«Милый, не надо...»
Глава 23.
Погладив каштановые пряди, рассыпавшиеся по подушке, Деймон нежно, едва касаясь, поцеловал Елену в висок и осторожно встал с кровати, стараясь не потревожить её сон. Яркое утреннее солнце не могло прорваться сквозь темноту плотных штор их спальни, и во всей комнате чувствовалась лёгкая прохлада. Он с интересом понаблюдал за её, чуть подрагивающими во сне, ресницами, но ему нужно было выполнить навязанный тур по домам, ничего не знающих о новом деле Сент-Джонса, друзей, несмотря на то что очень хотелось побыть ещё рядом с ней, смотреть на её милое лицо, вдыхать её тёплый аромат. Поднявшись с кровати и натянув на себя чёрные джинсы, он обернулся, чтобы ещё раз полюбоваться её манящим телом, едва прикрытым тёмной шёлковой простынёй. На лице Деймона промелькнула улыбка, которая раз и навсегда согрела бы сердце Елены, но, к сожалению, она её так и не увидела, лишь удобнее устроившись на кровати. И стоило только Сальваторе медленными шагами направиться к двери, как он услышал тихое дребезжание телефона Елены на прикроватной тумбочке. Гилберт, словно её с силой вытолкнули в бодрую реальность, резко открыла глаза и села в постели, оглядываясь вокруг себя и поправляя тонкие бретельки светло-голубой сорочки. Потерев заспанное лицо, она посмотрела на Деймона, в спешке отключившего будильник на её телефоне, и мило улыбнулась, поцеловав его в щёку, когда он сел на край кровати рядом.
— Зачем тебе будильник так рано? — с той же неподдельной заботой в ярко-голубых глазах негромко спросил брюнет, взяв её за руку.
— У меня есть кое-какие дела… — ответила она ещё немного сиплым после сна голосом и, подметив, что Деймон резко вздёрнул бровь, пояснила: — Надеюсь, ты помнишь, что у нас пополнение, — вздохнула Елена оттого, как двусмысленно прозвучала её фраза, и тут же добавила: —корм, мисочки, наполнитель... И этот Дьяволёнок долго ждать не будет...
— Пусть только попробует. Напомни ему про котлеты, — Деймон, ухмыльнувшись, вновь покинул кровать и поплёлся в ванную. — Знаешь, это странно, но рядом с тобой утром я могу быть счастлив даже без секса ночью, — у двери он повернулся к Елене, и она с шутливым возмущением состроила ему рожицу.
— Это был комплимент? Или укоризненное замечание из-за того, что этой ночью ты остался неудовлетворённым? — поинтересовалась Гилберт, провожая парня изучающим взглядом.
— Это было милое признание того, что я счастлив с тобой. Жаль, что ты не поняла, — ворчливо отозвался он. — Кстати, как ты? Вчера ты была не в лучшем состоянии… Может, ты скрыла от меня пару бутылочек выпитого шампанского на яхте?
— Нет… Я почти не пила, — честно признавшись, возразила Елена и сделала самое ответственное лицо, чем вызвала у Сальваторе усмешку, который наблюдал за странным поведением девушки, пытающейся казаться весьма позитивной. — Это всё морская болезнь. Даже Кэр не стала со мной спорить.
— Ну, если даже Кэр… — шутливо развёл руками Деймон. — Тогда выход один — не лезь к морю. Но вот, что насчёт земли? Может, сходим сегодня куда-нибудь, когда я освобожусь?
— Я даже не знаю… Вчера вечером, когда ты был в душе, мне звонила мама… — немного замявшись, издалека начала Гилберт, но парень быстро уловил ход её мыслей и, недовольно хмыкнув, закатил глаза. — Она просила меня о встрече… В общем, мои родители хотят навестить нас сегодня.
— Давай скажем правду. Твои родители хотят припылить сюда, наговорить много гадостей, а потом они уберутся отсюда ко всем чертям, потому что я так захочу в скором времени, — Деймон с большим раздражением произнёс это, но заметив, как опустились уголки любимых губ после его слов, махнул рукой. — Ладно. Делай, что хочешь, малышка. Они могут приехать, но если они снова сделают то, что мне очень-очень не понравится… Не жди, что я буду паинькой. Договорились?Умытый и побритый, благоухающий своим дорогущим парфюмом, Деймон выпил кофе внизу и, ещё около десяти минут пометавшись по дому в поисках каких-то вещей, захватил из сейфа некоторые важные бумаги и в спешке отправился в усадьбу Майклсонов, где набухающее любопытство его обитателей ожидало новостей про дело Сент-Джонса. Елена, с умилением наблюдая за его утренней суетой, всё же заметила, как сильно Сальваторе чем-то встревожен, но он потрепал её ободряюще по волосам и чмокнул в нос, прежде чем она закрыла за ним дверь. Однако и сама девушка не могла похвастаться своим отличительным спокойствием, особенно теперь, когда все её мысли, сводились лишь к одному — маленькое создание внутри неё. Не так ей хотелось ощущать себя, понимая, что у них с Деймоном скоро появится ребёнок. Ей хотелось бы, чтоб эта новость сопровождалась исключительно положительными эмоциями и трепетным волнением, но в её реальности были причины, заставляющие чувствовать себя виноватой. С одной стороны, носить под сердцем плод своей любви мечтает почти каждая девушка, и Елена была в их числе. Но вместо типичного ожидания и радости, она ощущала тревогу и совершенно не знала, как ей быть дальше. Она понятия не имела, что ей теперь делать, потому что прекрасно знала о нежелании Деймона создавать семью, он совершенно не хотел увязнуть в серых буднях и отцовских заботах, тем более учитывая его образ жизни и сферу деятельности, которая никак не могла гарантировать его ребёнку и жене безопасность. Но больше всего Елена боялась, что он сам просто не хотел отказываться от собственных предпочтений и желаний. И недавняя ситуация с купленным кольцом это наглядно показала — он не готов к настоящей семье. Но, чтобы не скатиться в полное отчаяние, она изо всех сил гнала все подобные размышления прочь от себя, уговаривая себя тем, что у неё ещё достаточно времени на обдумывание случившегося.
Отринув мысли о свалившейся на неё беременности, Елена подхватила с кресла котёнка и отправилась на кухню, погружаясь в то, что предстоящий ужин с её семьёй требует внимания, и нужно обдумать блюда на вечер. Девушка изучающим взглядом просканировала продукты в холодильнике и села за составление списка всего необходимого для готовки и для нового домочадца, что можно быстро заказать с доставкой, когда на кухню зашла Лили.Елена с приветливой улыбкой рассматривала Лили в велюровом синем халате, который делал её вид слишком домашним и уютным. До этого Гилберт видела эту женщину исключительно собранной, с высоко поднятыми волосами и в простом, но всегда элегантном платье, что своим идеальным состоянием создавала образ человека в футляре. Только не сейчас, когда она стояла в нескольких шагах от девушки и излучала домашнее тепло, которое медленно заполняло собой просторную кухню и создавало хорошее настроение.
— Всё нормально? — спросила её Лили, поймав её изучающий взгляд. — Ты собралась что-то готовить?
— Да. Сегодня должен быть ужин с моими родителями, но… Я ещё не знаю, что приготовить, — ответила Елена и с задумчивостью постучала ручкой по блокноту. — Обычно в подобных случаях я делаю сама пару салатов, а более сложные блюда заказываем… Но, в любом случае, когда за одним столом собираются мои родители и Деймон, весь ужин сводится к скандалу, поэтому мои переживания насчёт еды напрасны, — девушка обвела взглядом шкафчики с кухонной посудой, а затем снова посмотрела на заинтересованную Лили, которая в этот момент улыбнулась ей уголком рта. И в этой полу-улыбке промелькнула знакомая Елене искорка, так напоминающая Деймона.
— Деймон ещё в детстве терпеть не мог званые ужины с гостями. Он ненавидел все красивые и богатые сборы людей за столом. Ему это казалось показным и нарочито чопорным, — пояснила Лили, и её глаза слегка затуманились воспоминанием прошлого. Но заметив, как Елена встала и налила себе стакан холодной воды, женщина, встревоженно оглядев её чуть побледневшее лицо, обратилась к ней: — Ты ему уже говорила?
— Нет… Ещё нет, — ответила Гилберт, понимая, как предательски дрожит её голос и выдаёт всё внутреннее беспокойство, вынуждая Лили с тревогой напрячься. Но тут же поспешила сменить тему и, как можно беззаботнее, поинтересовалась: — Что насчёт десерта? Может тирамису? Правда… Я не уверена, что идеально смогу приготовить, но Деймон его очень любит.
— Надо же, с возрастом у него предпочтение в сладком не изменилось, — приподняв брови, произнесла Лили и улыбнулась с каким-то умилением. — В детстве он тоже любил тирамису. Это весьма забавно, но я даже рассказывала ему, что постоянно хотела этого десерта, когда ходила беременная. Прям до трясучки, представляешь?
— Я слышала истории, что во время беременности у многих появляются странные желания и вкусовые предпочтения. Так что ваше ещё вполне себе безобидное. Не знаю, что меня ожидает, — пожав плечами, просто ответила девушка. Но внутри неё, где-то в самом укромном местечке её души, заискрился маленький огонёк искренней радости и небывалого восторга. Она ощущала, как внутри неё медленно просыпается счастье. Елена изо всех сил пыталась сохранять невозмутимое выражение лица, однако, исходившая от самого сердца, довольная улыбка лезла наружу и непроизвольно растягивала её губы. — А Вы останетесь на ужин?
— Извини, но нет… Я, правда, хотела бы, но не смогу. У меня слишком много дел на сегодняшний вечер. И к тому же… Вряд ли мне стоило бы встречаться за одним столом с твоими родителями. Это выглядело бы нелепо, согласись. Деймон и так не в самых замечательных отношениях с ними, а моё присутствие, которое раздражает его самого, будет совсем лишним.
— Мне жаль, что Вас не будет вечером. Я понимаю Деймона и пытаюсь всегда его поддерживать, потому что знаю, как ему трудно, но… Но он не испытывает к Вам ненависти. Обида. Не больше, — возразила Елена, продолжая делать сложный выбор между решением завести слишком душевный и близкий разговор и резкой сменой темы их диалога на нейтральное обсуждение приготовления каких-либо блюд. И всё-таки выбрала первое, покупаясь на устремлённые на неё голубые глаза, в которых было столько ласковой мягкости и понимания. — В отличие от него, у меня была мать. У меня была полная семья, но поверьте, мне совсем не повезло. Да, я благодарна за то, что они есть у меня. Они подарили мне жизнь, обеспечили её, воспитали меня, но… я никогда не чувствовала их близость. Отец постоянно занят, а мама… Мы никогда не готовили бы так на кухне, как сейчас, разговаривая и просто смеясь над всякими глупостями. Она всегда только пыталась научить меня жить по правилам. Я должна делать лишь то, что было в интересах семьи. Она никогда не поддерживала меня и постоянно ругала за то, что я думаю не о том. Мне совсем не с кем поговорить. В моей жизни был только один единственный человек, которому я могла доверять, и от которого я всегда могла бы получить поддержку. И это Деймон. Но сейчас… Я не хочу грузить его своими мелкими проблемами, когда у него появились свои. Серьёзные. У меня даже не было ни одной лучшей подруги, потому что моя мама говорила, чтобы я не верила чужим людям, не подпускала их к себе. Все друзья Деймона… Это друзья Деймона, — вздохнув, девушка развела руками. — Мы слишком разные. И я чувствую себя странно, когда вижу чьё-то понимание лишь в непутевой матери моего парня. Я не хочу Вас обидеть, но это так. И… В общем, это ужасно, когда вокруг так много людей и одновременно нет никого. Это трудно объяснить.— Мне это объяснять и не нужно. Я знаю, как это, — заверила Лили, и Елена сразу же повернулась к ней, отвлекаясь от усердной сортировки овощей для салатов.
На несколько секунд они замерли, всматриваясь в глаза друг друга, осознавая взаимное понимание, которое наполняло их души уникальным душевным теплом, а потом Гилберт резко сорвалась с места и устремилась к входной двери, за стальным полотном которой кто-то издавал настойчивый стук.
— Сейчас открою! — громко предупредила девушка, быстрыми шагами приближаясь к источнику звука. Однако ей было достаточно лишь одного единственного взгляда на стоявшую у порога Кэтрин, чтобы появившаяся гостеприимная улыбка обратилась в недовольство. Елена с заметной неприязнью в глазах осмотрела, торжествующе ухмыляющуюся, Пирс. Столько самодовольства, коварства и уверенности сияло в её сузившихся по-кошачьи тёмных глазах, что Елена невольно отшатнулась с желанием мгновенно захлопнуть дверь.
— Привет, дорогуша, — абсолютно спокойно произнесла Кэтрин, манерным жестом отбросив назад идеально-волнистые локоны, чувствуя обоюдную неприязнь. Гилберт мгновенно закрыла собой дверной проём, едва гостья намерилась сделать шаг вперёд.
— Деймона нет. Тебе нечего здесь делать. Убирайся, — сквозь зубы процедила Елена, и девушки продолжили сверлить друг друга взаимно ненавистными взглядами.
— Фу, какая грубиянка, — поморщилась Пирс. — Я пришла не к Деймону, а к тебе. Нам нужно поговорить, — она плечом прислонилась к дверному косяку, прекрасно осознавая, что девушка напротив вряд ли впустит её в дом, в любом случае.
— Нам не о чем говорить, Кэтрин, — твёрдо ответила Елена, произнося имя соперницы особо предвзятым тоном, однако на это кудрявая шатенка лишь снова усмехнулась и отвела в сторону хитрый взгляд.
— Пойми. Я не собираюсь устраивать разборки. Ясно? Нам просто нужно поговорить. Это важно. По крайней мере, так считает Деймон, — пояснила она, протягивая Гилберт красную папку, на которую сама Елена совсем не обратила внимания до этого момента.
— Я не понимаю, о чём ты. Мне плевать на тебя и на то, что ты испытываешь к Деймону. Просто уйди отсюда.
— Боже, ну почему мне приходится иметь дело с такой тупой дурой? — устало закатив глаза, взмолилась Пирс и недовольно хмыкнула. — Знаешь, обсуждать свои отношения с Деймоном я меньше всего настроена именно с тобой. Просто возьми эту грёбаную папку и жди, когда он сам тебе всё объяснит!
— Да кто ты такая, командовать здесь? Проваливай со своей грёбаной папкой, и как можно быстрее, — зло прошипела Елена, едва сдерживая набухающие внутри эмоции, что с каждым новым взглядом Кэтрин желали взорваться и выйти наружу несдерживаемым потоком яростного возмущения.
— Ого, у малышки Гилберт голосок прорезался. Давно ли ты перестала рыдать из-за всякой херни? Или у тебя психические припадки только через определённый промежуток времени вспыхивают? — словно провоцируя её своими издёвками, грубо выпалила Кэтрин, и Елена, почувствовав внезапный приступ тошноты, больше не желая терпеть общество этой нахалки, решительно дёрнула за дверную ручку, собираясь захлопнуть дверь перед её носом. Но не успела, поскольку Кэтрин носком чёрных ботильонов быстро предотвратила закрытие. — Ты не подходишь ему, Гилберт. От тебя сплошные проблемы. Было бы разумно с твоей стороны наконец-то понять это и самой свалить из его жизни. Всё равно он сбежит от тебя, а так хоть гордость сохранишь, да и у него станет на одну проблему меньше.
— Пошла вон! — только и ответила Елена, с достоинством выдержав на себе нахальный изучающий взгляд. Хмыкнув, Кэтрин медленно развернулась и покинула крыльцо, уверенно дефилируя на десятисантиметровых шпильках. И Елена, захлопнув дверь, привалилась к ней спиной, думая о том, что услышала от наглой красотки. Очень не хотелось даже на йоту признавать, что в злых словах Пирс есть какая-то правда.
На кухне послышался звук шипящего масла и звон металлической посуды, и Гилберт, медленно очнувшись, вспоминала о том, что возле плиты её ждёт милая женщина с невероятно грустными и добрыми глазами. Та, что подарила жизнь самому близкому человеку.***
Время, видимо, торопилось в аэропорт, боясь опоздать и навсегда потерять важную поездку, ведь другого объяснения для столь скоротечного дня и не существовало. Яркое солнце скрылось за горизонтом, накрывая улицы города сумрачным полотном вечереющего неба. Надо сказать, что выгнав непрошенную гостью, Елена оформила заказ со всем необходимым и достаточно быстро успокоилась в обществе игривого Дьяволёнка и Лили, с которой провела большую часть дня в суете, с искренним смехом общаясь на разные темы.
Запланированные блюда были готовы, в огромной столовой их с Деймоном дома зажегся яркий свет хрустальной люстры, откинувшей свою ажурную тень на изысканную обстановку и тёмные стены, круглый стол был переполнен посудой, и двое родных для неё людей уже наслаждались изысканным вкусом дорогого красного вина, с любопытством оглядывая приготовленную еду.
— Всеми обожаемый Сальваторе даже не соизволил явиться на ужин? — с ярко проглядывающими нотками сарказма произнёс Джон после долгого безмолвия. Изабель, придирчиво вглядываясь в тарелку, аккуратно ковыряла вилкой поджаренный стейк, при этом не проявляя ни единой эмоции.
— У него сегодня очень важные дела, — не слишком информативно пояснила Елена и с сомнением посмотрела на яркую красную жидкость в бокале на длинной ножке, отдав предпочтение простой воде в стакане рядом.
— Эти дела снова в короткой юбке и на шпильках? — насупив брови, суровым тоном проговорил Джон, подразумевая под своей фразой совсем не вопрос, а очередную колкость, внимание на которую Елена всё же обратила, но предпочла не отвечать. — Знаешь, я терпел слишком много твоих выходок. Я до сих пор не понимаю, почему этот ублюдок распоряжается твоей жизнью.
— Джон, дорогой, перестань. Не сейчас, — мягким голосом сказала Изабель, вмешавшись в разговор. Но тут же, получив от него неодобрение в грозно сверкнувших глазах, покорно смолкла и с упрёком покосилась на Елену.
— Я бы мог дать ему второй шанс на этом ужине, но он даже не появился. Думаю, что это судьбоносный знак, — сердито продолжил он. — Этот наглец, наверное, специально испытывает моё терпение. Немыслимо. Не пришёл на семейный ужин с родителями своей девушки! Я не собираюсь терпеть такую наглость.
— Да, этот парень сильно задел твоё самолюбие. Но к Елене он прекрасно относится, — вновь подала голос Изабель, но снова смиренно замолчала под грозным взглядом мужа, вот только Елена больше не была намерена выслушивать безостановочную тираду отца.
— Хватит! В любом случае, это исключительно моё дело, с кем я живу. Тебя не должно это волновать. И к тому же, ты не имеешь никакого права его осуждать. Уж точно не тебе это делать… — дойдя до предела своего терпения, возмутилась Гилберт и отодвинула от себя тарелку, заставляя её с глухим шорохом проскользить по столу. И в ту же секунду в холле раздался щелчок замка открывающейся двери. Изабель, желая показать полное равнодушие к назревающей между отцом и дочерью ссоре, сделала новый глоток тёмного вина и продолжила с любопытством оглядывать столовую, прислушиваясь к звуку приближающихся усталых шагов.
— Вау. Семейка Аддамс в сборе! — в голубых глазах, пропитанных весёлым воодушевлением, промелькнул огонёк озорства. Деймон окинул взором нахохлившуюся фигуру Джона, который своим выражением лица давал понять окружающим о свирепом комке злости внутри него. Гилберт с неприкрытой ненавистью наблюдал за подходящим к столу Сальваторе, а точнее, к стулу Елены. Парень же, будто не понимая причины происходящего, мило улыбнулся шатенке, дразня этим мужчину, и опёрся ладонями на спинку её стула, беглым и любопытным взглядом изучая разнообразие блюд на столе.
— Ничего не хочешь сказать? Мог бы проявить уважение и извиниться за опоздание, — недобро проворчал Джон, глядя на голубоглазого беса, в чьём издевающимся взгляде горели маленькие адские костры, подогревая гнев возмущавшегося мужчины.
— Уважение? Да что ты, Джон? Оно исчезло при нашей же первой встрече. Человека, более низкого, я никогда в жизни не встречал, — не теряя позитивного настроя в голосе, весело отозвался Деймон и, нарочно игнорируя вилку, потянулся за ломтиком карпаччо, при этом нежно коснувшись ладонью другой руки плеча девушки, вынудив её невольно улыбнуться и запустить мурашки по её коже.
— Тогда посмотри в зеркало, — грубо ответил Джон, не терпя наглого напора молодого парня. Его колкость не прошла мимо ушей Сальваторе, который нахально усмехнулся и дал повод для панического выражения лица Изабель, что уже была в предвкушении не менее резкого ответа.
— Это верно. Ведь, по-твоему, я забрал твою дочь в секс-рабство. Однако и после этого во мне ещё тлела надежды на то, что я могу звать тебя на «Вы», но… Ты считаешь Елену шлюхой. Поэтому не заслуживаешь, чтобы я торопился на ужин с тобой, — Деймон отправил кусочек мясной нарезки в рот, всем видом показывая, что ему плевать на мнение собеседника.
— Это невыносимо! Какой-то невоспитанный молокосос будет мне хамить? — громко воскликнул Джон, в то время, как тот переглянулся с девушкой и подмигнул ей. — Я этого не потерплю! Елена, ты возвращаешься домой, хочешь ты этого или нет. Достаточно. Мне хватило этого цирка.
— И ты самая главная в нём обезьянка, — язвительно бросил Сальваторе, и его голубые глаза сузились, выдавая тем самым нестерпимую неприязнь. Чмокнув Елену в макушку, он захватил со стола нетронутую бутылку виски и ленивой походкой подался прочь из столовой.
— Я с тобой не договорил! — сурово выкрикнул Гилберт. Изабель, выронив из рук вилку и демонстративно зажав уши, с испугом глянула на Елену, но та лишь подпёрла голову рукой и устало смотрела в пустоту, не желая дальше вовлекаться в скандал, что набирал обороты при каждой встрече Деймона и её отца, неготового принимать в семью этого наглеца. Он не мог принять того, что кто-то может быть ближе к его дочери, чем он сам. Того, что в мире есть кто-то моложе, и при этом смелее, чем он. Того, что кто-то может без страха бросить ему вызов, потеснив его главенство. Но вместе с этим Елена видела точную копию такой амбициозности и в самом Деймоне, что наотрез отказывался сдвинуть с пьедестала собственное эго. И это были две ужасные стихии. Деймон и Джон. И когда они встречались друг с другом, война или разрушение целого мира было неминуемо.
— Дорогой, прошу тебя, прекрати это, — почти прошипела Изабель, испугано моргая.
— Ты не можешь вот так взять и уйти прочь, нахамив мне. Либо отвечай за свои слова, либо приноси извинения, — Джон попытался остановить грозностью своего тона, удаляющегося Деймона. Но Сальваторе, решив, что довольно-таки хорошо подогрел нервы и терпение Гилберта, вернул себе серьёзное лицо и лишь на секунду задержал взгляд на Елене, разочарованно наблюдающей за происходящим, и что-то в нём щёлкнуло. Он сразу же ощутил, как что-то саднящее кольнуло внутри при виде этого встревоженно-грустного личика, заставив разум вычеркнуть раздражающее самодовольство, ликование и насмешки. Она незаметно для других вздохнула, но ему удалось уловить это нешумное, горькое разочарование, чтобы затушить в себе резко проснувшееся пламя.
— Не могу? Постойте-ка… Где я? Ах, точно… У себя дома! Приятного вечера, — с ехидством произнёс Деймон, но последняя фраза его прозвучала с такой выразительной обидой и презрением, что Елена сразу же отвела взгляд от задумчивой пропасти перед собой и проводила его удаляющийся тёмный силуэт, наделённый элегантной грациозностью.
— Я буду требовать, чтобы в течение месяца ты вернулась домой. Хватит, детский сад давно прошёл, — заявил Джон, и девушка с недоумением взглянула в его разгневанное лицо. — Если ты, не дай Бог, снова заупрямишься… Я не собираюсь потакать твоим капризам. Ты не останешься с этим клоуном. Либо немедленно ты переезжаешь обратно к нам, либо в этот дом прибудет наряд спецслужбы и силой вернёт тебя. И я обещаю, Елена, этого поганого чёрта заберут под арест.
— Но, папа, это ведь…
— Я всё сказал, — Джон резко перебил её.
— Наверное, нам лучше уйти. Спасибо за ужин, дочь, — тихо проговорила Изабель, откладывая салфетку, и мужчина тут же резко вышел из-за стола, с устрашающим грохотом задвинув за собой стул. Не оборачиваясь к Елене и не говоря ни слова, Гилберт поспешно направился к выходу, и в столовой замерли напротив друг друга, переглядывающиеся с испугом между собой, мать и дочь. Зависшая вместе с неудобством ситуации тишина, вскоре была прервана тактичным кашлем Изабель. Она медленно поднялась со стула и аккуратно поправила юбку, с упрёком посмотрев на дочь. Осуждение. Призыв к признанию вины. Этот взгляд Елена знала слишком хорошо ещё с самого раннего детства, когда она была вынуждена соглашаться с любым родительским сумасбродством. И сейчас ей, как и раньше, по желанию матери следовало бы виновато потупить глаза в пол и извиниться за случившийся скандал, но Гилберт без намёка на сожаление в упор смотрела на мать. Елена не понимала, как возможно быть всю жизнь рядом, называться матерью, стараться наградить её подобающим воспитанием, но вечно быть чужой. Ее мама прямо сейчас стояла перед ней и излучала такое недовольство и отсутствие гордости за свою же дочь, что Елена едва ли сдержала крик отчаяния. Даже Лили, какой бы ужасной матерью она ни была для Деймона, будучи никем для Елены, стала человеком, которому можно доверять. И от этого становилось грустно. Грустно и больно. Больно оттого, что прям сейчас рядом не было самого дорогого — Деймона. И в её мыслях вновь безумной вереницей закружились слова Кэтрин. Неужели он что-то скрывает? Или, быть может, готовит что-то ужасное для неё. Что бы это ни было, она не собиралась показывать остальным, насколько слабой и испуганной сейчас чувствует себя.
— Мама, подожди, нам нужно поговорить, — взяв Изабель за руку, проговорила Елена, пытаясь остановить её.
— Елена, красавица моя, это может отложиться на другой день? Знаешь, сегодня был просто ужасный вечер, и твой отец будет жутко злиться, если я сейчас ещё задержусь, — мягко произнесла она, и её рука медленно выскользнула из ладони Елены. Девушка с новой порцией растерянности смотрела на Изабель.
— Но это действительно важно. И мне нужна твоя помощь. Ты же можешь меня выслушать? Потому что я совсем не знаю, что мне делать… — упрашивая её не только голосом, но и жалостью в глазах, попросила шатенка.
— Немного позже. Позвонишь завтра, хорошо? Договорились? — женщина, ещё раз поправив юбку, что выдавало её нервозность, кинула короткую улыбку и ускорила шаг, покидая дом.
— Конечно, — только и ответила Гилберт, но сказала она это только наступившей во всём доме тишине, какая зависла сразу же после звука закрывающейся двери. Девушка не хотела оставаться наедине со своими эмоциями, зная, что они добьют её тем отвратительным осадком, что остался после продемонстрированного её матерью равнодушия. Она не хотела думать о том, что Изабель отвергла её, проигнорировала и не выслушала. Елена была не в силах справиться со своим разбитым состоянием в одиночку, и бегом подалась вверх по лестнице в комнату Деймона, уверенная, что он именно там, а не в их спальне.— Ну, ты и устроил… — на выдохе произнесла девушка, зайдя в тёмную просторную комнату и прислонившись к стене. Деймон, отвлекаясь от ноутбука, отложил его на соседнюю половину кровати и удобнее сел, кивком позвав к себе Гилберт. Приобняв, рухнувшую рядом с ним, Елену, потянулся к бутылке с алкоголем и сделал глоток, следом предложив виски шатенке, которая сразу же отрицательно качнула головой в знак отказа.
— Как же мне это надоело… Вот зачем я согласилась с матерью организовать этот дурацкий ужин? — начиная корить саму себя, ворчливо проговорила девушка и, прижавшись к крепкому плечу Деймона, грустно улыбнулась. Он же, довольный её тёплым присутствием, неожиданным рывком повалил их обоих назад, вынудив Елену распластаться вместе с собой на чёрной постели, и бессмысленно смотреть в потолок.
— Иногда мне кажется, что ты их приёмная дочь, — наконец заговорил Сальваторе после некоторого времени молчания. — Мне не верится, что у таких тварей могла родиться такая классная малышка, — вытягивая их двоих из долгого оцепенения, хрипловато проговорил он. Елена слышала в его тихом голосе беспокойство и грусть. — Я не понимаю, почему всё так. Они твои родители, знаю, но они, и правда, не достойны ни капли уважения. А ещё и мои… Почему так? За что нам это досталось?
— Может, мы были чем-то ужасным в прошлой жизни? — просто выкинула своё предположение Елена, на что брюнет ответил смешком.
— Серьёзно веришь в это? — с удивившим девушку любопытством, спросил Сальваторе. Елена промолчала, решив, что сама не знает правильного ответа на этот вопрос. — Чёрт возьми, ну почему всё так? Разве родители не должны поддерживать своих детей, любить их? Хоть чуть-чуть… Сегодня звонил отец. Представляешь, он собирается купить дом в Калифорнии из-за того, что Викки нужно остаться в медицинском центре для реабилитации? Я сказал ему, что он нужен мне тут из-за всей этой хрени с Сент-Джонсом, но он ответил, что это просто моя ревность. Но даже если так? Он мой отец.
— Просто у них тоже есть свои проблемы. Мы живём, справляемся со всем этим, но им не легче. Им тоже сложно, у них своя игра, — вступилась Елена, но Деймон приподнял брови и недоверчиво покосился на неё.
— У них, в отличие от нас, есть дети. А это обязанности. Они должны уделять нам внимание, потому что мы — их проблемы. Это логично, — парень придвинул свою руку к руке Елены и соединил их ладони. — Если бы существовала премия «Худшие родители года», то Сальваторе посоревновались бы с Гилбертами… И знаешь, с самого детства я помню так мало хорошего. Всегда было что-то не так. Но зато, чёрт бы их побрал, они кое-чему меня научили.
— И чему же? Не заводить детей, чтобы не было проблем? — пытаясь улыбкой замаскировать появившуюся нервозность, что отбивалась с бешенным сердечным ритмом, сказала Елена.
— Нет… наверное, — понимая, что её слова застигли врасплох, Сальваторе включил защитную реакцию, пытаясь выкрутиться из неловкости. — Просто… Если когда-нибудь… Если вдруг у нас всё-таки с тобой что-то получится, и мы переболеем всей этой хернёй, то я… сделаю всё, чтобы у наших детей было всё, чего не было у нас. Забота, понимание, любовь… Всё. Они точно не будут нуждаться в самом главном. Потому что я знаю, обеспечить - это одно, а вот любить совсем другое. У меня даже были идейки…
— Серьёзно? — спросила Елена и приподнялась на локте, заинтересованно глядя на Деймона. Она чувствовала, как плавно её волнение перевоплощается в радость, которая подогревалась тёплым блеском в голубых глазах напротив.
— Да… — протяжно ответил он. — Просто, когда-то ведь мне всё это надоест, может через год, может через пять лет, а может и через десять. Не знаю. Но когда-то это точно случится… И первое, что я сделаю, то куплю милый домик для нас. Огромный милый домик на каком-нибудь острове. Где уже точно не будет никакого Энзо, никаких…
— Никаких родителей, забот, проблем, дел и шлюх, — закончила за него шатенка, слегка куснув за плечо.
— Ага… — согласно кивнув, Деймон вновь посмотрел на неё и крепче сжал её ладонь. — Ты дождёшься безоблачного счастья, обещаю. Знаю, я самая мерзкая сволочь и кретин, но я смогу сотворить для тебя идеальное будущее.
— А как насчёт детей, которые не будут ни в чём нуждаться? — колко поинтересовалась она.
— Ну… Их должно быть двое, как минимум. Чтобы они могли занимать друг друга, пока мы отвлекаемся на кое-что охренительное… — понизив чуть осипший голос до шёпота, произнёс Деймон.Елена с внутренним восторгом смотрела на этого голубоглазого парня рядом с ней, и он сейчас казался ей идеальным и самым лучшим. Её мечты снова всплыли со дна метущейся души, будто после буйного шторма, где залегали на время стихии, разрешая ей наконец-то избавиться от тревоги и сомнений. Девушка чувствовала, как стремительно строится крепкий, преодолевающий бездну, мост между сомнениями и счастьем. Но глаза Деймона быстро затушили своё сияние, и мост, что вот-вот мог бы вынудить Елену сказать важные слова, резко и совсем неожиданно оборвался. Его тёплая ладонь покинула её руку, когда он сел на кровати.
— А вот теперь нужно завести серьёзный разговор. Без бабочек, ванили и сахарных соплей. И это действительно важно, — твёрдо заявил Деймон, в чьих глазах небесная голубая лазурь мгновенно подёрнулась грозовыми тучами.
Глава 24.
— Эй, полегче! Что ты делаешь? Что происходит? Я ничего не понимаю… — выражая искреннее недоумение, сыпала вопросами Елена, пока Деймон, с которым она слишком быстро очутилась в его тёмной комнате, освещаемой лишь тусклым светом настольной лампы, лихорадочно перебирал на столе вещи, то с шумом отбрасывая их в сторону, то аккуратно перекладывая их на другое место. Она с любопытством смотрела округлившимися глазами на его, суетливо снующую по комнате, фигуру.
— Чёрт, где же это… — тихо выругался Сальваторе и обвёл взглядом комнату, зацепился за сейф в углу, но тут же мысленно отмёл этот вариант, и облегчённо выдохнул, лишь когда заметил на тёмной кровати красную папку. Почти не моргая, Елена с тревогой смотрела на папку, в которой Деймон начал медленно перебирать белоснежные страницы. Она узнала эту папку, именно с ней на пороге их дома утром появилась Кэтрин. Девушка совершенно не знала, что можно было ожидать от содержимого этой чёртовой папки, но почему-то не ждала ничего хорошего.
— Что это? Что происходит? — не выдержав, спросила Елена, решив ничего не говорить ему про встречу с Кэтрин, желая услышать все объяснения от него самого.
— Серьёзный разговор… — задумчиво проговорил брюнет и поднял свои ярко-голубые глаза на неё, будто всё ещё решая, стоит ли ей что-то говорить. Нервно поправив воротник тёмной рубашки, Деймон кивком подозвал ближе к себе застывшую в ожидании девушку.
— Ты меня пугаешь, — едва слышно призналась та, но Сальваторе чуть дёрнул уголком рта, давая ей понять, что всё не так плохо и в этой ситуации есть место для его улыбки.
— Понимаешь… Это, конечно, круто - продумывать будущее, строить планы и мечтать, но… всегда есть большое «НО». Я не знал, стоит ли тебе об этом говорить, но понимаю, что сам себя не прощу, если не предупрежу тебя и всё скрою. И я не хочу терять шанс увидеть тебя…
— О чём ты говоришь! Боже, перестань… Нет… Я не хочу ничего знать от тебя, когда ты говоришь в таком тоне, — нервно сжала ладони Елена, придумывая себе уже чёрт знает что.
— Посмотри на меня… — тихо произнёс он и подошёл вплотную к девушке, аккуратно приподняв её лицо за подбородок. Деймон смотрел в её глаза, наивные и тревожные, так напоминающие маленького оленёнка, и не смог сдержать улыбки. Он с необыкновенной нежностью смотрел на неё, отчего на душе у неё становилось теплее и тревога отступала, а затем притянул Елену к себе, вдыхая её родной запах. — Так вот, мы можем бесконечно выстраивать идеальное будущее в мечтах, но нужно быть реалистами. Мы вряд ли когда-нибудь сможем жить друга без друга, потому что уже сейчас не представляем того, как существовали раньше. Но всегда есть определённый риск, опасность, угрозы… Но к чёрту это, — махнул рукой Деймон, словно сбившись с нужного хода мысли. — Помнишь с чего у нас всё началось? Помнишь, как произошёл наш первый поцелуй? Я так долго пытался не признавать своих чувств к тебе, отвлекаясь на других девушек. Мы типа считали друг друга друзьями, я бежал от самого себя, но осознавал, что в этом беге ты все равно наступаешь мне на пятки. Ты постоянно была в моей голове, в мыслях, в фантазиях. И на какой-то миг я уже смирился, что сойду с ума, поскольку ты не подавала никаких признаков взаимности, кроме банальной благодарности, и всегда была спокойной или вообще равнодушной. А я боялся отпугнуть тебя своей тупой влюблённостью, потому что думал, что ты никогда не поверишь в мои чувства из-за всех этих девок вокруг меня. Но однажды я рискнул. Помнишь? Я пришёл домой в полном раздрае после делишек с друзьями, а ты на кухне сидела с чашкой чая и какой-то книгой. Кажется, это была «Унесённые ветром». Ты усмехнулась и сразу кивнула на бутылку виски, сказав, что это мне привычно поможет, но я ответил тебе, что помочь мне можешь только ты, и поцеловал, на полном серьёзе ожидая, что ты влепишь мне пощёчину. Но больше всего я боялся, что этим поцелуем всё испорчу, и ты сбежишь от меня, поскольку статус наших отношений вдруг резко поменялся. Я перестал тебе быть другом, а на большее ты не согласна. Я рискнул, хоть и не знал, чем это закончится. Было два варианта: всё станет очень плохо или очень хорошо. И, сделав свой шаг, я изменил наши с тобой отношения.
— И к чему ты клонишь? — недоверчиво спросила Елена, сжимая нервными пальцами края его рубашки.
— К тому, что наша жизнь вновь может изменится. И я не уверен в том, в какую сторону. Либо мне повезёт, и тогда весь мир будет у твоих ног, Елена. Сделаю всё, что смогу, и дам тебе от жизни самое лучшее. Либо… — Сальваторе шумно выдохнул и поднял взгляд к потолку, словно собираясь с мыслями и готовясь наконец-то что-то озвучить. — Ты, наверное, уже поняла, что Энзо крутится вокруг меня не просто так. Он мучает меня и моих друзей уже достаточно времени, и наверняка даже кайфует от этого. Совсем недавно я узнал… Прости, но я должен сказать тебе, в общем, Эйприл, которую я тогда убил, была его девушкой. Правда, Сент-Джонс пока не знает о моей причастности. Во всяком случае, мне так кажется, иначе он бы уже меня грохнул.
— Я знаю, — тихо произнесла Елена. Вместо ожидаемого шока от девушки, Деймон сам почувствовал неподдельное удивление, что и выразил красноречиво мимикой. — Мне рассказала Кэролайн, которая узнала об этом от Эла.
— Понятно… — протяжно проговорил Деймон, поражённо хмыкнув. — Я долго того не признавал, но у него, и правда, слишком сильное влияние на меня. Слишком много власти, хоть и мотивы для преследования мне неизвестны. И он не раз уже это подтвердил. Короче, Энзо готовит нападение на «O'hara Bank» и пытается меня втянуть в это дело.
— Серьёзно? Зачем? — с испугом выпалила Елена, чувствуя волну страха, а вместе с ним и подкатывающую тошноту.
— Энзо до фига знает обо мне и моём отце. Он знает, что мне многое удавалось качественно провернуть. Сент-Джонс давно готовил план, потому что этот банк имеет очень высокий уровень безопасности, а поэтому ему нужна помощь. Ну, и сама понимаешь, либо я получу охеренную сумму бабла, либо будет грандиозный провал. Тогда сразу всплывёт всё остальное из моей интересной жизни. И тогда меня обратно можно и не ждать. Всё будет или слишком хорошо, или слишком плохо. Да, можно было бы быть уверенным в победе, но отец отказался мне помогать из-за проблем с Викки.
— Но для чего это делать?! Нам это не нужно, Деймон! Совсем! Поверь, мне хватает всего, что у нас есть! Не надо этого делать… — обхватив ладонями его лицо и с мольбой в глазах, пыталась отговорить его девушка.
— Дело не в деньгах, — пугая её своей спокойной решимостью, сухо проговорил брюнет. — Дело в его влиянии. Я не могу отказаться, Елена, пойми… У меня нет выбора.
— Почему? Плевать на его влияние! — стараясь проявить свою стойкость, заявила Елена и, оттолкнув его от себя, сложила руки на груди, выказывая своё недовольство.
— Да потому что я не могу потерять тебя! Неужели непонятно?! — прорычал Деймон, и его кулак врезался в стену, вскрывая всю скрытую внутри ярость, переживания и боль. Но уже через секунду он повернулся к ней, ища в блестящих карих глазах привычную поддержку, как спасение от всего внешнего. — Прости… Я не хотел повышать голос. Просто… Я, правда, не могу отказаться, потому что этот чёртов ублюдок угрожал мне тобой. Ты — самое ценное в моей жизни, и он знает об этом. Знает, что я люблю тебя, Елена, и ради твоей защиты буду делать всё что угодно.
— Но, Деймон… — растерянно прошептала девушка, не сводя с него глаз, и теперь он взял её милое лицо в свои ладони, стараясь передать взглядом хоть немного уверенности.
— Просто выслушай меня, — Деймон нежно коснулся губами её лба. — Я люблю тебя так, как не любил никого и никогда. Поэтому я всегда буду выбирать тебя, даже если это касается моей жизни. Ограбление «O'hara Bank» неизбежно. И я не знаю, чем это кончится. Но в любом случае, при любом раскладе, я хочу, чтобы твоя жизнь от этого не зависела и была в порядке. Я хочу, чтобы и без меня ты ни в чём не нуждалась и не зависела от своих ненормальных родителей. Понимаешь? Мне надо быть уверенным, что и без меня ты сможешь стать счастливой. Вот в чём и заключается этот серьёзный разговор. Ты просто должна верить мне. И верить в меня. Увы, но через месяц будет решено, попрощаюсь ли я с тобой или вернусь с победой. Но я не хочу полагаться на удачу. Елена, умоляю тебя, перестань плакать! — возмущённо качнул головой Деймон, когда по щекам девушки прозрачными дорожками покатились слёзы. Не в силах сдержать эмоции, она уткнулась в его плечо и с силой вцепилась в его рубашку так, что шелковистая ткань затрещала под её пальцами. Он мягко отстранился и протянул ей красную папку, но Елена, не имея сил вникать в это паршивое дело, откинула её от себя и, понимая, что не сможет устоять на ногах, села на край кровати, закрывая ладонями заплаканное лицо.
— Я не смогу, Деймон! Не делай этого, пожалуйста! Не надо… Я не смогу! Не смогу! Не смогу… — переходя на рыдания, громко выкрикивала Елена, сотрясаясь всем телом. В отчаянии, он опустился рядом с ней на колени, заглядывая в её мокрые глаза и сжимая в своих руках её ладони.
— Елена… Прошу, перестань плакать. Елена… — тихо звал он её, привлекая к себе внимание. Она постаралась собраться, но, всё ещё всхлипывая, снова обхватила руками его родное лицо. Высокие скулы, невероятно красивая форма носа, изящно-изогнутые тёмные брови, такие уникальные пронзительно-голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц… В этот миг она будто пыталась вобрать в себя каждую его чёрточку. Она видела перед собой это любимое лицо и с ужасом думала о том, что когда-то вдруг больше не сможет этого сделать.
— Я не смогу… — снова повторила Елена едва слышно, и Деймон медленным движением своей ладони вытер с её лица горькие слёзы.
— Послушай меня, прошу… — мягким голосом произнёс он, включая все его бархатистые нотки, и девушку мгновенно затянуло успокаивающим теплом, разгоняя по коже стайки мурашек. — Просто ты должна знать, что на этот случай у тебя всё будет в порядке. В той папке все важные документы. Там есть два официальных счёта, которые я перевёл на тебя. Они чистые, их никогда не заблокируют. Денег там достаточно, чтобы ты жила и не в чём не нуждалась. Не удивляйся… Есть ячейка в банке, которая тоже оформлена на тебя. Там три золотых слитка и бумаги на два дома. На этот и ещё один в Майами, он оформлен только на тебя. Есть дубликаты документов у Майклсонов, Рика и Логана. Они знают. Поэтому, послушай меня...
— Мне плевать, на всё это. Мне они не нужны! — со злостью выкрикнула Елена и толкнула ладонями его в грудь. — На кой чёрт, мне всё это, если тебя не будет рядом?! Чёртов ты дурак!! — с нескрываемой обидой возмутилась она, и Деймон, явно довольный тем, что она наконец-то перестала плакать, даже обрадовался этой её реакции. Расплывшись в умиленной улыбке, он ощущал разливающееся в душе тепло, вызванное её искренними эмоциями. Он поднялся с пола, и Елена проводила его изучающим взглядом. Взяв с пола брошенную девушкой папку и кинув её на стол, Сальваторе опять оказался рядом с Еленой.
— Я люблю тебя… — произнёс он, притягивая её к себе. Несмотря на то, что она его только что обозвала, в его глазах читался восторг.
— Но я люблю тебя больше, — едва успела она это сказать, как Деймон неожиданно накрыл её губы поцелуем. Это было так внезапно, что Елена сразу опешила, но уже в следующую секунду ответила на его требовательный поцелуй, который плавно превратился в губительно нежный, и, уже не скрывая того, как истосковалась по нему, пропускала его чёрные волосы сквозь пальцы и наслаждалась ощущениями, в которых сейчас так сильно нуждалась. Деймон с жадностью целовал её губы, покусывая их или с предельной нежностью лаская языком, и Елена теряла контроль над своим телом, ослабевшим в стальных объятиях Сальваторе. Вдыхая его терпкий аромат, которым, казалось, полностью была пропитана не только чёрная рубашка, но и каждая клеточка его тела, девушка растворялась в любимом мужчине. Он стал настойчиво гладить руками её спину, приподнимая шелковистую ткань платья, которое она надела для домашнего ужина с родителями, касался её гладкой кожи, запуская мурашки по всему телу. Одним рывком он уронил её на кровать и умостился сверху, проявляя свою соблазнительную власть, отрицать которую она не хотела, и покорно отдавалась его главенству, разрешая делать с ней всё, что ему придёт в голову, безумную от страсти. Теряя вместе с ним рассудок от, поистине сумасшедших, поцелуев, Елена крепче сжала в объятиях его сильную спину и обхватила ногами бёдра, чувствуя его нарастающее возбуждение, что проявлялось ещё и в хриплом стоне, слетающем с его тёплых губ. Деймон, ощущая под своей рубашкой нежные девичьи руки, медленно перемещался от лица Елены к её ключицам, оставляя влажную дорожку жарких поцелуев на шее, и она закидывала голову назад, плавясь от его, обжигающего кожу, дыхания.— Я хочу тебя… — севшим голосом прошептал Деймон, и Елена, услышав эту предательскую хрипотцу, почувствовала приятную тяжесть внизу живота и сильнее прижалась к парню. Она настолько сильно нуждалась в нём, что у неё перехватывало дыхание. В нетерпении она подняла руки вверх, позволяя Деймону стянуть с неё надоевшее платье. Следом же отправилось и бельё. Она наслаждалась его горячим дыханием и хриплым шёпотом, когда он жадно осыпал поцелуями её, такое желанное, тело. Он рукой гладил её шею, то и дело проводя пальцами по губам. Елена совсем уже ничего не соображала из-за его нежных пыток, выгибаясь навстречу откровенным ласкам. И уже вскоре, сам теряя терпение, Деймон потянулся к пряжке ремня на джинсах, а затем, чуть приподнявшись, полностью избавился от одежды и облизал пересохшие губы, жадно окидывая Елену взглядом, изучая каждый сантиметр её тела, покрытого лёгким медовым загаром. Когда он поднял потемневший от возбуждения взгляд к её лицу, она уже только от этого почувствовала первую волну приближающегося оргазма.
Деймон снова приподнялся так быстро, что она не успела подумать вообще ни о чём, только завела ноги ему на поясницу, и он заполнил её в одно движение, впиваясь в губы так жадно, что поцелуй казался каким-то диким. Он входил в неё с такой силой, что у неё сводило зубы от остроты ощущений и звенело в ушах. Выгибаясь дугой ему навстречу, она приподнимала бёдра, пытаясь подстроиться под рваные толчки. Упираясь руками в матрас, Деймон тихо рычал над её ухом, а она со стоном скользила ладонями по его плечам, спине, ягодицам. В какой-то момент Елена поняла, что ещё немного — и её просто разорвёт от эмоций, а он стал целовать её ещё более жадно, ловя губами её крики. И когда её тело вслед за очередным вскриком вытянулось струной, Сальваторе с хриплым стоном навалился на неё всем весом, в последний раз качнувшись вперёд, а затем, уткнувшись лицом в её шею, замер, тяжело дыша. Пару минут они не шевелились, просто не находя в себе сил сдвинуться с места, потом он кое-как сместился с неё в бок и притянул к себе, укладывая её голову на свою грудь.
— Деймон?
— М?.. — он приоткрыл один глаз и провёл кончиками пальцев по её плечу.
— Мне нужно кое-что сказать тебе, — Елена привстала и подперла голову рукой. И в то же мгновение, почувствовав снова предательский приступ тошноты, уже подскочила с кровати с одной лишь мыслью — добежать до туалета.
— Я знаю, — улыбнулся самодовольной улыбкой Деймон, провожая хищным взглядом её обнажённую фигурку.
— Что?... — затормозила на секунду она у двери, чувствуя, как сердце заходится в бешенном ритме.
— Что ты меня любишь, — нахально подмигнул ей и одарил дьявольски соблазнительной улыбкой.Едва девушка исчезла из поля зрения, Сальваторе резко сел на кровати, услышав настойчивый стук от входной двери снизу, и, стремительно натянув джинсы, направился вниз по лестнице открывать непрошеному гостю, попутно благодаря небеса, что тот не притащился четвертью часа раньше.
— Привет, Деймон. Надеюсь, ужин окончен, и я вам не помешала? — своим мягким тоном произнесла Лили, как только распахнулась дверь, и, преодолев порог дома, оказалась в прихожей. Деймон кинул на неё недовольный взгляд, замечая в её лице заметное напряжение. И лишь сейчас до него дошло, что он стоит в одних только джинсах с полурасстёгнутой ширинкой, поэтому Лили и отвела в сторону глаза, пытаясь скрыть румянец на щеках от неудобства сложившейся ситуации.
— Ужин окончен, но ты помешала, — проворчал он и, без каких-либо стеснений и извинений, продолжил стоять в прихожей, пока его мать освобождалась от лёгкого плаща и ботильонов. Покосившись на него, она удивлялась тому, что ещё несколько лет назад это был маленький голубоглазый мальчик с невероятно добрым сердцем, но сейчас, прислонившись к стене, за ней наблюдал самоуверенный дерзкий парень с идеальным телом и лицом, с взъерошенными женской рукой чёрными волосами, с циничным прищуром голубых глаз. Это был уже не её сын, и она это понимала. Слишком многое она упустила, чтобы считать его частичкой себя, несмотря на то что он так много унаследовал от неё внешне. Деймон уже стал самостоятельным, продуманным, решительным, и повлиять на него хоть как-то эта женщина не могла. Лили, определившись, что не будет смущать сына и заводить бессмысленные разговоры, наклонилась за своей сумкой, чтобы вместе с ней отправиться в ту дальнюю комнату на втором этаже, куда он её и поселил.
— Мда уж, — тихо произнёс Деймон, стараясь не поддаваться каким-либо положительным эмоциям относительно этой женщины. Подтянув сползающие с бёдер джинсы, он направился в ванную комнату, вспомнив, что там по-прежнему находится его любимая девушка, которая несколько минут назад без объяснений подскочила с кровати и убежала прочь от него.
Хорошо бы она сама сюда забрела и написала о своих впечатлениях. 
(спасибо сценаристам, конечно)