Полный привод, или Километры вдоль нормальности.
Бонус. Часть 4

— Горячая?

— Горячая.

— Вот видишь, я же говорю.

— И что делать?

— Сейчас принесу градусник.

— Какой градусник! Нужно врача вызвать!

Клэр, развернувшись уходить за инструментом, остановилась с вытянувшимся лицом.

— Джейми, а я кто, по-твоему?

Тот шумно выдохнул и с досадой запустил руку в волосы.

— Но ты же не педиатр! А тут нужен специалист!

Клэр сложила губки бантиком и поправила на носу невидимые очки.

— Довожу до Вашего сведения, мистер Фрейзер, что перед Вами врач приёмного покоя с жетоном Спасателя и правом работы в медицине катастроф.

Мужчина кулаком ударил в ладонь и посмотрел на лежащую в постели дочь.

— Вот-вот, катастроф. Это катастрофа.

— А здесь никакой катастрофы нет, — продолжила доктор Фицхоппер, пропустив мимо ушей его исчерпывающий «диагноз», и указала рукой на Дэлли, — а, вероятнее всего, простая акклиматизация у ребёнка. Сейчас дам ей парацетамол, и завтра она будет в порядке. Ну, может, ещё раз к вечеру поднимется температура опять…

По мере того, как она произносила последнее, «тюльпаны» всё сильнее раскрывались от ужаса.

— Опять! — схватился за лоб их обладатель.

— Да, опять, — Клэр уже начала подумывать, куда бы ей сбежать на этом крохотном островке и хорошенько посмеяться. — А ты как думал: дети растут.

— Пф-ф-ф, — закатил глаза папочка и закинул назад голову. — Да лучше бы я ещё одни переговоры с Вайпером провёл!

У Клэр опять вытянулось лицо: парень не переставал её удивлять.

— Джейми, ты чего. При чём здесь переговоры. Кто такой Вайпер?

— Да так… никто, — отмахнулся он. — Олень один.

— Иди, ложись спать, — положила ему руку на плечо Клэр. — Ночь уже.

Сегодня, оставив свою хулиганку одну на этом крохотном частном острове, они весь день провели в аквапарке на Пуэрто-Рико и вернулись обратно только под вечер. Утром на катере троица добралась до порта Tallaboa, а оттуда на такси доехала до горы San German. С её вершины спускается небольшая, но весьма энергичная речка, на чистых водах которой и построили аквапарк «Surf’N Fun Water».

Только вот папа с мамой не успели нормально покататься на желобах для взрослых или высоких пороговых горках — все силы и внимание ушли на дитя.

Но зато Эдельвейс веселилась за троих.

Только появившись в этом «Диснейленде на воде», ребёнок исползал все до единой плиты с фонтанчиками, очень сильно напоминающие Клэр питьевые источники Рима. Бьющие из центра квадратов струйки воды девочка зажимала, то пальчиками, то ладошками, то животом, а потом освобождала и визжала, когда те выстреливали вверх словно гейзеры. Тут же рядом стояли настоящие водяные пушки. Эти орудия били такой струёй, что никакому водяному пистолету и не снилось. Дочка с мамой «расстреливали» папу к несказанному удовольствию последнего — температура воздуха приближалась к тридцати пяти по Цельсию в тени, а вне её, солнце жгло напалмом, не считаясь ни с желаниями, ни с самочувствием людей, и не сортируя их на привыкших к жаре и не знакомых с тропическим климатом. А после путешествия на катере Джейми не возражал бы, если бы в него пальнули даже из настоящей пушки, не говоря уже о водяной.

Но больше всего им понравилось огромное ведро с водой, подвешенное на шестах и опрокидывающееся разом. По незнанию папа с мамой вначале оставили под ним дочь одну, и водяная масса сбила ребёнка с ног. Дэлли упала и довольно сильно перепугалась, захлебнувшись, но тут же попросила ещё, и когда папа попытался взять её на руки и встать вместе с ней, вырывалась до тех пор, пока её не оставили в гордом одиночестве и не опрокинули ведро по новой. Во второй раз Дэлли выстояла. Её счастью не было предела, а родители чуть не лопнули от гордости.

Поплавали и на надувных кругах, которые Джейми тут же окрестил «пончиками». А вот на лодках с электромоторами, некоего аналога машинок в Диснейленде, где можно врезаться друг в друга и играть в догонялки, катались уже только вдвоём с мамой — папе хватило и катера в океане.

Вернулись к себе на остров затемно. По пути вымотанный ребёнок уснул, а когда проснулся, мама сразу же обнаружила у него температуру.

— Дэлли, что у тебя болит? — Клэр склонилась к дочери.

— Доченька, у тебя болит что-нибудь? — зачем-то продублировал Джейми и тоже пригнулся к кровати.

Эдельвейс лежала вялая и почти безучастная в постели родителей в спальне, поскольку, получив остров в своё полновластное владение, их «барахольщица» стянула с кровати ребёнка в гостиной всё бельё, собрала в кучу и взгромоздилась дожидаться хозяев. Но даже в кроватке папы с мамой было похоже, что девочке больше всего хочется, чтобы её оставили в покое.

— Я не хочу кушать, — наконец промямлила она.

— Тебя тошнит? — тут же подсказала мама.

— Да, — недовольно буркнула Дэлли. О еде ей теперь больше нравилось разговаривать с папой — он не волновался и не огорчался, а позволял есть что хочешь и делать это как получится. И нередко присоединялся.

— Я же говорю: она перекупалась, — развела руками доктор Фицхоппер. — Плюс акклиматизация.

— Но она не может подцепить здесь какую-нибудь заразу? Ты ей все прививки сделала? — паника в голосе папочки вроде бы пошла на убыль, но всё-таки выдавала в нём состояние настороженности, а никак не желанной расслабленности.

— Джейми, а зачем, по-твоему, мы в Лондоне целый месяц перед вылетом сидели?

Хотя, если называть вещи своими именами, то сидеть им было некогда.

Прибыв тогда в Лондон из Шотландии, Джейми опять пропал на два дня в офисе, но тем не менее успел купить дочери мягкую игрушку «растущую гусеницу», которую очень удобно обнимать ночью во сне и закидывать на неё ногу. Всё дело в том, что в процессе совместного проживания внезапно выяснилось, что Дэлли с пелёнок привыкла ночью обнимать маму и менять свои, столь глубоко уходящие корнями в быт, традиции, как англичанка и консерваторша, не собиралась. Джейми, разумеется, вскрывшийся факт приятно грел нутро, ибо лишний раз доказывал, что в ночах Клэр присутствовала только их дочь, но тем не менее, эту практику решил прекратить, поскольку планировал сам занять это тёпленькое, во всех смыслах, местечко. Итак, к гусенице прилагались дополнительные сегменты тела. Их можно было привязывать лентами и замками к хвосту, чтобы игрушка могла «расти» вместе с ребёнком. Этим же вечером на семейном совете насекомое торжественно нарекли Доротеей или кратко Дорри.

А маме папа успел приобрести уже совсем взрослые, но не менее полезные вещи: MakBookPro и iPhon7 с Hangouts, Viber и WhatsApp в них. Обеспечив, таким образом, любимую женщину продукцией от «Яблока» и всем, что к ней прилагается, мужчина на третий день улетал к себе в «Большое Яблоко».

Само расставание было тяжёлым. Или даже давящим. Но Клэр уже заранее смирилась с тем, что разлука с Джейми для неё априорно болезненна и трудна, и по-другому не может быть, потому что не может быть никогда. Это часть её сущности. Сущности женщины, любящей до самозабвения.

«Чёртова работа!» — моментами ругалась она на себя. Когда дело дошло до того, что ЕГО не будет рядом, девушка готова была бросить абсолютно всё, послать к чертям ещё больше и не отрываться от Джейми ни на фут. Ни на дюйм. Но тут же понимала, что и это тоже не выход. Так нельзя. Да и не изменит это ничего — как его не привязывай к себе, как себя не приковывай к нему: физически, эмоционально, финансово, юридически, социально, если он захочет уйти — уйдёт. И даже если пристегнуть наручниками к батарее, отгрызёт себе руку, как волк в капкане — лапу, и будет таков.

Она не навязывалась ему все эти четыре года. Не искала, не звала, не просила, не требовала. Выстояла, выдержала, дождалась. Может быть, ещё и поэтому он вернулся. Таким образом, сейчас от неё требуется только не изменять себе и надеяться на лучшее. В том числе и на то, что Дэлли не успеет запаниковать после отъезда папы, как уже придёт время собираться.

Последние часы перед разлукой пролетели словно одна минута.

— Да бросай ты эту работу, Клэр, — в прощальную ночь, будто Мефистофель, то и дело нашёптывал Джейми на ушко и целовал в шейку. — Что вообще за мания — работать. Кстати, не исключено, что ты уже беременна, и что тебе та квалификация? Ты её будешь полгода подтверждать, а потом сразу же уйдёшь в декрет, а потом… — как бы намекая на варианты, замолкал парень.

— Нет. Нужно всё сделать, как положено, — склоняла голову на бок девушка, но как только видела, что он готов с ней согласиться, тут же начинала паниковать. — Джейми, мне страшно.

От её страхов парню резко хотелось влезть на стену. Или набить кому-нибудь морду. Ну, или ещё что-нибудь в этом роде. Доподлинно понимая, что все они полностью на его совести и дело его рук, он принимался топить девушку в своей нежности и ласке, сам от себя не ожидая такого проявления. Джейми как будто открывал на полную мощность шлюзы своей мужественности, они уравнивали его брутальность с его же слабостью, и потом всё это обрушивалось на Клэр. Беззастенчиво и открыто. Он окутывал, укутывал и обволакивал её обнажённое тело своим таким же голым торсом, как бы стараясь собрать весь негатив, всю печаль с неё самой, с её души. Вобрать в себя и увезти далеко за океан. Долго целовал повсюду, прикасался нежно губами, как бы делая инъекции своей любви в неё и одновременно заживляя раны, которые перед расставанием опять воспалились.

— Господи, я так устал скучать по тебе, Сассенак, — поцелуй в носик, — что уже думаю только о том времени, — поцелуй в щёчку, — когда мне это уже не будет грозить, — поцелуй в губки. — Вы будете со мной. — Ещё поцелуй в губки. — И уже навсегда. К тому же, нам светит целая неделя на острове. — Джейми оторвался от девушки и, остановившись с ней нос к носу, улыбнулся своей беспрецедентной улыбкой. — Оторвёмся по полной.

Они действительно, ещё тогда, в Глазго, договорились перед Нью-Йорком заехать на недельку в Карибский бассейн.

— Ты же этого хотел, — внесла столь заманчивое предложение Клэр в машине, по дороге с кладбища. — А если сразу уехать в Нью-Йорк, то мы там осядем, будем откладывать и откладывать, да так и не выберемся. Так всегда бывает. Ты исчезнешь в своём офисе, и всё.

— И куда бы ты хотела поехать? — сразу же приступил к деталям обрадованный мужчина.

— Джейми, я тебя умоляю, — закатила глаза девушка. — Да какая мне разница!

— Хорошо, я приеду за вами.

— И не нужно за нами приезжать. Мы и сами в состоянии долететь.

— Хорошо, — опять согласился Джейми. — Но вашу дорогу оформляю я. Ты только делаешь мне документы на Сулу.

— Договорились.

Клэр тоже, как могла, отвлекала себя мечтами об острове, но всё-таки, провожая его рано утром на самолёт, не смогла не сделать бровки домиком и щенячьи глазки.

— Считай, я улетаю в обычную командировку, — ответил ей на это мужчина и впился в губы. У порога уже стояло такси. — Позвоню сразу же, как буду на месте. Я люблю тебя.

И он действительно позвонил. А потом ещё. А потом ещё, ещё и ещё.

И где-то через неделю Клэр выдохнула.

Джейми много говорил с ней по ночам. Рассказывал, что Тэсс уже подписала документы о разводе, и он отдал их в Клерк-центр. О том, какую ему нашли отличную квартиру на восточной, более спокойной, так называемой «семейной» стороне Манхэттена, и он заказал там небольшой ремонт. А Клэр докладывала о их сборах с Дэлли и в один из дней заявила, что совершенно правильно поступила, решив, пройти все формальности в Седьмом госпитале и отработать там всё, что полагается. У неё начались «критические дни», а значит, она не беременна и будет и дальше продвигаться по пути к своей полноценной профессиональной состоятельности в Штатах. На что Джейми, тут же, не моргнув глазом и даже не сделав паузы, пообещал, что он и дальше будет продвигаться по пути к её беременности.

Каждый день папочка разговаривал и со своим ребёнком. В основном по Viber. Интересовался: как прошёл у Дэлли день, что она запомнила, учил рисовать с ним картинки и писать буквы. Дочь только начинала знакомиться с таким интересным способом связи и поэтому иногда, глядя на экран, спрашивала у Джейми:

— Папочка, а ты где?

Зато однажды, когда Клэр, заимев на своём счету кругленькую сумму от Эшли, купила Дэлли красивое платье в «Selfridges», дочь нарядилась и показала папе, какая она красавица.

— У нас в садике будет концерт. Я в нём схожу, — крутилась перед веб камерой счастливая Эдельвейс.

— Да. Это будет бал госпожи Феи, так ведь, Дэлли? — подсказывала мама.

Папа улыбнулся и похвалил наряд, но тут же недовольно крякнул и сказал, что первый выход в свет его дочери состоится только после её восемнадцати лет и только с ним под руку.

— Такие дела, — сжал он губы в тонкую линию и развёл руками.

Кстати, что касается платьица, то его Клэр заметила в «Selfridges» ещё весной, когда коллекцию только-только выставили. Девушка уже засматривалась на детские бальные наряды, один прекрасней другого, подбирая что-нибудь не столько красивое или праздничное, сколько то, в чём Эдельвейс неминуемо почувствовала бы себя настоящей принцессой. Платье-сказку. Платье-мечту. Именно перед таким женщина обомлела и замерла, словно заворожённая, любуясь бело-розовым шёлковым шедевром, украшенным плетёными нитями, цветами и длинным шлейфом из газа.

«Оно», — на второй секунде решила мама.

На себе такого она не помнила. У неё были какие-то «платья принцессы», но только в младенческом возрасте, поэтому от них остались лишь смутные, размытые картинки в голове. С трудом удерживаемые в воображении, они так и норовили исчезнуть, так как половину из них Клэр, скорее всего, выдумала. А дядюшка ей никогда ничего нарядного не покупал. Во-первых, эту красоту не всегда было куда надеть в степях Монголии или джунглях Китая, а во-вторых, мужчина — он и есть мужчина.

Таким образом, недополучив сказки в детстве, Клэр очень не хотела, чтобы та же участь постигла и её дочь, и даже взглянув на ценник шедевра, сомневалась не очень долго.

«Куплю с отпускных», — вздохнула она тогда и пошла дальше, а когда обнаружила у себя на чеке цифру: «83 143,6» фунтов стерлингов, у неё сразу же перед глазами встало это платьице будто живое.

Пока папа с дочкой общались, мама ненароком во все глаза рассматривала задний план, маячивший за спиной её мужчины. Из-за разницы во времени, это почти всегда был вид его кабинета в офисе. Вполне себе обычного, кстати сказать. Но однажды ей удалось увидеть и комнату в их квартире с Тэсс. Тоже, не ахти какую. А вот саму миссис Фрейзер мисс Фицхоппер не видела ни разу. И даже голоса не слышала. Ни её, ни её сына.

Через две недели после отъезда Джейми, к Клэр с Дэлли приехала погостить Алиса.

Вообще, что касалось отношений девушки с матерью своего любимого мужчины, то мало того, что она знала её не достаточно хорошо, но и узнать-то не очень стремилась. Алиса и раньше играла не самую важную роль в их отношениях с Джейми (уж никак не сравнить с Дугалом) а сейчас так и подавно — они втроём уезжали далеко за океан, встречи с «бабушкой Алисой» обещали быть редкими, поэтому единственную способность, которую ощущала в себе Клэр, или даже обязанность, какую она за собой признавала, это проявлять уважение к матери человека, который является смыслом её жизни. И не более того. Дугал в этой ситуации настолько сильно и грубо «потянул одеяло на себя», забрав увесистый кусок душевных сил и эмоций, что на долю Алисы почти ничего не осталось. Выстраивать отношения и упорядочивать взаимодействие ещё и с миссис Фрейзер Клэр была не в состоянии.

И надо признать пользовалась взаимностью.

Её довольно сильно отвлекало общение Джейми и Дэлли, поэтому она без особого труда не обращала внимания на равнодушие и отстранённость Алисы после того, как у той прошли первые шок и эйфория от обретения внучки. При встрече миссис Фрейзер набросилась на сына с бранью и упрёками, но в последствии именно такой сценарий развития событий оказался благоприятным, потому как спустя пару часов, мать уже как ни в чём не бывало разговаривала с Джейми, смеялась и ласково журила.

А вот с Клэр общение складывалось совсем по-другому.

Хмурых, укоризненных взглядов на неё женщина не бросала, но и напрямую почти не обращалась. В её манерах чувствовалась настороженность и затаённость. А по отношению к их паре с Джейми — наблюдательность. Миссис Фрейзер, не стесняясь, рассматривала, как сын общается с его девушкой, а так же не упускала случая уловить нюансы взаимодействия Клэр с дочерью.

В Лондоне, как только свекровь вышла из такси и переступила порог их квартиры, невестка уже по выражению её лица поняла, что разговора не избежать. Хоть впоследствии, справедливости ради и признавала, что бабушка в первую очередь приезжала всё-таки к Дэлли. По прибытию она тут же вывалила перед внучкой кучу каких-то игрушек, выставила «батарею» пирожных, которые специально для Эдельвейс приготовил кондитер их с Эшли кафе, книжек и дорогие фигурные коньки. Да и вообще, за время пребывания у них в гостях она Клэр очень помогла в том плане, что много гуляла с Эдельвейс в парках, водила её в лондонский зоопарк, на начавшуюся в музее Виктории и Альберта выставку современных кукол и на шоу кошек в здании Barbican Centre.

Но это не помешало ей в первый же вечер приступить к «разбору полётов».

Уложив в кроватку возбуждённую подарками Эдельвейс и успокоив её сказками, Алиса спустилась на кухню к Клэр, где та заделывала на завтра лапшовое тесто.

Женщина прошла в комнату, уселась напротив и облокотилась о край стола.

— Что ты собираешься лепить? — шмыгнула она носом.

— Пирожки с сыром и творогом во фритюре. — Почуяв «запах пороха», безрадостно объяснила девушка. — Но это только завтра. Тесто должно полежать в холоде.

— Угу. Ясно. — Женщина с интересом следила за проворными умелыми руками невестки. — Ты знаешь, Клэр, — подняла она на неё голову, — хоть меня и просили этого не делать, но я всё-таки спрошу: это я вас с Джейми так… свела?

— Алиса, будешь чай? — она выпрямилась и застыла.

— Нет. Спасибо. — Женщина положила подбородок на скрещенные пальцы, как бы отгораживаясь этим жестом от всего, что может помешать разговору.

Девушка сглотнула от волнения и ненадолго задумалась.

— Я влюбилась … — начала было она, но тут же запнулась. — Нет, не так. Я полюбила твоего сына, едва успев пару раз вдохнуть в его присутствии. С первого взгляда. — Она опять вернулась к своему тесту.

Алиса скептически сжала губы в тонкую линию.

— Значит, — её лицо подернулось неприязнью, а взгляд сделался брезгливым, — когда я просила тебя присмотреть за ним…

— Да, — кивнула Клэр. — Но это моё личное дело. — Девушка почувствовала, что женщина не собирается ценить её откровенность, поэтому решила быстро свернуть признания. — Я могу у тебя попросить прощения, но только не знаю: за что.

— То есть, как это не знаешь? — подскочила на месте миссис Фрейзер и развела руки в стороны. — Как это не знаешь! Ты пообещала мне рассказать, если произойдёт что-нибудь… — сделала она витиеватый жест рукой, — такое. А сама молчала! — погрозила она невестке пальцем. — Даже Джейми рассказал о вас Дугалу! Брат первым пролез и здесь. И Эшли знала. Да все, кроме меня!

«Джейми, скорее всего, не мог ей сказать про Дугала. Значит, она уже разговаривала с самим Дугалом»,

— Ты разговаривала о нас с Дугалом?

— Да, я уже поговорила с братом, — обиженно вскинула подбородок миссис Фрейзер. — Он, естественно, во всём обвинил меня, но ему легко рассуждать, это ведь не из-за его сына угробилась девушка, повесив на парня грех убийцы.

— Но я-то вешаться не собираюсь.

— Но ты обманула мои надежды на помощь! Ты обещала присмотреть, а сама…

— А сама.

— Отвлекала его отношениями! Любовью… этой…

Клэр остановилась.

— Я постоянно была на работе, Алиса. А он учился. — Она открыла ящик стола и вынула оттуда рулон пищевой плёнки. — Не отлынивал, не употреблял наркотики, не гулял по девкам, не зависал с парнями в пабах. — Девушка принялась заматывать тесто, чтобы оно не засохло в холодильнике.

Алиса с возмущением открыла было рот, но потом раздражённо причмокнув губами, продолжила уже спокойнее.

— Ты не представляешь, что я пережила, когда повесилась Лири. Ещё и записку эту оставила. Поэтому, когда он женился, — чертила пальцем фигуры на муке женщина, — выдохнула с облегчением. А теперь вот… всё заново? Это ведь из-за тебя он не смог создать семью.

«А со мной это будет не семья?» — Клэр отвернулась и засунула тесто в холодильник.

— Нет. Это из-за его семьи он не смог сразу быть со мной.

— Ах, вот как ты рассуждаешь! — потрясла Алиса ладонями. — Как можно быть с женщиной на восемь лет старше?! Как ты могла, Клэр? Ему ведь тогда было… сколько, восемнадцать?

— Семнадцать, — оглянулась на неё уже от мойки девушка.

«Против твоего Джейми не устоял даже Дугал». — Намочила она губку для стола.

— Пф-ф, конечно, ты запудрила ему мозги. А он дурачок… ему это льстило — взрослая женщина. Врач.

И тут Клэр поняла, что Алиса совершенно не знает своего сына. Он для неё так и остался «дурачком», «несмышлёнышем» и «бестолковым». Одним словом — ребёнком.

«И этого уже не изменить», — с сожалением стиснула она губы, потому сочла самым разумным в этой ситуации — молчать.

Видя, что ей не собираются оказывать сопротивление, Алиса совсем сникла.

— Я знаю, что моё мнение никого не волнует. Да и то, что я чувствую тоже. — Женщина выглядела растерянной.

Клэр вдруг надоел этот разговор. Ей захотелось ей сказать что-нибудь такое, что помогло бы покончить с этой темой раз и навсегда.

— Алиса, если ты попросила меня когда-то присмотреть за твоим сыном, то почему сейчас недовольна тем, что я смогу присматривать за ним всю его жизнь. Разве это плохо? — плеснула она воды на стол, чтобы отмокла прилипшая мука.

Миссис Фрейзер открыла рот, а кандидатка на это имя тем временем продолжила.

— Да! Я заполучила твоего сына, Алиса! Да! — резко и твёрдо кивнула она головой. — Да. Охмурила, завоевала и заполучила. Да, я запудрила ему мозги. Потому что не могла дышать без него. — Клэр раздула ноздри. — Он… — она пробежала глазами по кухне, как бы подыскивая нужные слова. — Он… я пробовала запретить себе думать о нём, но моя одержимая потребность в нём… Я не смогла. — Уронила она руки вдоль туловища. — Это чувство вобрало всю меня. Но я и потом много сомневалась и злилась, и скучала. Да чего я только не делала! Но сейчас, когда он вернулся ко мне после этих четырёх лет — всё. Хватит! — резанула она ладонью по воздуху. — С меня довольно! Он мой, понятно?! Мой! Я убью за него, если понадобится. — Кивнула она головой куда-то за окно. — Кого угодно прикончу. Нет в этом мире ничего, чего бы я ни сделала для него и за него. Он источник моей жизни, её смысл, моя родина, мой дом. Я ему всё прощу и всё отдам. Всю себя отдам и всё, что у меня есть, и всё сделаю так, как он захочет. И буду для него такой, какой он пожелает. И даже сделаю так, чтобы ему всё это было нужно и необходимо. Расшибусь вдребезги, но сделаю, ясно? — Клэр упёрлась прямыми руками в стол и нависла над женщиной.

Миссис Фрейзер сидела ошеломлённая и не узнавала девушку напротив. Это была не та Клэр, которую она знала. Гостья потянулась рукой и заторможено почесала кончик носа.

— Я так и думала, что ты стерва.

— Угу, — продолжила вытирать стол хозяйка квартиры.

— Я расскажу об этом Джейми.

— Поздно. Он уже давно говорит, что я ведьма и околдовала его. Но что моё колдовство по сравнению с тем, что он сделал со мной. Мне его никогда не околдовать так, как он свёл с ума меня.

Клэр видела, что от Алисы её слова отскакивают, словно мячик от стен в сквоше. Но всё-таки надеялась, что хотя бы в виде информации они останутся с женщиной.

— Значит, это не из-за меня вы познакомились. Так и скажу Дугалу.

Девушка мысленно закатила глаза.
— Ты знаешь, — как-то так заискивающе миссис Фрейзер подвинулась на стуле, — у меня что-то в последнее время очень сильно болят на ногах места, где вот после пальцев. — Потянулась он рукой куда-то под стол.

— Плюсна.

— Да. Наверное.

«Слава Деве Марии! Отстрелялась», — обрадовалась Клэр и приступила к обычной процедуре выяснения симптом.

Когда Алиса уехала, невестка выдохнула с облегчением, хоть и понимала, что на месте этой женщины сама не знает, как бы себя повела.

«Как сложно иметь привлекательных детей, — несмело улыбнулась она сама себе и посмотрела на кукольное личико Эдельвейс. — Ещё неизвестно, какой буду я. Не говоря уже о Джейми».

На день рождения, третьего августа, рано утром ей принесли огромную охапку тюльпанов и записку от Джейми со словами: «С Днём рождения. Люблю тебя».

— И я тебя, — тихо прошептала именинница и, улыбнувшись, зарылась лицом в цветы.

Поздравить её приехала Сесилия. Кстати, за это время она сама успела стать бабушкой в первый раз. У её старшего сына, живущего в Северной Ирландии, родился мальчик. Подруга привезла Клэр красивое пончо из натуральной шерсти, а Дэлли — очаровательные заколки с розовенькими бантиками и конфеты.

Услышав новость о том, что Джейми вернулся, и Клэр уезжает за ним, миссис Хамонд застыла и, судя по всему, лихорадочно соображала: что теперь будет, и чем всё это грозит её подруге.

— Но ты же понимаешь, что он может повторить свой фокус, — сказала она спокойно.

— Я готова к этому, — с улыбкой кивнула Клэр.

Сесилия молчала.

— А вообще, я ко всему готова, — продолжила девушка. — Сколько мне не отпущено с ним, всё моё и отдавать это кому бы то ни было, и отказываться от этого я не буду. Всё равно мне без него… — она хотела сказать: «Ещё хуже», но поняла, что эти слова не передают её состояния без Джейми, поэтому подумала и призналась: — Мёртво.

Подруга и на это не проронила ни звука.

— К тому же, я точно знаю, что он никогда не бросит Дэлли, а это для меня ещё важнее.

После этого лицо Сесилии расслабилось, потеплело, и она умильно заулыбалась.

— Поезжай, Клэр. И будь счастлива, — накрыла она своей ладонью, ладошку подруги.

Та расплылась в смущённой улыбке.

— Буду, — посмотрела она на Дэлли, которая в это время пыталась просунуть Суле под ошейник скакалку и сделать из собаки лошадь.

— Ты знаешь, — неуверенно продолжила дальше миссис Хамонд, — тут ко мне где-то с год назад Фрэнк заходил.

Клэр застыла и насторожилась. Но тут же подумала, что год — большой срок.

— Он что-то хотел?

— От тебя? Да вроде бы ничего, — пожала плечами женщина. — Я и сама ничего не поняла, но выглядел он растерянно. Говорил, что якобы недавно расстался со второй женой. Он, оказывается, был женат после тебя. Во-о-от. — Аккуратно прихлопнула ладонью по столу Сесилия. — Сказал, что ездил в Лондон и видел вас с Дэлли.

Клэр молча приложила руку к груди и через силу сглотнула.

— Боже.

— Да. — Медленно кивнула подруга. — Сказал, что ты, кажется, живёшь нормально, хоть этот молокосос тебя и бросил.

— Интересно, а как он узнал, что Джейми меня бросил. Он, что, следил за нами?

— Этого я не знаю. Он ничего не сказал, но просил передать, что прощает тебя.

— Прощает? Меня? — округлила глаза Клэр.

— Да. За то, что ты изменила ему.

Бывшая миссис Рэндолл поджала губки.

— М-да. А как у него дела сейчас?

— Я как-то недавно встретила в больнице Брайс. Она обмолвилась, что Фрэнк живёт вроде бы со своей сестрой.

— С Мэри?

— Да. Она якобы переехала к нему и устроилась у нас преподавательницей.

Клэр растянула губы в тонкую линию и пожала плечами.

— Что я могу на это сказать. Пусть живёт себе с Богом. — Ей действительно так до сих пор и не удалось хоть что-нибудь почувствовать к бывшему мужу. От всей этой богатой на события истории с ним у девушки осталось только лёгкое, ненавязчивое чувство недоумения. От себя, от него, от них.

Кстати, во время разговора с Сесилией позвонил Роберт и тоже поздравил с днём рождения. Именинница, не желая упускать возможность поговорить с мужчиной, пригласила его прийти. И каково же было её удивление, когда он заявил, что присутствовать у неё в доме не может, потому как встретил другую женщину и компрометировать себя перед ней не хочет.

Излишне говорить, что Клэр удивилась такому признанию в день своего рождения, но пожелала Роберту счастья, поблагодарила за поздравление и распрощалась.

Поздно ночью позвонил Джейми. Ещё раз поздравил, вспомнил, как на второй год жизни в Большом Яблоке мертвецки напился в день её рождения и рассказал, что уже арендовал на неделю, с восемнадцатого по двадцать пятое августа остров под названием «Белая полоса» близ Пуэрто-Рико.

— «Белая полоса»? Звучит оптимистично. А в честь чего так назвали? — поинтересовалась девушка.

— Ты всё увидишь, — пообещал парень.

И вот, наконец, подошёл срок карантина Сулы. Клэр с Дэлли ходили забирать результаты анализов своей хулиганки и на обратном пути купили для неё в зоомагазине памперс и снотворное. Транспортировочный контейнер, приобретённый по интернету с доставкой, уже давно стоял дома. Почитав в сети отзывы о путешествиях с собаками — люди жаловались, что вместо того, чтобы пропускать быстрее, наоборот очень много досматривают и взвешивают — Клэр воспользовалась их советами и запаслась памперсом со специальным ароматизатором, который животные не грызут и не сбрасывают. А на крайний случай прихватила ещё и таблетку лёгкого снотворного.

Дома, у них уже почти все шкафы и антресоли опустели, вещи из них перекочевали в комнату для гостей, где разместились в огромных баулах и сумках во главе с чемоданищем.

А в свой пластиковый чемодан девушка сложила всё самое ценное и хрупкое. Она присела на минутку на кровать прежде чем упаковать футляр с жемчугом и флэшкой. Вертела и стискивала в руках маленький пластмассовый корпус девайса. И чувствовала, что ещё не готова увидеть ТЕ снимки. Те самые, которые видел Фрэнк. Но, тем не менее, была себе несказанно благодарна, что не выкинула и не уничтожила. Хотя соблазн был. Джейми же смог выкинуть.

«Он наверняка скопировал, — зажала она в кулаке карту. — Потом. Потом обязательно посмотрю. Или мы вместе посмотрим».

А сейчас девушка вела за ручку дочь по вечернему Лондону.

«Как-то не судьба мне осесть в родном городе», — не то радовалась, не то огорчалась она.

На самом деле, она, конечно же, очень любила свой Лондон. Тот самый, где родилась и училась, получила профессию, где появилась на свет её дочь. Клэр пожила во многих городах Мира, но именно Лондон отличался тем, что в её понимании являлся городом для жизни. Ведь для того, чтобы увидеть настоящих англичан здесь совершенно не обязательно забираться куда-то на окраины, в глубинку. Наоборот. Спальные районы облюбовали эмигранты из Европы и Азии. А в центре жили обычные англичане и вели обычный английский образ жизни. Любой турист, встав пораньше, мог оказаться свидетелем тому, как местные собираются на работу, отъезжают на своих автомобилях, разбирают на улицах утреннюю бесплатную прессу, забегают в кафешки за стаканчиком кофе. В Риме такого нет, там центр города это сплошь административные здания, исторические памятники и снующие между ними туристы. Да и кофе стаканами итальянцы не пьют. В Париже — то же самое. А Лондон совсем другой. Он является домом для своих жителей и не сепарирует их от гостей.

«Твой дом — я», — вспомнила Клэр. Как бы там ни было, она ни о чём не жалела и точно знала, что её место на этой Земле в тёплых объятьях Джейми.

Поздно вечером за ключами от квартиры заехала секретарша Дугала. На этот раз Клэр не сдавала жильё, потому как мистер МакКензи собрался продать всю свою недвижимость в Лондоне, и она сделала ему предложение во время визитов пользоваться её квартирой. Тем более, что у неё имелось даже парковочное место. Дугал отказаться не смог. Во время наездов в Лондон он не всегда успевал побывать даже в своём жилище, круглосуточно обитая на работе, так что квартиры Клэр ему вполне хватило бы.

Их вылет был ночным, поэтому вечером следующего дня к дому на Bovingdon Road подкатил довольно внушительных размеров минивэн. Клэр открыла дверь на звонок.

— Сопровождение в аэропорт прибыло, мэм, — объявил высокий худощавый мужчина с акцентом выходцев из восточной Европы и в форменном комбинезоне каких-то наземных служб.

— Да-да, я вас жду. Проходите, — отступила хозяйка с прохода и увидела, как женщина-водитель открывает задние двойные двери автомобиля. «Private Jet Charter» разобрала Клэр размашистый синий шрифт на кузове. — Сюда, пожалуйста, — открыла она комнату для гостей. — Скажите, а из какой вы авиакомпании?

— Из аренды частных самолётов «Сиело», мэм. Это индивидуальные рейсы в Латинскую Америку. — Подхватил сумку мужчина одной рукой, а другой повёз на выход чемоданище. — Вы ведь заказали борт в Пуэрто-Рико? — слегка обернулся он на ходу.
— Да, я... заказала, — как болванчик закивала ему вслед Клэр, глядя, как навстречу мужчине за багажом направляется женщина-водитель. На них пару раз попробовала гавкнуть Сула из своей «конуры», но скорее всего от злости исключительно на саму себя, ведь столько лет прожила на свете, наивно полагая, что ничего страшнее намордника быть не может.

«Частный самолёт?! Он рехнулся?! — вся в смятении Клэр прижала к себе подбежавшую Дэлли. — Так. Нужно немедленно ему позвонить!» — потянулась она к сумочке за телефоном, но аппарат в этот момент «ожил» сам — звонила Увил последний раз пожелать счастливого пути.

— Это все ваши вещи? — взялся за рукоятку контейнера с собакой мужчина, когда клиентка завершила вызов.

— Да.

— Тогда мы ждём Вас в машине, — направился он на выход. — У Вас в двенадцать пятьдесят взлёт в Гатвике.

«Так, разговор откладывается. Придётся прилететь и утопить его в океане».

Прибыв в аэропорт, они с Дэлли и Сулой всё с помощью того же мужчины прошли регистрацию и посадку, после чего на заднем сидении обычного легкового автомобиля их уже только вдвоём с ребёнком привезли к трапу небольшого, аккуратненького даже не самолёта, а самолётика. Синее размашистое: «Private Jet Charter» красовалось и на его фюзеляже тоже. Клэр насчитала всего лишь семь иллюминаторов, а позади лобового окна прочитала серебристые буквы: «Bombardier Global Express 5000».

Когда она, ещё более оторопевшая, с дочерью за руку поднялась на борт, её там уже встречали проводница и Сула в своём контейнере.

Клэр летала как-то в детстве на небольших самолётах с дядюшкой в Китае. Но там были эдакие непонятные агрегаты наподобие тех, с которых сбрасывают парашютистов — все пассажиры сидели в два ряда вдоль стеночек. А сейчас она оказалась в комфортабельном, добротно сделанном, из хороших материалов летательном аппарате с креслами, обтянутыми свиной кожей цвета сливок, и с синим ковровым покрытием натуральной шерсти на полу. Кстати, в салоне оказалось не так уж много мест, поскольку примерно посередине его перегородили стеной с дверью-купе. Клэр почему-то подумалось, что вторая половина помещения отдана другим пассажирам, примерно как дома на двух хозяев на её Bovingdon Road.

— Добрый вечер, мисс Фицхоппер, — поприветствовала пассажирку улыбчивая бортпроводница с именем «Виктория» на бирке. — Добро пожаловать на борт, — отступила она с прохода и гостеприимно показала рукой.

— Добрый вечер. Спасибо.

— Моё имя Виктория. Я буду сопровождать Вас в этом полёте и постараюсь, чтобы он прошёл для Вас комфортно и безопасно.

— Спасибо, — опять кивнула Клэр, по новой окидывая взглядом салон.

— Это первый, гостиный отсек нашего самолёта, а там, — указала рукой на перегородку проводница, — спальный салон. Поскольку это ночной полёт, думаю, Вам с ребёнком будет лучше после взлёта и набора высоты расположиться именно там. За собакой я присмотрю.

«Вот каждый день бы так», — не удержалась помечтать Клэр.

— Да-да, конечно, спасибо, — улыбнулась она благодарно.

Потом стюардесса познакомилась с Дэлли и принесла ей очень вкусные сосательные конфеты в виде мишек, заек и собачек и прочих представителей фауны. В том, что они вкусные убедилась и сама мама, закинувшись слоником, а потом и белочкой, когда у неё начало закладывать уши при взлёте.

Всё это время перед глазами стояло красивое любимое лицо Джейми.

«Это всё от него. Это всё он для нас устроил», — нутро наполнилось теплом и нежностью.

Когда начал говорить командир, Клэр расслышала только, что расстояние около четырёх тысяч двести миль, время в пути — десять часов.

Но тут произошло нечто непредвиденное. Как только их лёгкий, быстрый лайнер взял разгон на взлётной полосе и взмыл в воздух, Сула начала выть. Не помогали ни мольбы, ни разговоры, ни угрозы — ничего. Причём собака не то чтобы истошно выла, она скорее подвывала какие-то свои песнопения, из своего «собачьего» фольклора. Складывалось ощущение, что своими «ариями» она отвлекает себя и несведущую хозяйку от той опасности, которая грозит им в воздухе. У хулиганки, кстати, прорезался неплохой голос. Да. Но не помогло даже её отменное «контральто» — неблагодарная хозяйка, не оценив заботы, прослушала всего-навсего минут десять от силы и засунула в пасть «певице» таблетку снотворного. Иначе ни о каком сне речь идти не могла.

Поспать им всё-таки удалось и даже неплохо. Дэлли вообще сопела как у себя дома, обняв Дорри, а Клэр просыпалась несколько раз и выходила посмотреть на свою хулиганку.

Но весь казус оказался в том, что вполне себе выспавшиеся и отдохнувшие они прилетели в аэропорт города Каролина, острова Пуэрто-Рико в десять часов вечера. Дэлли разбудили, она еле успела умыться, как её тут же пристегнули к креслу, ибо самолёт приступил к снижению. Приземлились они в какой-то странной, интригующей тишине, если не считать гул турбин, шум системы кондиционирования и храп Сулы.

Это небо напомнило ей перуанское. Даже учитывая пасмурные ночи Лондона, только в Перу Клэр видела такую чернь над головой. Такое ощущение, что там, за огнями аэропорта начиналась самая настоящая мгла Космоса.

Только выйдя на трап, девушка тут же почувствовала жару, влажность и горячий морской воздух и принялась стаскивать традиционные для летнего Лондона ветровки с себя и с дочери.

— Мама, смотри! — дёрнула её за пояс джинсов Дэлли и указала пальчиком куда-то вправо.

Проследив за её жестом, Клэр увидела, как по бетонному покрытию стоянки самолётов со всех ног бежит курица. Обыкновенная рыжая курица, какие встречаются везде и всюду. Она пронеслась в свете софитов и скрылась во «мгле Космоса» как всадник Апокалипсиса.

Но девушка улыбнулась довольная и счастливая.

— Курица — это к удаче, Дэлли. Нам с папой здесь будет хорошо. Вот увидишь.

Дэлли широко заулыбалась и просияла своими маленькими «тюльпанчиками».

У трапа их поджидала сопровождающая — темнокожая женщина, отлично говорящая на английском с американским акцентом. Также, на машине она привезла маму с дочкой к небольшому зданию аэровокзала, к залу прилётов.

Где их уже встречал Джейми.

В лёгкой футболке, свободных джинсах тонкого текстиля и с валявшейся у ног спортивной сумкой через плечо, он показался Клэр особенно молодым или даже юным. Почти таким же, каким она увидела его впервые пять лет назад в кафе.

Полёт прошёл нормально, Дэлли даже не мутило, они почти хорошо выспались, Клэр не держала в руках ничего тяжелее своего небольшого чемодана, но, увидев любимого, с трудом сдержалась, чтобы не ринуться вперёд и не врезаться в него как воды Амазонки в Атлантический океан.

«Люблю! Люблю, люблю, люблю, люблю», — начала рваться в душе у неё радость от встречи.

— Привет! — Джейми подхватил дочь на руки, вручил ей надувную игрушку в виде двух вишенок со скреплёнными черешками и листиками. — Привет, — пересадил он её на одну руку и, отдав Клэр букет африканских ромашек, чмокнул в губки.

— Привет, — с облегчением выдохнула девушка. Она опять почувствовала себя дома. — Давно нас ждёшь?

— Нет. Я прилетел вечером на Сан-Хуан и пока добрался сюда… Это и весь ваш багаж? — показал парень на чемодан у ног девушки.

— Нет. Ещё Сулу сейчас привезут, — Клэр разговаривала, а сама сияла как начищенный цент. — Сначала я сильно ругала тебя за такое расточительство, но потом… — она картинно пару раз хлопнула ресницами, — спасибо тебе, — благодарно сжала девушка тонкое, но крепкое и надёжное запястье своего мужчины.

— Никакого расточительства. Всё в пределах нормы, — улыбнулся тот.

Клэр принялась рассказывать о «концерте» устроенном Сулой, а Дэлли во все глаза уставилась на букет цветов в руках мамы.

— Какие… паучки… — как в прострации разглядывала она необычные свернувшиеся лепестки цветков.

Джейми с Клэр рассмеялись, а в дверях зала прилёта показался мужчина в форме работника аэропорта, кативший перед собой контейнер со «спящей красавицей» Суламитой.

У стойки перерегистрации багажа Джейми подписал кое-какие бумаги, поскольку основанная масса сумок и баулов во главе с чемоданищем отправлялась дальше в Нью-Йорк, и после этого путешественников на машине по какому-то оживлённому и освещённому шоссе привезли к довольно большому и, несмотря на поздний час, тоже весьма многолюдному пирсу.

В принципе, ночью все кошки серы и города похожи. Но даже в темноте Клэр не переставала поражаться буйной растительности там, за дорожными фонарями. Казалось, дома и виллы, расположенные по обеим сторонами автомагистрали уже устали бороться с зарослями, уступили в этой схватке с флорой и, смирившись, позволили утопить себя в гуще листвы различных формы и калибра.

На причале то здесь, то там по деревянным помостам сновали люди, в основном мужчины. На многих из пришвартованных яхт кто-нибудь копошился, управляясь со снастью или убираясь на палубах. Повсюду звучала испанская речь. Реже — английская. Где-то негромко играла музыка и столь же мягко и тихо плескалась вода о днища судов.

По причалу за сопровождающим все трое путешественников шли, глупо улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга.

Их подвели к двадцать первому номеру причала «D» на котором стоял пришвартованный довольно неплохой и весьма немаленький водоизмещающий катер по имени «Do not dry»*. С кормы к ним вышел загорелый кучерявый мужчина средних лет с неторопливыми, несуетливыми повадками и такой же размеренной речью. На хорошем английском он представился Эльбисом и сказал, что они с его «Не просыхающим» всю неделю будут к услугам отдыхающих на «Белой полосе».

Которая и показалась «во мгле Космоса» где-то на сороковой минуте плаванья. Всё это время Клэр как могла отвлекала Джейми рассказами о Дэлли, об их самолёте, спальном отсеке, курице, багаже и прочих подробностях. Сам остров разглядеть не представлялось возможным, только лишь посреди ряби волн слабо засверкали несколько огоньков. На них и указал рукой Эльбис.

— Приехали.

Минут через десять он довольно ловко и умело для катера таких размеров, причалил к длинному узкому помосту.

Очутившись на пирсе, Клэр с Дэлли озирались по сторонам с открытыми ртами. Казалось, их привезли к огромному, просто гигантскому густому кусту тропической растительности. Все эти плотные заросли здесь, посреди океана, чудились непролазными, дремучими джунглями из которых, как утопающие из трясины болота выглядывали высокие бедняжки пальмы. «Куст» окаймляла песчаная полоска пляжа, сейчас, в свете фонарей у причала, казавшаяся жёлтого цвета и шириной футов двадцать-двадцать пять.

«Мелко», — успокоилась Клэр, вспомнив, как просила Джейми подобрать остров с неглубоким и не обрывистым берегом, чтобы было удобно купаться ребёнку.

Не успели «робинзоны» сделать и пары шагов по пирсу, как из «джунглей» материализовалась невысокая, темнокожая женщина в форме прислуги, лёгких шлёпанцах из койры** и с радушной, гостеприимной улыбкой жительницы Карибских островов. Поспешив навстречу, она поздоровалась и поклонилась на манер японцев, представилась Тамарой и принялась вытаскивать на причал контейнер со спящей Сулой, не переставая тараторить о том, сколько еды в холодильнике, сколько продуктов на кухне, сколько блюд можно заказывать, во сколько будут приезжать её сменщицы и как составлять меню.

Тамара по выложенной круглым камнем дорожке провела отдыхающих вглубь острова. Как только они миновали через довольно узкую прореху прибрежные заросли, то сразу же очутились посередине весьма просторного и совсем даже не заросшего газона. Мягкий матовый свет наземных фонарей струился над идеально остриженной зелёной сочной травой, очень сильно напоминающей лондонский Hyde Park с той лишь разницей, что здесь, вдобавок ко всему прочему, немногочисленные, но очень раскидистые пальмы своими стройными стволами одинаковой высоты и толщины словно мраморные колонны в каком-нибудь соборе или дворце подпирали «потолок», образованный их собственной листвой. А «на полу» дорожка из круглого камня образовывала целую сеть тропинок и проходов, петляя и кружа, будто желая запутать гостей и заставить их заблудиться даже на таком крохотном островке. Однако по ней вполне спокойно можно было попасть и к гамаку, растянутому меж пальмами, и к небольшому бассейну со столиком и скамейками в противоположной стороне двора-лужайки и к верандам трёх небольших бунгало, крытых пальмовыми листьями.

Как оказалось при ближайшем рассмотрении в каждом из домов имелось только по одной комнате. По сути это были три комнаты с отдельными стенами и крышами. По центру стояла самая большая — гостиная, а по бокам от неё — спальни. Из левой спальни имелась дверь в ванную, из правой — на кухню. Тамара объяснила, что первая спальня называется северной, а вторая — южной. Меж домами в сопредельных стенах друг напротив друга прорезали двери и перекинули мостики. Все три дома-комнаты имели выходы на пляж через стеклянные «французские» двери с верандами. Клэр резко захотелось здесь пожить хотя бы с полгодика.

— Дева Мария, какая красота, — заговорщически прижалась она к боку Джейми, а тот одобрительно сжал её ладошку.

Горничная, дав последние пояснения, укатила вместе с Эльбисом на его «Не просыхающем», Дэлли сразу же залезла в гамак вместе с Дорри, а папа с мамой принялись обживаться. И поскольку в любой точке острова и во всех трёх домах-комнатах не смолкал этот ненавязчивый, манящий, сулящий самые прекрасные ощущения, шум волн океанического прибоя, то убедившись, что Сула ещё мирно спит, все пошли купаться.

Океан, вследствие безлунной ночи, к сожалению, не выглядел почти никак, а только лишь чернел синевой и еле заметной линией горизонта. Вода была тёплая как дома в ванной, приятная, но слегка опасная с виду. Песок по ощущениям напоминал муку грубого помола. Джейми попробовал немного отплыть от берега, и когда его голова уже почти слилась с еле заметной рябью волн, Клэр прокричала вслед и попросила не испытывать на прочность её нервную систему. Парень развернулся назад.

А перед этим произошло знакомство Атлантического океана с Эдельвейс МакДжеймс.

— Дэлли, смотри, — зайдя чуть глубже от берега, папа набрал пригоршни воды и, подойдя к, стоявшей у линии прибоя Дэлли, лизнул жидкость языком.

— Попробуй, — протянул он руки дочери.

Та по незнанию довольно много хлебнула из его ладоней и тут же выплюнула с отвращением.

— Фу-у-у, — хорошенькое личико исказилось крайней степенью удивления и ужаса одновременно. — Какая невкусная! — разозлилась на воду Эдельвейс, а довольный папочка рассмеялся. Дэлли во все свои «тюльпаны» уставилась на прибой. — А кто это посолил? — Ей не верилось, что кто-то в состоянии сделать такой невкусной такое количество воды.

— Никто, — улыбнулся Джейми. — Так природа распорядилась.

Дочь не нашлась, что ответить, поэтому парень не стал торопить её, давая время и возможность делать то, к чему она будет готова.

Искупавшись и немного освоившись, папа с мамой принялись ходить друг вокруг друга и щенячьими глазками посматривать на выспавшееся дитя. Поняв, что от перевозбуждённой Дэлли сна не дождёшься, Джейми потянул всех на кухню, и после плотного, не то ужина, не то завтрака, уложил своего ребёнка рядом с собой на кровать в доме-гостиной и принялся читать самые скучные сказки.

Но даже после этого Дэлли долго крутилась и перебивала вопросами об океане и о том, когда же наконец «проснётся Сулачка», но всё-таки в конце концов заснула.

— Идём, — шепнул Джейми Клэр, когда та развешивала в ванной мокрые купальники, и обвился сзади руками вокруг талии.

Хоть и приближалось утро, песок ещё не остыл. Даже не дойдя до неосвещённой, отдалённой части пляжа, Джейми впился в любимые губы и, задрав тонкое трикотажное платье, просунул руку между ног.

И застыл.

— Фак, — отстранился он. Клэр была без трусиков, но дело заключалось совсем не в этом.
— Это то, что я подумал? — округлил мужчина свои «тюльпаны».

— Да. У меня ведь пляжный отдых, — смущённо улыбнулась Клэр. — Я подготовилась.

— Но это же… больно!

— Очень! Я чуть не поседела! — воскликнула девушка и сама ринулась за поцелуем.

— Мазохистка.

Он сдёрнул с неё платье через верх, закинул куда-то в сторону и абсолютно голую повалил на песок. Именно так, как давно мечтал. Пляж превратился в ложе, по которому можно кататься, валяться, не боясь упасть или неловко спрыгнуть.

— Малыш, если сейчас не попробую твоего вкуса, сдохну, — оторвался Джейми от очередного поцелуя, пальцами теребя её голенькие складочки.

Клэр видела, что он уже начинает походить на безумного, отстраняется, остаётся наедине с собой, со своим желанием, уходит внутрь себя. Девушка от души наслаждалась тем эффектом, который имеет на этого мужчину близость с ней.

Клэр с готовностью раздвинула ноги.

— М-м-м-м, — припал Джейми к её бугорку и потом начал вылизывать всё меж складочек. — Но я немного опоздал, — оторвался он. — Тут побывал океан. Вылизал. — Парень улыбнулся.

— Джейми! — с укором уставилась на него Клэр, но тот уже продвигался вверх поцелуями по её телу, и ей резко сделалось не до смеха, поскольку получилось дотянуться до его члена.

— Джейми, — сжала она обеими ладошками свою находку, — войди в меня.

Мужчина отстранился и застыл.

— Быстрее, — добавила девушка, — пожалуйста.

Под ними распростёрлась незнакомая, чужая земля, их временная обитель, пристанище. Сверху влюблённых укрывало открытое чёрное небо тропиков, пятки ласкал «карибский» прибой океана, но в руках чувствовались всё тот же Джейми и всё та же Клэр. Принять ЕГО в себя радовало всё такой же сладостью, а внутри НЕЁ ощущалось всё столь же волшебно. Теперь рай был и внутри и снаружи.

После первых двух толчков Джейми сразу же начал с ожесточением вдалбливаться в девушку своим каменным членом. Его взгляд ослеп, красивое лицо исказилось непереносимой сладостной мукой. Клэр поняла, что он хочет для начала сбросить излишки гормонов, которые мешают любить друг друга с чувством, с толком, с расстановкой и наслаждаться. Девушка и сама решила отдаться своим желаниям, которые наконец-то совпали с возможностями. Она принялась «царапать» ногтями песок что есть силы. Именно так уже давным-давно, чуть ли не с самого начала, хотела исполосовать спину парня, но, по понятным причинам не решалась. Жалела. Поэтому сейчас бороздила кистями песок и выгибалась навстречу Джейми и всё это не только от сладости и блаженства.

Она торжествовала. ОН с ней! Опять! Теперь окончательно и бесповоротно. И Бог весть, что там с ними случится в этом Нью-Йорке, но Джейми свой выбор сделал. Клэр, окрылённая полной его взаимностью, сейчас обожала любимого мальчика настолько сильно, что, наверное, могла убить своей любовью. Силой своего чувства.

Поэтому ничего удивительного, что её мир взорвался первым. Из груди вырвался один утробный, хриплый стон, захотелось скрючиться в самой дикой позе, чтобы хоть как-то справиться с нахлынувшим оргазмом, но она схватилась за предплечья парня и, не меняя положения, держалась из последних сил, чтобы не помешать ему последовать за ней.

И Джейми, уже будучи на «краю» этого мира, только почувствовав её первую пульсацию вокруг своего члена, тут же сорвался в «пропасть». Его крутило, вертело, кидало как шарик внутри шейкера и било конвульсиями одновременно, но, тем не менее, парень старался не выпадать из реальности и не смазать разрядку девушки и даже смог прижать её к себе.

Под действием эйфории от того, что секс с любимым человеком всё так же не сравним, ни с чем в этой жизни и всё столь же фееричен, оба кинулись страстно стискивать друг друга в объятьях и целовать куда попало.

Отходили неторопливо и долго. Джейми рассыпал тёплый, мелкий и нежный, как французская пудра, песок по такому же бархатистому и шелковистому телу Клэр и водил по нему руками, целуя губы и соски. А она гладила его плечи и линию челюсти, в утренних сумерках излучая свою безусловную и всепоглощающую любовь глазами.

Немного отдохнув, парень подхватил девушку на руки и понёс в воду.

Они долго плавали. В этот момент их было трое: обнажённый мужчина, обнажённая женщина и океан.

Скользили друг по другу руками и телами. Оба чувствовали, что даже несмотря на бодрящую воду, как будто пьянеют, мозги поддёргиваются дурманом. Как во хмелю. Океан сделал наслаждение от близости не возбуждающим, а наоборот расслабляющим. Как будто под действием наркотика, они прикасались друг к другу в воде, получая тем самым новую и новую дозу. Забытьё.

Нежность и ласка, трепетность и желание. Появились даже какие-то нотки лени и бессилия. Но только до тех пор, пока Джейми не взялся под водой за груди Клэр.

— Фа-ак!

Они были теперь уже не такие тяжёлые в воде, но столь же упругие и большие. Парень принялся мять их и стискивать, глядя на Клэр даже с какой-то мольбой о помощи. Как будто ждал, что она сможет облегчить его участь, нелёгкую долю человека, мужчины обуреваемого жгучим, невыносимым желанием. Тогда он потянулся к её складочкам между ног. После этого дурман вмиг как рукой сняло. У обоих. Сразу. Пробудилось желание соединиться здесь и сейчас. Немедленно. Клэр подумала, что на этот раз в ней нешуточно разыгрались гормоны — она захотела траха. Жёсткого, ритмичного, животного и бездушного. Полностью удовлетворив свою душевную составляющую, девушка поняла, что пришла очередь телесной.

Джейми с безумными глазами её приподнял, и когда она обвилась ногами вокруг его талии, вошёл в неё. К наслаждению от купания прибавилось эйфория от соития. Двигаться в воде оказалось немного тяжелее, хоть сейчас можно было не беспокоиться, что вода выплеснется за края джакузи, поэтому Джейми смог разогнаться до такой скорости, с которой уже не останавливаются. Так и разбиваются насмерть и вдребезги о первую попавшуюся на пути преграду.

Ему повезло. Он «разбился».

И попал в Рай. Нутро разорвало в клочья мощным ударом всепоглощающего наслаждения. За ним последовала и Клэр. На этот раз всё было по-взрослому. Гормоны клокотали, как беснующаяся лава внутри Земли, и бились о ткани и рёбра, требуя выхода. Свободы. И, когда наконец покинули и мужчину, и женщину, то оставили после себя, почти «руины». «Развалины».

В которых опять, в который раз, осталась жить любовь.

С нежностью и заботой Джейми начал поддерживать девушку, чтобы она не ушла под воду, поскольку та тоже имела свои минусы — тут же захотелось повалиться на любую горизонтальную поверхность, потому как даже с помощью океана ноги не держали совсем. А Клэр обвилась вокруг парня и прилипла как ламинария. Она просто не знала: как ещё выразить такое количество счастья и любви.

Кое-как на дрожащих подгибающихся конечностях парочка выбралась на берег и ещё долго валялась на песке, восстанавливая дыхание и лаская друг друга.

Но нежились они только до тех пор, пока не услышали совсем недалеко истошный, тягучий вой. Наверное, примерно так же выла собака Баскервилей в центре Гримпенской трясины.

Оба застыли.