Спасибо тебе, что ты…

– Эдвард, не надо, и спокойной ночи!

Резко выдергиваю руку, и в мгновение ока оказываюсь в своей комнате. Сердце в груди стучит так, будто я, преодолев стометровку на Олимпийских играх, взяла золотую медаль.

***

Первый, на кого я натыкаюсь, выходя рано утром из своей комнаты, крадучись, словно грабитель – это виновато улыбающийся Эдвард. Вздрагиваю от неожиданности.

– Фу, ненормальный, напугал меня! – шепотом ору я на брата. – Ты чего тут делаешь в такую ранищу? Чего тебе не спится?

– Доброе утро, сестренка! Тебя ждал. Хотел тебе предложить составить компанию. Вдвоем веселее.

Да уж! Веселее не придумаешь!

И одет прилично, будто уже куда-то собрался. Только мне его компании и не хватало!

Кого я обманываю?

***

Я пропала. Вернее, запала. Впервые в жизни я чувствую себя настоящей женщиной, которую боготворят. Не знаю, куда мне деваться, но Эдвард ни на шаг не отходит от меня. Он сделался моей тенью… Умен, сдержан, вежлив, обаятелен, обходителен.

Куда бы я ни направлялась, Эдвард следует за мной на опасно близком расстоянии. Со стороны мы напоминаем счастливую влюбленную парочку, но между нами ничего не было.

Иногда наши руки соприкасаются, вызывая у меня внутри бурю эмоций. Когда встречаются наши взгляды, я тону в его болотистых глазах: они зовут, заманивают… Электричества, потрескивающего вокруг нас, достаточно, чтобы питать небольшую подстанцию.

Во время прогулок на катере, в ресторанчиках, на пляже, дома – везде Эдвард, Эдвард, Эдвард… Его одного вижу, им дышу… Что-то происходит между нами, чему я не в силах противится. Не знаю.

Мне надо как можно быстрее вернуться в Форкс! Там все встанет на свои места.

_____________________________________________________________________________

Джексонвиль-Бич.* - городок в окрестностях Джексонвиля (штат Флорида), расположенный вдоль побережья Атлантического океана.

Уважаемые читатели!
Позвольте представить вам продолжение истории «Я запретила себе вспоминать».

Вначале история имела статус законченной. Однако нашлись некоторые «особенно привередливые» пожелавшие все же узнать авторскую версию хэппи энда. И даже многие счастливый конец уже себе нафантазировали, потому что посчитали: нельзя такую любовь игнорировать и позволить ей увянуть, подобно сорванному цветку.

Один немаловажный момент, заставивший меня продолжить и завершить рассказ уже на светлой ноте. Любая, созданная нами вещь, я имею ввиду творчество: нарисованная картина, сочиненное стихотворение или музыкальное произведение, написанный рассказ – все это в большей или меньшей степени оказывает влияние на нашу судьбу. Как говориться, кто я такая, чтобы себя сравнивать с Вольфгангом Амадеем Моцартом, но его пример слишком убедителен, чтобы сомневаться...

____________________________________________________________________________________________________

Часть 3

Джексонвиль-Бич*

Эдвард

***

Чёёёёёёрт!!!

Объяснит мне кто-нибудь, что все это значит?

Смятый клочок бумаги и есть оправдание того, что я просыпаюсь в ее постели совершенно один?!

Прыгающие буквы складываются в слова, оглашая беспощадный приговор. Ярость туманит еще не до конца пробудившийся мозг – он категорически отказывается верить написанному.

«Прошу тебя не портить ни твою, ни мою жизнь…»

Полный бред! Решила по-своему распорядиться нашими жизнями, пустить их под откос?

«Не ищи встречи со мной – ни к чему хорошему это не приведет...»

Я бы не был в этом так сильно уверен.

«Пообещай мне не звонить, не писать, не приезжать…»

А вот этого я обещать не могу!

«Постарайся забыть меня…»

Никогда, слышишь, никогда не проси забыть тебя!

Проклятье! Куда подевался сотовый?

«Номер находится вне зоны действия…»

Ааааа… Идите вы все, знаете куда?!

Белла… Ну зачем? Что я не так сделал? Я был слишком неуклюж? Неопытен для тебя в постели? Не отрицаю: меня вчера трясло поначалу, словно сопливого мальчишку, но потом… ты же стонала в моих объятиях, я же видел, чувствовал, что тебе хорошо так же, как и мне… Так притворяться невозможно!

… Солнце уже жарит во всю… Каким надо быть идиотом, чтобы так вырубиться! Нельзя мне было засыпать. Ведь я только на миг сомкнул глаза – и ее уже нет.

И этот запах… просто одуреть… простыни пахнут ею… нами…

Куда она поехала? Собиралась в отель… В какой именно? В городе полно отелей. Она могла переехать в какой-нибудь здесь же, на побережье Джексонвиль-Бич…

Надо срочно гнать в аэропорт!

Ну и видок у меня! Плевать! На душ времени нет – только майку с джинсами натянуть. Я должен успеть!

***

Да кончайте сигналить мне уже! Согласен – я свихнулся. Мне жизненно необходимо увидеть беглянку… я сумею ее убедить… Это она делает глупости! И самая большая из них – этот ее чертов брак с Джейкобом! Больше чем уверен: она совсем его не любит.

Извини, мужик – проскочил на красный. Да – я нарушаю все правила. И не надо крутить мне пальцем у виска – я не могу ее потерять. Теперь она моя жизнь.

***

Звонок Рене меня застает, когда я, как умалишенный ношусь по залу аэропорта, в надежде увидеть знакомую фигуру. Но я опоздал – Белла уже в воздухе.

Я как рыба, выброшенная на берег, лишенная внезапно родной стихии – мне совсем нечем дышать. Но мне хватает остатков здравого смысла, чтобы не расколошматить сотовый о каменную плитку пола.

Плохо соображая, выгребаю какую-то мелочь, завалявшуюся в кармане джинсов, беру бутылку минералки и совершенно не помню, как оказываюсь возле собственного автомобиля. Взбесившаяся вода словно отражает мое состояние: она фонтаном проливается на раскаленный асфальт, выталкивая вверх синюю пластиковую крышку. Несколько жадных глотков орошают пересохшее горло, оставшуюся добрую половину содержимого бутылки я без остатка выливаю на голову – иначе просто взорвусь от перегрева. Не хочу превращаться в истеричную бабу – для того, чтобы вернуть мою Беллу, нужны холодные мозги… Мне ей надо столько сказать!

Словно во сне добираюсь до дома, каким-то чудом избежав аварии. Перед глазами все еще стоит заплаканная Белла, которую я застал, в спешке собирающую чемодан… Вот она доказывает мне, что между нами ничего не может быть… Вот она трогает мои губы, и я срываюсь к чертям собачьим… Ее полная грудь идеальна, чтобы окончательно снести мне крышу…

Столько лет Белла являлась моей несбыточной мечтой и, наконец, она обрела осязаемые очертания. Готов поклясться – прошлой ночью она любила меня всем своим существом… Но после того, как я был с ней… после того, как позволила владеть ее нежным телом, я уже больше никого и никогда не захочу… Я просто не смогу…

Мы должны быть вместе, и сколько бы времени и сил на это у меня ни ушло, я сделаю все для этого. Я уже ждал ночи с тобой, любимая, целых пять лет… Теперь я знаю: долгое ожидание того стоило, и я очень терпеливый, Белла, и умею добиваться цели.

***

Расстроенная Рене что-то долго говорит мне: то ли успокаивает, то ли оправдывается, но я не могу сосредоточиться – улавливаю исключительно интонацию сожаления. Только не надо меня жалеть и раньше времени записывать в неудачники. Мне от тетушки нужны лишь четкие координаты ее дочери. У меня и собственная голова на плечах имеется, Белла, и твоя дурацкая записка не станет мне препятствием ни на секунду!

Перед отъездом захожу в комнату Беллы. Кровать уже аккуратно застелена. На тумбочке возле кровати – фото в рамке. Почему-то я его сразу не заметил… Семейство Блек. Муж, жена, ребенок… идиллия. Похоже, здесь все в полном ажуре… А имею ли я право разрушать этот маленький мирок? Что вообще я о нем знаю? Белла много рассказывала о Джейн, и к такому обаятельному созданию нельзя не испытывать симпатию…

Вопрос о замужестве Беллы остро возник лишь накануне нашего расставания. Что такую роскошную женщину, как она, удерживает рядом с этим качком? Что между ними общего? Ах, да – общая дочь… В его самодовольном взгляде я не увидел признаков особого интеллекта… Хотя, наверное, за таким как за каменной стеной.

У меня нет таких мускулов. И, наверное, сейчас напоминаю побитого щенка. И пока я живу на содержании родителей. Но я нисколько не сомневаюсь, что когда-то я предложу любимой намного больше, чем груду бессмысленных мышц и уверенность в собственной неотразимости. Самое главное: так сильно, как я, ее никто любить не будет.

Через четыре часа у меня самолет до Сиэтла, а там возьму напрокат машину попроще, понеприметнее – хочу своими глазами убедиться, что Белла действительно счастлива в своем Форксе.

***

Форкс.

Надеюсь, ничего не перепутал – это и есть тот самый магазин: там работает Белла. Здесь, с моего пункта наблюдения, где я припарковал арендованный темно-оливковый «Форд» – специально выбирал цвет, близкий к нейтральному – открывается неплохой обзор. Уповаю на то, что не вызову подозрений у местных блюстителей порядка, ведь моя машина торчит тут уже довольно долго. Скоро магазин уже должен закрываться, да и с посетителями, по-моему, не густо. Никогда не думал, что перед учебой в Оксфорде мне придется приобрести еще профессию шпиона-наблюдателя.

А что мне еще остается делать? Номер Беллы постоянно вне доступа, sms тоже невозможно отправить в никуда…

Тикают часы. Кажется, стрелки застыли…

Но время останавливается, когда на пороге магазина появляется она. Белла выглядит совсем бледной и какой-то усталой. Сердце выбивает барабанную дробь, отдаваясь болью в висках. Первое желание – бежать к ней, сжать в объятиях, исцеловать всю… Как за спасительный якорь вцепляюсь пальцами в руль…

К ней вприпрыжку приближается темноволосая девчушка, а за ней вразвалочку неторопливо шествует смуглый здоровяк. Белла наклоняется к дочке, и та виснет на ней, крепко обхватывая ручонками за шею. Обе смеются. Затем Белла выпрямляется, и улыбка сходит с ее лица, когда она подставляет щеку для поцелуя своему мужу. Он по-хозяйски мощной ручищей притягивает ее к себе. Эта троица, и в самом деле, выглядит вполне благополучной и довольной жизнью.

Кровь ударяет в голову. Это я, а не Джейкоб должен вот так вот обнимать сейчас Беллу. Как я его ненавижу! Она моя и только моя! Кулаки с силой опускаются на приборную панель. С губ срывается бранное слово.

Один… два… три… Эдвард, не делай того, о чем после сильно пожалеешь... четыре… пять… вспомни, о чем она тебя просила… шесть… семь… не надо портить ее жизнь… девять, десять.

Все, больше не могу!

Визг колес – «Форд» срывается с места, согнав десяток сонных голубей, мирно купавшихся в луже.

Прочь отсюда, пока я, действительно, все не испортил. Пусть все будет, как ты хочешь, Белла! По крайней мере, сделаю вид, что послушно выполнил твою просьбу.

***

Сводит челюсти – до того стиснуты зубы. Расслабиться не выходит. Мчусь по шоссе на огромной скорости обратно в Сиэтл, выжимая все соки из бедного «Форда». Заставляю гнать себя как можно быстрее и как можно дальше, иначе за себя не ручаюсь: мне ничего не стоит развернуться и поехать обратно к Белле. К моей девочке. К центру моей Вселенной. Меня словно разрывает на две половины – сердце мое осталось с ней в Форксе. Оно давно принадлежит ей и всегда будет принадлежать.

Чувства в отключке. Бесстрастный разум выдает единственно правильное решение: мне необходимо с головой окунуться в учебу. До отказа забить свои мысли исключительно лекциями, семинарами, экзаменами… Дальше уже все распланировано за меня. Через несколько лет я уже смогу начать карьеру. А чтобы скорее тебя заметили и для того, чтобы заслужить доверие, для этого надо стать лучшим из множества таких же, как и я, желающих занять достойное место. Да и сейчас я не могу подвести своих родителей. Не в моих правилах поступать по-свински – слишком много в меня вложили Эсми и Карлайл.

И я выбираю долг – он первостепенен. А к Белле я обязательно вернусь, но уже не беспомощным мальчиком. Пройдет время, и оно сработает в мою пользу. Иногда стоит довериться ситуации, отпустить ее, хотя только одному Богу известно, сколько мне усилий стоит не пойти сейчас ей наперекор.

***

Три года спустя.

Форкс.

Белла.

Стоит один из тех редких солнечных дней, которыми так нечасто балует здешняя погода, но на душе почему-то прескверно. С одной стороны, долгожданное чувство полной свободы, а с другой, хочется забиться в уголок и долго-долго плакать, пока не иссякнут все слезы… Сегодня закончился бракоразводный процесс.

– Джейк, – мне непросто что-то сейчас говорить теперь уже бывшему мужу, неловко оправдываться в том, что так будет лучше для всех. Я своими руками разрушила семью, и мне очень тяжело осознавать, что причиняю всем только страдания. – Ты не держи на меня зла… Я, правда, не хотела, чтобы вот так вот все вышло…

– И ты… Белла… тоже… если что…

Джейкоб никогда не отличался многословностью, и сейчас он, как умеет, дает понять, что прощает меня. Теперь между нами словно пролегает невидимая разделительная полоса. Джейк делает движение руками, чтобы обнять меня, но передумав, опускает их и прячет ладони в задний карман джинсов.

– Ты куда сейчас? – зачем-то спрашивает он.

Мне только кажется, или на самом деле в его темно-карих глазах отражается тень слабой надежды?

– На работу. А ты? – и я так же, скорее всего, по обыкновению задаю встречный вопрос. Сложно так сразу избавиться от привычек, приобретенных за десять лет брака.

– И я… на работу.

– Ну тогда пока… Сегодня Джейн – у меня, а завтра пятница – можешь на выходные ее забрать.

– Конечно. Спасибо.

Джейкоб разворачивается и идет к машине. Он как-то непривычно сутулится. На душе скребут кошки. Ну вот, Белла, у тебя всегда так: хочешь, чтобы всем вокруг было хорошо, но обладаешь отличительной способностью делать все только хуже.

Я наивно надеялась, что у меня получится сохранить семью… хотя бы ради дочери. Ведь у ребенка должны быть родители. Думала, что смогу притворятся всю жизнь… Это оказалось сильнее меня… Как я сама себе ни запрещала думать о нем, вспоминать, срабатывал обратный эффект. Воспоминания прорывались сквозь глухую оборону сознания, выжигая во мне все дотла. Я винила себя во всем, что открыла тогда Эдварду дверь своей спальни, что не остановила его… не остановила себя… что трусливо сбежала утром, толком не объяснившись, оставив короткую записку в свое оправдание. Тогда мне казалось, что это самый верный выход из положения, но почему я до сих пор сомневаюсь в его правильности?

Джейкоб вообще ни о чем не догадывался, продолжая относиться ко мне по-прежнему. Но меня все крайне раздражало в муже. Умом я все понимала, но сердцем… Мое сердце истекало слезами по Эдварду. Потом в семье начались скандалы, а затем и мои нервные срывы…

Что я могла сделать с собой, если каждую ночь, стоило мне закрыть глаза, я сразу видела его взгляд, исполненный боли, умоляющий снова и снова не уезжать. В ушах звенел его голос… я просыпалась от его ласкового шепота. Сновидения, обступавшие меня, были настолько правдоподобными, что я находилась в абсолютной уверенности, будто ко мне прижимается мой любимый мужчина, но на самом деле каждый раз это оказывалась тяжелая рука мужа…

Это стало наваждением. Я ужасно боялась приезда Эдварда – ведь тогда все же он пытался до меня дозвониться. Я незамедлительно сменила номер, но продолжала шарахаться от каждого звонка. Везде, где бы я ни оказывалась, мне начинала мерещиться его фигура…

До сих пор не дает покоя один необъяснимый случай, когда я только что вернулась из Джексонвиля-Бич. Меня тогда еще Джейкоб с малышкой пришли встречать с работы. Помню: вышла из магазина, Джейн обнимает, тут же муж в щеку целует… И откуда она взялась-то: беспредельная невыразимая тоска? Как защемило сердце! Дышать нечем, перед глазами – белый туман, в ушах шумит…Чувствую – мне так плохо, что сейчас просто рухну… Хорошо, что рядом с магазином все произошло – пришлось вернуться обратно, чтобы прийти в себя.

Джейкоб тогда страшно перепугался… Он, в принципе и неплохой человек, только я его совсем не люблю… К его чести, он не стал чинить препятствий, когда я предложила развестись.

***

Я давала себе слово забыть, не вспоминать, но у меня ничего не вышло. Воспоминания совсем не стерлись, они даже не потускнели. Будто Кто-то Сверху посмеялся над моими абсурдными попытками не помнить Эдварда, ведь я боялась даже про себя произносить его имя.

Я сломала свою жизнь, но калечить его жизнь не имею права – он ничего не должен знать обо мне.

Теперь я перестану быть истеричкой, в которую превратилась за эти годы… Наверное, съезжу отдохнуть и подлечить нервы куда-нибудь, но только не к маме. Рене столько раз меня звала ее навестить, но мне все еще больно…

***

Оксфорд.

Эдвард.

Сегодня можно подвести некоторые положительные итоги – я получил степень бакалавра**. Правда, впереди еще магистратура, но пока до осени об этом можно не беспокоиться. Экзаменационные «мытарства» позади и официальная часть торжественной церемонии тоже. Дипломы вручены, мантии выпускников сброшены и можно, наконец, себе позволить повеселиться в хорошей компании… Почему бы не попробовать? Просто надо сделать над собой очередное усилие.

– Эдвард, ты с нами?

Мой приятель Алек дружески хлопает меня по плечу. Мы и еще несколько парней заваливаемся в местный паб. Конечно же, им одним дело не ограничивается: за первым заведением следует второе, а там и третье. Постепенно я проникаюсь общим полубезумным состоянием праздника: повышается градус в крови, в теле появляется легкость – сказываются последствия напряжения последних дней.

Очередным пунктом на нашем пути оказывается ночной клуб «The Bridge». Там яблоку негде упасть от гуляющих выпускников. Толпа на танцполе отжигает так, будто завтра наступит конец света.

Пока я отвоевываю место у бара, Алека уже захомутала какая-то фигуристая девица. По-моему, он пропал. Парень никогда не мог устоять перед пышными формами.

Внезапно мне становится так уныло, хоть волком вой. Испытываю зависть к влюбленным парочкам – если бы со мной была сейчас она, я бы тоже мог вот так бы обниматься в открытую… Чувствую на себе липкие женские взгляды, но они скользят по мне, никак не задевая. Пусто и противно. После нее, моей Беллы, меня не заинтересовала ни одна красотка. Все не то. Они даже близко с ней не стояли… Сколько раз меня звали ребята развлечься с девчонками, но не возникало ни настроения, ни желания. Вместо этого все свои силы, внимание и время отданы учебе. Но не зря – заслуженные отличные результаты пошли только в плюс.

Я ничего с тех пор так и не знаю о Белле. Последний раз Рене полгода назад звонила моей матери и говорила, что у ее дочери вроде бы все по-прежнему… Может быть. Может быть…

Какая-то чудачка подсаживается ко мне поближе. Она производит странное впечатление уверенности и беззащитности одновременно. Миловидное личико, короткая стрижка с задорно торчащим ежиком волос… Откуда ты, милое дитя, и сколько тебе лет? Сомневаюсь, что малолеткам здесь продадут спиртное. Надо же, она показала бармену удостоверение личности, и он ей мгновенно соорудил пару коктейлей. И один из них для меня? Что ж, пусть так, тогда следующий заказ оплачиваю я…

Элис, моя новая знакомая, произносит слова с такой скоростью, что я впадаю в гипнотический транс. Она сидит совсем близко ко мне, касаясь своими коленями моих, и от нее исходит тепло. Совсем скоро черты ее лица расплываются, и я вижу перед собой лицо Беллы. Я не понимаю, что она говорит, но мне очень приятно, и я готов ее слушать вечно…

***

Пытаюсь вынырнуть из-под толщи воды, грозящей раздавить меня в лепешку. Тело не слушается. Мозг отдает сигналы конечностям, но они парализованы. Да помогите же, кто-нибудь!

Никак не могу сфокусировать взгляд. Наконец глазам удается зацепиться за отдельно стоящий предмет. Начатая бутылка виски. Дальше – стена с незнакомыми обоями в светло-голубую полоску. Любое движение имеет одинаковую отдачу: глухой удар внутри черепной коробки. Значит, надо просто лежать… Где я вообще? Черт, даже думать больно!
Чья-то возня рядом заставляет меня буквально подпрыгнуть от неожиданности и снова упасть на постель. Еще одна такая встряска, и я мертвец.

– Привет, – раздается тонкий девичий голосок.

Затем в зону моего видения попадает взъерошенная голова со смутно знакомым кукольным личиком. Я могу только застонать от охватившей меня тошноты. Сглатываю с усилием, а затем хриплю:

– Что ты здесь делаешь?

– Я?

– Ну ты, кто же еще?

А вчера она казалась мне смышленой.

– Спала с тобой.

Нет! Только не это! Как вообще это можно?!

Видимо, на лице у меня написано выражение непередаваемого ужаса, потому что девушка оскорблено фыркает и отодвигается.

– Ты реально больной! Ты, что ничего не помнишь?

Там, где я должен помнить – сплошное белое пятно. Аккуратно наклоняю голову, чтобы не спровоцировать возмущение желудка.

– Ну ты даешь! Ты ведь вчера мне отвечал, разговаривал, пока не выключился…

Я вопросительно смотрю на девицу, ожидая, когда она доберется до сути наконец.

– Так вот, после клуба мы пошли в отель, и ты снял номер на двоих… Не то, чтобы ты сильно сопротивлялся… Но ты постоянно твердил о какой-то Белле, чуть ли не плакал… Сестра она тебе, жена или кто, чтобы так по ней убиваться?

– Не твое дело, – рычу я.

– Так ты меня слушаешь или нет?

Закатываю глаза.

– Ну вот, значит, пришли мы в номер, открыли бутылку виски. Выпили по чуть-чуть, ты и так уже был хорош. Потом я начала раздеваться, а ты как-то непонятно смотрел на меня и совсем не возбуждался… после я попробовала тебя… простимулировать, я ведь многое умею… но ты, извини, так и не отреагировал на мои усилия, а все продолжал и продолжал смотреть куда-то сквозь меня… Ну я и подумала: тебе, наверное, больше мальчики нравятся, чем девочки… Хотя по тебе никогда не скажешь – на парней ты в клубе не обращал внимания…

– Погоди, – перебиваю болтушку – она так и не ответила на мой вопрос, – но почему ты тогда сказала, что спала со мной?

– Как же меня достала твоя тупость! – сверкает глазами возмущенный «цыпленок». - Просто. Рядом. Спала. И все! Раз ты никакой любовник. Надо же мне было где-то спать? Куда я бы пошла среди ночи?

Спасибо тебе, Боже! Ты слишком милостив ко мне!

С огромным трудом вспоминаю, как зовут эту крошку. Эмма? Эмили? Элис?

– Послушай, дорогая, прошу прощения, но не могла бы ты оставить меня одного?

– Да, пожалуйста, с превеликим удовольствием, я и сама уже хотела уходить. Толку от тебя все равно никакого.

Девушка обиженно одевается, не сразу собрав свои вещи, разбросанные по комнате. Я молча жду, когда она, наконец, исчезнет.

Хлопает дверь.

Эдвард, ты отлично повеселился, отметив получение диплома! Поздравляю тебя от всей души – мало того, что ты превратился в настоящего монаха, но ко всему прочему тебя еще приняли за гея…

Медленно и аккуратно пробую принять вертикальное положение – перед глазами пляшут разноцветные круги. Не помню, чтобы я доводил себя до такого скотского состояния. Ну конечно, все когда-то происходит впервые! Надо все же себя реанимировать, иначе я так здесь и погибну.

Не могу смотреть на виски – пакость какая! Но сейчас как раз тот случай, когда подобное лечится подобным. Только бы не вывернуло. Бутылка, зажатая в моей дрожащей ладони, с мерзким дребезжанием ударяется о край широкого стакана, из нее выбулькивается немного жидкости. Залпом выпиваю «микстуру» от похмелья. Я настолько ошарашен собственным вчерашним поведением, что совсем не чувствую вкуса алкоголя. Кажется – я выпил обычную воду. Господи, да когда же мне полегчает, почему так сдавливает грудь, будто по ней проехались танком?

Вроде бы отпустило.

Тащусь в душ. После него уже не так муторно.

Эдвард, с чего тебя понесло? Ну не твое это: ночные клубы, девочки на одну ночь. Ты и раньше был в курсе, так зачем же размениваешься по мелочам? И не Белла тебя толкнула в объятия случайной знакомой, а ты сам распустил нюни. Давай, соберись! Докажи себе и другим – ты не слабак, а настоящий мужик.

Ты сможешь. Ради любимой женщины.

***

Еще четыре года спустя.

Форкс.

Белла.

– Мам, ты точно уверена, что мне надо туда ехать? Может, вы с Филом от меня передадите поздравления юбилярам?

– Об этом не может быть и речи, Белла! – мама возмущенно кричит мне в трубку. – Ты получила личное приглашение от Эсми и Карлайла?

Я молча соглашаюсь, но Рене этого не видит и продолжает со мной общаться на повышенных тонах. Давненько с ней подобного не происходило.

– Так что, будь любезна, не показывай приличным людям своего неуважения, – продолжает гнуть свою линию моя чересчур активная матушка. Такое ощущение, что с возрастом энергия у нее только прибавляется.

– Ты меня слушаешь? – спохватывается Рене, заметив, что я не отвечаю.

– Да, да, мама, и очень внимательно.

– На чем я остановилась? Ах, да! Складывай чемодан в дорогу и не забудь захватить вечернее платье для торжественного приема и туфли непременно на высоких каблуках. Или лучше поступи следующим образом: приезжай на день пораньше и приобрети себе что-нибудь подходящее случаю. И в твоем магазине проблем не будет – надеюсь, Майкл тебя отпустит на несколько дней в Нью-Йорк.

– Ну хорошо, я подумаю.

– Не думай, а собирайся! – командует Рене. – Да, и маникюр сделай обязательно!

– А как же Джейн? – я перевожу тему на более важные вещи, чем какая-то чепуха.

– Ну дочка, не смеши меня. Побудет она у отца – нечего двенадцатилетнему ребенку крутиться среди взрослых.

– Джейн уже не ребенок, а подросток, – объясняю маме очевидное.

– Все равно не спеши, успеет еще этой жизни наесться. Да и ты давно ли куда-то ездила одна – всегда с собой ее тащишь, – поучает меня мама и тут же спрашивает. – Как там Джейкоб, кстати? Не женился еще?

Рене как всегда тактична. И по-прежнему задает слишком много вопросов.

– Мам, меня не волнует личная жизнь бывшего супруга, он волен встречаться, с кем угодно.

– Значит, все же Джейкоб не оказался таким простачком и нашел себе пару, – делает она вывод. – Не то, что ты. Ну сколько можно безвылазно сидеть в этом своем Богом забытом Форксе? Так и помрешь старой девой!

– Какая же я старая дева? Старая – еще может быть – мне уже тридцать два, но дева – вряд ли!

– Все, Белла, хватит потешаться над бедной матерью! Встречаемся через месяц у Калленов в Нью-Иорке, и точка!

***

Платье, каблуки, маникюр. Боже, какая чушь!

Есть задачка посложнее выбора дорогих тряпок, обуви, годящейся для лишь того, чтобы ноги ломать, и искусственных нашлепок на ногти: в Нью-Йорке на приеме у родителей Эдварда в честь серебряного юбилея их совместной жизни, наверное, будет присутствовать и их единственный сын. Как только представлю, что снова его увижу, так сразу же в животе как-то все скручивается и сердце колотится как бешеное… Интересно, помнит ли Эдвард ту ночь? Для меня – будто все было вчера… Его теплые губы, нежные пальцы… Мой милый мальчик… Забыл, скорее всего… Конечно же, теперь он совсем другой, и я для него старая тетка… Если повнимательнее приглядеться, то в зеркале уже заметны мелкие морщинки вокруг глаз. Ведь прошло семь лет. А ему сколько сейчас? Двадцать пять? Как мне тогда было, когда я последний раз гостила у мамы.

Наверное, уже женат и дети есть… ведь ему прочили дипломатическую карьеру, а в этой профессии наличие семьи очень приветствуется… Я ведь не только запретила себе его вспоминать, но также не разрешаю Рене мне сообщать о том, что происходит в его жизни, и не знаю о нем ничегошеньки, чтобы даже не мечтать о счастье быть вместе с ним и лишний раз не травить душу.

____________________________________________________________________________________________________

«…степень бакалавра»** - У Великобритании есть одно отличие от всех европейских стран, там на бакалавров учатся три года, а на магистра один, а по всей Европе на бакалавра четыре года, а на магистра два.