с "Тайлером" на каком-то мероприятии встречались

Глава первая.

Порой они присылали друг другу открытки - красочные глянцевые клочки бумаги с короткими фразами на обороте. Это стало своеобразным лекарством от одиночества и тоски: невесомое напоминание о былой дружбе, возможность крикнуть что-то в пустоту. А еще нерушимая связь, тонкий меридиан, проложенный между двумя затерянными на карте точками, залог спокойствия за судьбу другого, способ продолжать дышать и жить дальше.
Деймон писал о разных мелочах, например, о знаменитом римском мороженом или о потрясающе вкусном миндальном печенье в Париже. Легкая, ни к чему не обязывающая болтовня, но только на первый взгляд - оба прекрасно умели читать между строк. И потому, получив в ответ милую открытку с изображением моста Золотые ворота, с одной стороны, и неровными каракулями, выведенными рукой Елены, с другой, он безошибочно улавливал истинный смысл послания. Вместо начертанного: «Здесь у каждого есть собака. Ужасно хочется купить щенка. Но я держусь», следовало читать: «Я всё ещё не понимаю, что значит Вечность, но понемногу учусь принимать Её: жизнь домашнего пса укладывается в один миг для таких, как мы.» Открытки дарили тепло: разделённые расстоянием души могли на миг прикоснуться друг к другу, ощутить утраченную близость.

Деймон знал, что Елена и Стефан обмениваются длинными письмами на бесчисленных пронумерованных страницах. Брат не скрывал этого - к чему секреты и ужимки, если ни один из них так и не смог «заполучить девушку»? Времена борьбы и тайн миновали, теперь им нечего делить. Он приходил к Деймону с ворохом исписанных листов и зачитывал отрывки про любимое кафе Елены в Сан-Франциско или про то, как она распробовала вкус устриц. Словно цыган-торговец, Стефан раскладывал на столе свои богатства, гордясь и ликуя. Но его сокровища казались Деймону мишурой, стекляшками, в которых лишь отражается свет. Он рассеянно слушал, потягивая свою выпивку, молча кивал и почти сразу забывал прочитанное - эти письма были пустыми фальшивками.
Выслушав очередную порцию новостей о лобстерах и чудесном маленьком кафе в старом городе, Деймон с жалостью посмотрел на брата. Для Стефана эти слова имели значение, он верил им. Елена изо всех сил старалась показать то, что младший Сальваторе жаждал видеть больше всего - прежнюю себя. Ту девушку, что едва не погибла у моста Виккери в первый раз и навечно осталась там во второй. Прежняя Елена, которую Стефан мечтал вновь спасти, жила в этих строчках, но её давно не существовало в действительности. Бедняга не замечал этого и продолжал верить.

Однажды она пообещала: «Для меня всегда будет лишь Стефан.»
«Всегда» - Елена не понимала, о чём говорит. Разве смертная девушка могла сдержать такое обещание? Конечно, нет, до тех пор, пока, задыхаясь, не очнулась в новой реальности, став другим существом, для которого «Всегда» означает неизбывную бесконечность. Все изменилось, но Стефан упрямо тонул в тягучих воспоминаниях, они делали его счастливым, и Деймон не хотел разрушать этот иллюзорный рай.
На самом деле страдания были постоянными спутниками Елены, и все же всякий раз боль возникала внезапно, словно вспышка молнии в ночном небе. Так болезнь, захватившая тело, напоминает о себе неожиданными, но уже привычными приступами. И доктор появляется снова и снова, чтобы заврачевать рану, а ты смотришь на него и не можешь взять в толк, что он тут забыл. Деймон очень хорошо знал, каково это - испытывать боль, быть слабым и немощным. Тут же в памяти всплыл укус оборотня: отчаянные попытки продержаться ещё немного, погруженная во мрак комната, нежное прикосновение прохладных пальцев к разгоряченному лбу и тихий шёпот: «Ты нравишься мне и теперь, таким, какой есть», их первый поцелуй.
«Теперь» - замечательное слово: человек может располагать лишь настоящим, «всегда» принадлежит созданиям иного рода. Елена приняла эту истину незадолго до расставания. Уходя, она сказала: «Быть может, когда-нибудь мы найдём свой путь друг к другу.» А потом добавила плача, почти срываясь на крик: «Всё время мира принадлежит нам, Деймон!» Прошло так много лет, но её голос до сих пор пульсирует в венах.
Когда-то они спорили ожесточенно, напористо, остервенело сражаясь с собой и друг с другом. Объяснения рвались из груди пушечной канонадой. Было сказано слишком много слов, и в наступившей затем тишине ни у кого не осталось сил всё исправить.
«Слишком» - не в этом ли заключена проблема? Между двумя влюбленными всего было слишком много: споров, страсти, борьбы и влечения. Деймон и Елена разрушали друг друга, в неистовстве сметая всё вокруг. От первого полушага в его сторону до осознанного выбора смятение не покидало их обоих, уничтожая то немногое, что удалось создать. Разрыв был неизбежен.

«Слишком»… буря эмоций и нагромождение никому не нужных тирад, Елена уехала в колледж – связь постепенно оборвалась.
Прошёл год, прежде чем она опять заговорила с Деймоном, на этот раз прибегнув к лаконичной и простой форме общения – открыткам. Туманы бессмысленных фраз уступили место двум-трём самым важным словам.
«Мне здесь нравится.» - одно короткое предложение и обратный адрес в Сан-Франциско, написанный старой пачкающей ручкой. Целая история для того, кто умеет слушать. Расстояние не может стереть знаний о любимом человеке. Какие бы преграды ни приносило время, из памяти не уйдёт его образ. Деймону стоило только закрыть глаза, и лицо Елены проступало из мрака неизвестности и сомнений, он знал ее душу и читал открытку по-своему: «Я скучаю по тебе, но не жалею о своём выборе. Такая жизнь мне нравится, хотя порой бывает непросто. И мы можем быть на связи, держась в рамках. Если ты примешь правила игры.»
Деймон ответил «Я рад.», уверенный в том, что Елена поймёт, почувствует сердцем, как сильно он тоскует по ней, но, несмотря на это, старается жить дальше, старается быть счастливым, пусть даже в жизни возлюбленной для него не осталось места, и боль от этого расставания снедает изнутри. Пусть будет так. Он чуть было не приписал: «И если ты когда-нибудь будешь в Барселоне…», но передумал, памятуя о правилах игры, предложенных Еленой. Она ясно дала понять, где лежат границы дозволенного. И вновь болезненная вспышка из прошлого – однажды он уже нарушил негласные законы их сосуществования, и это привело к катастрофе -  Деймон яростно прошипел, глядя в глаза возлюбленной: «Это потому, что я люблю тебя!» и на свою бесцеремонную прямоту получил убийственный ответ: «Может быть, в этом и проблема.»
Он так ничего и не написал о Барселоне, оставив при себе навязчивые мечты о воссоединении. Его желания и чрезмерная настойчивость могли разрушить хрупкий мир с Еленой. Открытка отправилась в Сан-Франциско с двумя словами на обороте.
Новое послание не заставило себя долго ждать. «Тебе нравится Барселона?» Но на самом деле Елену интересовало другое: «Счастлив ли ты, Деймон? Надеюсь, что счастлив…»
«Временами.» - он мог заполнить свои дни смыслом, но обрести настоящее счастье в одиночку не сумел. Может быть, в этом и проблема…

Почему мысли о потере не отпускают, терзая и ночью, и днём? И вот он лежит без сна, прижимаясь щекой к холодной подушке, не в силах прекратить борьбу, надев маску, мечтая скользнуть в забытье.
Что, если всё бессмысленно: его надежды, вера, эта несчастная игра в открытки? Что, если в своем безумии он зашел так далеко, что уже не видит истины? Может, разница между ним и Стефаном не так уж велика?... Ведь то, что Елена отказалась разделить свою вечность с младшим Сальваторе, вовсе не значит, что у Деймона есть шанс.
Он вздыхает и ворочается на кровати, стараясь найти хоть крупицу покоя. Но пустая постель не подарит уюта. Жаловаться не на кого – сам виноват. Из всех пыток на земле несбыточные желания - самый тяжелый крест. Вот только менять что-либо уже поздно: мертвое сердце потянулось к обманчивому свету, и пути назад больше нет. Душа монстра в смятении из-за пустяка – еще одной открытки, которую Деймон обнаружил сегодня утром в своем почтовом ящике. На картинке был изображен симпатичный трамвайчик - излюбленное развлечение гомонящих стаек туристов и местных школьных лодырей, избитый растиражированный сюжет. Быть может, подобное дурачество делает их переписку проще...
На этот раз Елена написала: «Я еще ни разу не каталась на трамвае. А ты? Мне кажется, я жду этого с нетерпением.» Обычно тайный язык её посланий открывался Деймону без труда, но сегодня он лежит без сна, пытаясь разгадать нескладный ребус. Что она хотела сказать? О чём просит?
Такое уже было однажды. Они подыскивали для себя жилье, и Елена вдруг превратилась в капризную Златовласку – её не устраивали многочисленные квартиры, предложенные риэлтерской конторой: то слишком много света, то его, наоборот, не хватает, то дом слишком велик, то невозможно мал. Раз за разом она отвергала новые и новые варианты, наконец, терпение Деймона лопнуло. Ударив по тормозам, он остановил машину на обочине. Лицо любимой стало непроницаемым, и вампир прокричал, смущённый и расстроенный её потерянным взглядом: «Чего тебе не хватает? Что ты хочешь?»
«Свободы», - прошептала она устало. Казалось, эти слова дремали на губах, ожидая подходящего момента, чтобы сорваться вниз: «Я хочу быть свободной.»  Елена виновато взглянула на онемевшего парня, будто извиняясь за чересчур откровенный ответ, желая немедленно забыть сказанное. Но что это могло изменить? Их дороги постепенно разъединялись, пришла пора двигаться дальше и перед каждым из них лежала своя тропинка в неизвестность. Единая сущность разбилась на два отдельных мира, которые теперь могли соединить, разве что, почтовые открытки.
Черт бы подрал Елену! Он не хочет больше помнить о ней… Чёрт бы подрал его самого – он не может забыть!
Ещё одна бессонная ночь: Деймон до утра будет ломать голову, стараясь прочесть неначертанные строки на крошечном клочке глянцевой бумаги, вернуть почти истлевшую надежду.

Глава вторая.

Стопка открыток делала привычную квартиру тесной от мыслей и воспоминаний. Чёрт! Вечно живой и бурлящий Рим сузился до размеров спичечного коробка и застыл под гнётом тревоги. Деймон не мог разгадать послание любимой, вернее, боялся разгадать его: слишком легко было ошибиться и принять желаемое за действительное.
Бегство казалось выходом, и он отправился во Флоренцию, стараясь спастись. Сотни новых ощущений, запахов, вкусов ворвались в замутнённое сознание, излечивая, окрыляя, заполняя собой чёрные дыры израненной души. Страх отступил. Деймон чувствовал себя почти свободным, когда бродил по залитому солнцем, благоухающему розами Дуомо или созерцал величие Давида, в чертах которого нельзя было отыскать ни одного изъяна, лишь совершенство линий.
Однако сердце не могло замолчать надолго. Он всегда хотел привести её сюда.
- Ты бы хотел отправиться в путешествие? Увидеть места, где ещё ни разу не был? – тихо спросила Елена, теснее прижимаясь к плечу возлюбленного. Обнажённые, усталые они лежали, обнявшись, одурманенные сладкой негой. Рука мужчины мягко скользнула по бедру подруги, по бархатистому животу, по округлой груди и поднялась выше, играя с шёлковыми прядями её волос.
- Я всюду побывал, - лениво протянул он в ответ и тут же получил болезненный щипок за самонадеянность.
- У тебя непомерное эго, - поддразнила его Елена.
- Родная, сколько раз повторять: это вовсе не эго? – промурлыкал Деймон, подминая девушку под себя. Спальня наполнилась её мелодичным смехом. – Давай, я тебе покажу…
Они могли без умолку болтать, валяясь в постели, но Деймон старался объяснить Елене всю прелесть молчания, показать, что расслабленное нежное «после» ничуть не меньше значит, чем сам процесс физического наслаждения. Не было на земле слов, которые могли бы описать радость телесной связи, удовольствие от познания друг друга, от простого пребывания рядом. Всё, что оставалось – использовать руки, губы, язык, чтобы перенести любимую в царство чарующих ощущений и пронзительного безмолвия.
Как это было давно, или он только вчера простился с ней?

...Музей и безупречный Давид утратили весь свой блеск, одна яркая картинка из прошлого перечеркнула впечатления целого дня.
Подгоняемый тоской, так некстати пробудившейся, Деймон отправился к Понте Веккьё, Мекке ювелирных торговцев. Кто знает, может быть, станет лучше, если потратить пару сотен долларов? Старинная галерея была буквально нашпигована магазинами, отовсюду, словно щебетание воробьев, доносились голоса клерков и восторженные возгласы покупателей. Как и сотни лет назад, люди стремились купить здесь радость, облачённую в благородный металл. Своеобразная шоппинг-терапия по баснословным ценам. Наугад выбрав магазин, Деймон сразу же отыскал свою «пилюлю счастья» - изящную ленту сапфиров на узком кольце из белого золота с тонким витым узором по краям. Уникальная, дорогая вещь, настоящее произведение искусства. Он взял её, не задумываясь, честно расплатился с продавцом, отказавшись от вампирских фокусов с внушением, и медленно двинулся дальше, убеждая себя в том, что потратил деньги ради забавы, а не купил подарок девушке, которая исчезла из его жизни много лет назад.

***

Елена увлечённо перебирала вещи, укладывая в чемодан всё необходимое для отдыха. Преимущество отдавалось узким купальникам, парео и легким открытым платьицам – что ещё нужно для путешествия к океану? Её ждала Мексика, именно там они с Керолайн решили провести каникулы в первый год обучения в колледже.
Деймон сидел на кровати, хмуро косясь на процесс сборов.
- Перестань дуться, - вздохнула Елена.
Сейчас почти двухсотлетний вампир был похож на обиженного ребёнка.
- Ты не забыла вербену, которую я дал тебе на всякий случай?
Елена отрицательно покачала головой.
– Откуда мне знать, вдруг вы потеряете свои защитные кольца? Или попадёте в какую-нибудь глупую передрягу? На Барби полагаться нельзя – сразу же звони мне, если что-то произойдёт! – Деймон пытался быть серьезным, но его голос выдавал сильное волнение.
Ощутив беспокойство друга, Елена обернулась к нему, обняла за шею и по-детски невинно потёрлась носом о его щёку, стараясь передать этим простым жестом всю свою привязанность и заботу. Мгновение спустя они целовались - самый лёгкий способ развеять мрак сомнений – прикоснуться к губам возлюблённого.
- Послушай, я понимаю, что быть чьим-то парнем для тебя в новинку, но будет лучше, если сейчас ты просто скажешь, что любишь меня и пожелаешь нам с Керолайн хорошенько повеселиться. Можешь даже добавить пару слов о вреде чрезмерного употребления алкоголя, - Елена ласково улыбнулась.
- Да, точно, - усмехнулся Деймон и добавил шутливым тоном: – Не позволяй местным подмешивать вербену в твою маргариту.
С улицы донесся протяжный автомобильный гудок - Керолайн теряла терпение.
- Уф, - Елена придвинулась чуть ближе (расставаться совсем не хотелось). - Я люблю тебя и буду очень сильно скучать. Ты будешь звонить?
- Каждый вечер, - торжественно пообещал Деймон, подхватывая её на руки. В вампиризме есть свои плюсы: одновременно нести перегруженный вещами чемодан и хрупкую девушку, уютно устроившуюся в твоих объятиях – совсем несложный фокус.
- Ты не сказал, что будешь скучать, – заметила Елена, с интересом заглядывая в глаза любимого.
- Скучать? По тебе? Ни капли! Но мне будет не хватать вот этого, - прошептал неугомонный вампир, невесомо лаская свою драгоценную ношу чуть ниже спины. Провокация удалась – Елена фыркнула и игриво ткнула его в плечо…
Машина резко затормозила, проехав несколько десятков метров вниз по дороге.
- Эй, Деймон! – Елена высунулась из окна и помахала парню, застывшему на тротуаре: - Я всё ещё не жалею…
Уголки его губ предательски поползли вверх, дьявол, он будет скучать по ней, чертовски будет скучать.

«Мне не жаль. Не жаль, что я встретила тебя. Не жаль, что знакомство с тобой подняло множество вопросов, и даже после смерти именно ты заставляешь меня чувствовать себя живой. Ты был просто ужасным человеком и часто делал неверный выбор, возможно, это будет самой большой ошибкой за всю мою жизнь, но мне не жаль, что я люблю тебя. Я люблю тебя, Деймон!»

Это порывистое эмоциональное признание стало камертоном их отношений и навсегда запечатлелось в памяти Деймона. От любви невозможно убежать, куда бы ты ни отправился – во Флоренцию, Рим или на долбанный Бали. Спрятаться не удастся. И сейчас, бесцельно бродя по улицам, он думал о прошлом, снова и снова проживая каждый миг скоротечного счастья. Когда, в какой момент она начала жалеть о сделанном выборе? И как вышло, что он ничего не заметил?

***

Елена объявила, что едет в колледж, Деймон принял это как данность. Почему бы и нет? Ей хотелось прочувствовать все прелести студенческой жизни: быть «нормальной» девчонкой, поселиться с подругами в общежитие, ходить на лекции, веселиться на вечеринках, словом, получить сумасшедший опыт молодости. Разве можно этому противиться? Право каждого подарить себе такие приключения.
Первый год обучения Елена Гилберт провела, как обычная студентка, ничем не отличаясь от других. Мечта сбылась, вот только взгляд девушки порой был мрачен – реальность сильно отличалась от наивных школьных фантазий. Часто при встрече Деймон улавливал недовольство любимой, и его так и тянуло сказать: «Нет, милая, если ты надеешься, что я силой стану удерживать тебя дома, то тебе придётся ждать целую вечность. Буквально.»
На старших курсах Елена уже снимала квартиру одна, недалеко от кампуса. Теперь она умела ценить личное пространство, столь необходимое существу её природы. А ещё постоянно упрашивала Деймона задержаться подольше в те дни, когда он приезжал навестить её.
Холодильник был забит пакетами с донорской кровью – необходимый запас провизии для двух голодных вампиров. Они спали обнажёнными, тесно сплетаясь телами, словно новорожденные щенки. Утро начиналось с противного писка будильника и ворчания Елены, на чём свет стоит ругающей свое расписание. Она нехотя протягивала руку, переводила будильник и снова засыпала, проделывая этот ритуал несколько раз, до тех пор, пока Деймону не надоедало наблюдать за соней. Он будил её по-своему: аккуратно переворачивал на спину и, не открывая глаз, проникал внутрь неё. Девушка выгибалась навстречу и стонала от удовольствия.
- Пора просыпаться, Елена, - тёплый шёпот ласкал кожу, и Елена крепче сжимала плечи своего возлюбленного, окончательно избавляясь от остатков сна.
Квартира была обставлена дешёвой мебелью из ИКЕИ, но благодаря Сальваторе, здесь появился изысканный бар, который стоил дороже аренды. Елена же позаботилась о том, чтобы выделить место в своей гардеробной для вещей Деймона. Это была её собственная инициатива.
Всё складывалось идеально - уютный дом, счастливые улыбки, смех - размеренная жизнь любящей семейной пары. Но однажды машина затормозила на обочине, и взвинченный голос девушки прокричал: «Я хочу быть свободной», будто ей не хватало воздуха, словно всё последнее время она томилась в тюрьме, а Деймон был её надзирателем.

***

Побег был обречён, после двухнедельного отсутствия Сальваторе вернулся в Рим, в свою пропахшую сомнениями квартиру, к старому кухонному столу со стопкой дразнящих открыток на нём. К последнему посланию с забавным трамвайчиком на картинке и загадочным шифром:
«Я ещё ни разу не каталась на трамвае. А ты? Мне кажется, я жду этого с нетерпением.»

Ночь заглядывала в окна, бессмертный хищник устало повалился на пустую кровать. В его кармане до сих пор лежало прекрасное кольцо из белого золота, как призрак утраченного союза.

Утро наступило очень скоро, но не принесло облегчения. Лёжа в постели, Деймон потягивал эспрессо, прокручивая в голове обрывки недавнего сна. Елена не отпускала его даже в грёзах. Это стало похоже на паранойю…
Пытаясь отвлечься, Деймон вышел за дверь в общий холл, чтобы проверить почту. Из одежды на нём оставались лишь низко посаженные джинсы, что сразу же оценила девяностолетняя хозяйка квартиры - жизнерадостная обаятельная женщина (язык не поворачивался назвать её старухой), обладающая замечательным чувством юмора. Наверное, это и стало решающим фактором, почему он решил здесь снять жильё. Когда соблазнительный красавец прошествовал мимо неё, щеголяя голым торсом, она присвистнула и шепнула, прижав руки к давно обвисшей груди под цветастым платьем:
- Дио Мио…
- Грациа, - отозвался наглец с дерзкой полуулыбкой на губах, что сделало его ещё более привлекательным.
- Ты сущий дьявол, - рассмеялась почтенная сеньора и дружески шлепнула своего постояльца кухонным полотенцем. Подмигнув ему напоследок, она грациозно удалилась.
Кто бы мог подумать, что седовласая нимфа станет вестником перемен?
Принесенная ею корреспонденция являла настоящее чудо, ведь среди деловых бумаг и громоздких писем Деймона ждала ещё одна маленькая открытка с наивным трамвайчиком на глянце. Безумная невозможная находка. «Не продолжай переписку, пока не получишь ответа.» - простое правило игры. Но вот он стоит здесь, в своей гостиной, и сжимает в ладони заветный подарок.
Открытка. Опять. Разве это может быть правдой?
Пальцы вампира подрагивали, когда он решился перевернуть своё сокровище и прочитать слова на обороте: «Я всё ещё не жалею. А ты?»

Глава третья.

Свою боль и свою радость Деймон держал под замком, в прямом смысле: вместилищем его чувств к Елене стала лакированная шкатулка ручной работы. Достаточно большая и прочная для того, чтобы хранить внутри всю прошлую жизнь вампира и его неумирающую любовь. В моменты, когда чёрная тоска валила с ног или одолевала бессонница, он неизменно приоткрывал крышку, и тогда начиналось волшебство: обивка из деликатнейшего китайского шёлка превращалась в гладкую кожу возлюбленной, а открытки позволяли звучать её голосу - Елена была рядом и одновременно немыслимо далеко.
Проклятьем Деймона во все времена оказывалась импульсивность. Свернуть шею случайному обидчику или разорвать кому-нибудь глотку из-за лёгкого приступа меланхолии – что может быть естественнее для хищника? Так он жил долгие годы, гася в себе чувство вины и человечность. Встреча с Еленой окончательно разрушила рамки самоконтроля: эмоции рвались через край, сводили с ума. Невозможно было спрятаться за маской хладнокровия или притвориться бесчувственным мерзавцем - Гилберт не купилась бы на такой трюк. Их отношения были подобны стихии - безудержной и мощной, но вместе с тем разрушительной. Когда объятия чересчур крепки – они удушают. Неудивительно, что однажды Елена захотела уйти: будто птенец, зажатый в кулаке, она мечтала вырваться на волю.
Деймон давно жил на земле и знал, что новообращённые вампиры часто восстают против своих создателей. Ими движет жажда самореализации - что-то вроде экзистенциального кризиса в первые 20-30 лет после перерождения. И всё же уход Елены ранил его. Зачем было изображать из себя мученицу?! Мысль о том, что она чувствовала себя канарейкой в клетке и молча страдала на протяжении нескольких лет, приносила разочарование. Господи! Он же никогда ничего от неё не требовал! Если бы это было во власти Сальваторе, Елена осталась бы смертной девочкой, немного наивной и непосредственной, такой, какой он увидел её в первый раз. Это ведь жизнь, а не идиотские «Сумерки»: нельзя обратиться и провести безоблачную Вечность вместе с любимым – такого просто не бывает!

Он шёл на уступки, втискивая себя в образ заботливого бойфренда - серийный маньяк растворился в небытие: кровавые оргии, пытки, удовольствие от охоты отправились на помойку прошлого. 175-летний убийца пил терпкий бурбон из керамических кружек для кофе (прощайте, хрустальные бокалы и зловещая ухмылка), проверял домашние задания по истории (кто лучше него знает, что было 100 лет назад?) и мило общался с соседями. Случалось, Деймон сам себя не узнавал - столь разительными были перемены. Но, размышляя о новом стиле существования, он всегда приходил к выводу, что «всё вполне терпимо» - помимо «прилизанных» рефлексов и безвкусной будничной рутины судьба дарила ему восхитительные часы рядом с единственной и желанной. Слышать её переливчатый смех, прижимать к себе, будить по утрам, принимать вместе душ – неужели это не заслуживало платы?
Деймон готов был отдать любую цену за возможность видеть её, но Елена заявила, что хочет быть свободной, а он не смог сдержаться. В тот злополучный день с губ Сальваторе сорвались жуткие, горькие, обидные слова, приправленные гневом. Они потекли, словно гной из вскрытой раны.
- Какого чёрта, Елена?! - в запале он ударил кулаком по рулю. – Ты мечтаешь о свободе? А что, если я тоже о ней мечтаю?! Знаешь, я счастлив, что четыре года студенческих вечеринок и тряски перед экзаменами наконец закончились. Хочу избавиться от этого барахла! Теперь мы действительно можем быть…
- Мертвыми? Вместе и мертвы, – в глазах девушки полыхала ярость, раздражение окрасило щёки в алый цвет. Королева-воительница, Елена была невыразимо красива и… беспощадна.
- Я собирался сказать «вместе», но раз ты настаиваешь – да, и мертвы тоже, - силы куда-то испарились, Деймон беспомощно откинулся на спинку сиденья. Простая констатация факта произвела эффект разорвавшейся бомбы.
- Почему же тогда ты так долго терпел? Позволил мне пойти в колледж? Ради чего всё это, Деймон? – плохо было не только Сальваторе: Елена плакала, как ребенок, её голос дрожал и прерывался на каждом слове. Нужно было протянуть руку, приласкать её, но он не мог пошевелиться.
- Елена, - Деймон старался говорить безразличным тоном, ведь цинизм помогает оттянуть боль, - не знаю, помнишь ли ты об этом, но никто не спрашивал моего согласия – ты сама приняла решение.
- Так значит, последние четыре года ты утешал вновь преставившуюся?! В этом была твоя великая миссия: наблюдать за тем, как я цепляюсь за иллюзию жизни?! Поддерживать меня в чудовищном самообмане, подальше отодвигая неприглядный финал – мы всё равно мертвы! – она плакала навзрыд и говорила без остановки. Как долго бедняжка тащила этот крест на своих плечах!
- Брось, Елена, не было у тебя никаких иллюзий. А я устал от роли няньки. С меня хватит! – признание острое, как нож гильотины, поставило точку в споре.

Дальше были лишь слезы, потоки слёз. Пустота и одиночество. Любовь порой так хрупка, что не переносит скорби. Они сами разрушили всё, что создали.
Никакая магия не могла спасти союз отчаявшихся вампиров. Волшебные кольца, внушение, любой другой супер-трюк - всё это не убережет от слов, которые уже сказаны, не изменит жестокой страшной истины. Елена была права в главном: они оба мертвы. И попытки наслаждаться человеческим существованием – только иллюзия реальности. В действительности им не суждено было встретиться, Провидение надёжно развело их дороги, разделило смертные жизни вековым барьером. Думая об этом, Деймон всё глубже погружался в безысходность. Два трупа в поисках счастья, разве не смешно? Стоило поддаться унынию - и тьма завладела душой: все ниже и ниже, сквозь кроличью нору к мерцающим огонькам вёл его первородный инстинкт… Спустя время поиск завершился в Богом забытом баре, стаканом бурбона в руках и мёртвыми телами на полу. Что ещё есть у монстра, кроме крови, выпивки и старинной шкатулки с потаёнными мыслями?..
Они сами разрушили всё, что создали.

«Я всегда буду выбирать тебя.»

Деймон до судорог в кистях сжимал кулаки, не давая себе приблизиться к письменному столу. Искушение продолжить игру в открытки было велико, вот только какой смысл дразнить друг друга? Они дошли до точки невозврата и замерли там навсегда, причинили друг другу боль, растеряли ориентиры. Где гарантия, что это не повторится?

***

Меньше чем через три недели после второй открытки (слава почте Италии) Елена прислала третью. Ещё одна попытка докричаться до той стороны, ещё один треклятый трамвайчик. На этот раз послание было предельно ясным – время, дата, номер рейса и короткая приписка: «Если ты придёшь, это и будет ответ.» Будто мост перекинули через пропасть, а Деймону предстояло решить, идти ли по нему или нет.
Он сказал себе, что не пойдет. Ни за что на свете не поедет в аэропорт, даже если от этого будет зависеть жизнь на планете. Но, как долго могут держаться бастионы упрямства, когда речь заходит о свидании с любимой?

Безудержно ругая собственную глупость, Деймон рыскал в толпе людей. Конечно же, он опоздал – самолёт уже успел приземлиться. В центре аэропорта было многолюдно: путешественники, студенты, бизнесмены, мамочки с детьми. Воздух пропитан ожиданиями и надеждами. Среди всего этого многообразия лиц и улыбок, он искал родные черты, взгляд единственно верный и знакомый. Искал и не находил. На мгновение вампиром овладела паника – вдруг Елена приняла его опоздание за отказ? Что делать, если он проворонил последний шанс всё исправить?
С упорством обречённого Сальваторе продолжил поиски и был вознаграждён: завернув за угол, он наткнулся взглядом на пару длинных смуглых ног. Сидя на лавочке, их обладательница коротала время, попутно возводя небольшую пирамиду из бутылочек, в которых совсем недавно плескался алкоголь (похоже, кто-то ограбил мини-бар). Неустойчивая конструкция опасно пошатывалась, грозя развалиться в любой момент. Елена была увлечена строительством. Она опустила голову, сосредоточенно наблюдая за результатом своих усилий, каштановые волосы рассыпались по плечам, ниспадая тёмным водопадом на лёгкое белое платье, открывающее точёные колени. Деймон точно знал, что его заметили: девушка затаила дыхание, а потом осторожно подняла глаза, вглядываясь в его лицо.
Неторопливо приблизившись к той, кого в панике искал минуту назад, он поприветствовал её сухим комментарием: «Не помню, чтобы в «Римских каникулах» была такая сцена».

Глава седьмая.

Когда они просыпаются, Деймон приносит кровь в хрустальных бокалах, в гранях которых она переливается рубиновым светом.
- Мы же цивилизованные люди, - юморит он в своей привычной манере.
Елена садится в подушках и протягивает руку, даже не пытаясь прикрываться простынёй. Замечает его взгляд, которым он обволакивает её всю. Она не хочет скрываться от него. И она не хочет ничего скрывать от него.

- Деймон, я всё-таки хочу сказать тебе...
- А может быть, я не хочу ничего слышать? Может быть, я просто хочу жить этим мгновеньем, - он разводит руками перед ней. - Я не хочу знать, почему ты ушла тогда. Чёрт побери, Елена, неужели нужно всё-таки ковырять эту рану, когда она пытается затянуться?
Выражение его лица такое, словно теперь она его всё-таки ударила.
- Но разве ты не хочешь понять, почему я всё же решила вернуться? - у неё дрожит голос.

Он опять не смотрит на неё и молчит...

Елена в смущении натягивает на себя простыню. Только что всё было так прекрасно, и вот в одно мгновенье всё раскололось вдребезги, как хрустальный бокал. Она виновата и смотрит на него своими глазищами цвета тёмного янтаря.
Деймон когда-то думал, когда она ещё любила Стэфана, что таким взглядом несчастного оленёнка Елена пытается купить его, заставляя делать всё, чего она хочет. Но после нескольких лет рядом с ней он понял, что в этом взгляде вся Елена, со всей её гремучей смесью скорби, отчаяния и надежды.

Чёрт тебя подери, Елена...
Он сжимает кулаки до боли в костяшках, потому что уже готов опять броситься к ней и ласкать этими руками оливковый шёлк её кожи, манящую упругость её груди, на которую она сейчас натягивает простыню.

- Я знала, что приехать сюда и объясняться с тобой будет нелегко. Мы говорили об этом с Кэролайн... и она предупреждала меня.
- Блонди? Ну, она-то никогда не была на моей стороне и всегда была против наших отношений.
- Нет, Деймон, - Елена качает головой и каскад её волос колышется из стороны в сторону. - Она переживала, что я возлагаю слишком большие надежды на эту нашу встречу... после того, как обошлась с тобой.
- Я всегда был проблемой для тебя, правда? Когда-то я сказал тебе, что если люди что-то видят хорошее в тебе, то и дальше они ждут от тебя только хорошее, - он нашёл свои джинсы и стал демонстративно одеваться. - Я играл по твоим правилам. Я не преследовал тебя, не писал лишнего и не навязывался. Я придерживался границ, очерченных тобой...
- Деймон, - путаясь в простыне и стараясь удержать слёзы, Елена пытается донести до него свою мысль, - дай мне возможность всё объяснить, и тогда у тебя будет больше информации, прежде чем ты начнёшь делать свои далеко идущие выводы. Тогда, по крайней мере, если ты скажешь мне убираться ко всем чертям, у тебя будет повод сделать это со всей осознанностью.
В их схватках всегда был такой ритм, море язвительности и перевёрнутого смысла, что ей трудно было ясно выражать свои мысли и держаться на одной волне с этим импульсивным вампиром.

В последний год, что они были вместе, Деймон пригласил Елену на ужин в итальянский ресторан, конечно же. Вино было прекрасным и она порядком набралась.
- Эй, притормози! - сказал он ей тогда.
- Я делаю, что хочу и сама решу, когда мне хватит, - Елена показала ему в ответ язык.
Они начали препираться и повздорили. Через несколько минут Деймон тащил её из ресторана под локоть.
- Это было весьма глупо, - саркастически сказал он после того, как запихнул ее в «Камаро», а сам сел за руль.
- Проваливай в ад, Деймон! - ледяным тоном ответила ему Елена.
- Ммм, ты ведь это несерьёзно? - он впился глазами в её лицо.
- Я, действительно, этого хочу, - упрямо мотнула она головой в ответ.

На следующее утро она разбудила его свежим мятным поцелуем.
- Мне жаль.. - и она посмотрела на него своими оленьими глазами.
- Насколько тебе жаль? - Деймон подпёр голову рукой.
- Мне очень жаль, что я это сморозила. Просто я не знала, как тебе объяснить, что ты перегибаешь... - она обвела пальчиком вокруг его соска. - Деймон...
- Я принимаю извинения.
- Ты это честно? - она заправила за ухо прядь волос. - Но я была такой гадкой.
- А теперь ты голая. Извинилась и даже почистила зубы. Всё в порядке.
Она хихикнула и прильнула к нему, затем провела тыльной стороной ладони по его щеке и одарила поцелуем. - Спасибо!
Довольный, он застонал под её поцелуями и сгрёб в охапку...

Вынырнув из своих воспоминаний, Елена тихо вздыхает. Это было за несколько месяцев до их разрушительной ссоры,  и уже тогда она пыталась до него что-то донести...

- Эй, - внезапно оживляется Деймон, - ты помнишь ужин в ресторане «Де Вито»?
- Да, мы были там один раз, - Елена, шмыгнув носом, удивлённо уставилась на него. - Я тогда слишком много выпила, назло тебе.
- Бинго! Иногда мы мыслим в одном направлении, - произнёс он, поняв, что и она сейчас вспоминала тот вечер. - Тогда ты извинилась и сказала, что у тебя было много чего на уме, но ты не знала, как всё это до меня донести. А меня отвлекло твоё голое тело и, вообще, ты на меня набросилась с домогательствами, прежде чем я что-то смог осмыслить.
- Деймон! - щёки Елены заалели румянцем.
- О, не строй из себя невинность, ты и сейчас сидишь голая в моей постели, - закатывает он глаза. Прям пуританка. У него мелькнула мысль, что за всё их совместное время он так и не смог её развратить в полной мере.
- То есть ты хочешь сказать, что моя проблема в том, что я пытаюсь с тобой разговаривать о серьёзных вещах в голом виде?
- Бинго! - ещё раз довольно восклицает Деймон. Он улыбнулся, заметив, как её глаза стараются смотреть куда угодно, только не в область его не застёгнутой ширинки.
- Может быть, тогда я оденусь, прежде чем мы продолжим этот разговор?
Он, прищурившись, склонил голову набок, как будто решал важный вопрос.
- Неа.
- Ненавижу тебя.
- Неа. И ты сама это знаешь. Ты же помнишь, что написала в последней открытке?
- Я не хочу об этом говорить, - она сложила руки на обнажённой груди. - Очевидно я на тот момент забыла, какой занозой в заднице ты можешь быть.
- И всё-таки продолжим. Я хочу послушать тебя.
- Ты помнишь, как Джереми позвонил тебе, чтобы первому сообщить, что Миа беременна, и вы потащились в бар это отмечать?
Изогнув бровь, Деймон хмыкает довольный, ещё бы он не помнил.

Джереми тогда был растерян и нуждался в поддержке. Он был влюблён (в очередной раз! ох, уж этот парень!), но интересное положение девушки как будто строило ему козью морду. Он не был готов к случившемуся. Деймон же, напротив, развеселился от происходящего, не забыв воткнуть тому шпильку, что он, пусть и бесплодный вампир, и то знает, что такое презервативы. Ну, и ещё не мог лишить себя удовольствия и самую малость поглумиться над мальчишкой, вытаращив глаза в притворном испуге и прошипев: «Охренеть, Джер! Елена убьёт тебя!» А потом они дружно нарезались под неодобрительные взгляды бармена, хоть и убеждали того, что у Джереми уже вполне легальный возраст для дружеской попойки. И под одобрительные похлопывания по плечу «Джер! Ты скоро станешь папкой!» Деймон погнал его признаваться к Елене.

- Какое отношение к нам имеет семья Джереми?
- Прямое. Между прочим, у них всё прекрасно - Миа сейчас ждёт второго.
- Я знаю.
Елена удивлённо повела бровью.
- Ты хочешь сказать, что всё это время поддерживал связь с моим братом и его семьёй, пока я пыталась выстроить свою жизнь отдельно от твоей? Удивительно!

Деймон в очередной раз молча скривил лицо.
Стоит ли ей объяснять это, раз для неё удивительно, что Джереми для него был... стал не просто её братом. Неужели она думает, что только из-за неё он общался с ним? Он подумал, что на кухне, в которую Елена ещё не заходила, к холодильнику пришпилено несколько фотографий маленького Рика и даже есть такая, где её племянник у него на руках. Чёрт, столько лет, и она вообще его не знает. Да что же это...

- Я устал с тобой про всё это разговаривать. Мне надоело. Ты хочешь ещё заняться сексом или тебе уже хочется в гостиницу?
- Ты же сам... - она застыла в шоке на мгновенье и, прежде чем он сообразил, что произошло, слетела с кровати, словно обнажённая фурия, и залепила ему пощёчину. Затем, совершенно не стесняясь своей наготы, демонстративно прошествовала к своему чемодану и, подхватив его, с грохотом захлопнула дверь в ванную.

Глава восьмая.

Пока Елена закрылась в ванной, Деймон решил заняться спальней - собрал раскиданные вещи, застелил покрывалом постель. Он любит порядок в своём жилище. Надо бы сменить измятые простыни... Но нет, он не хочет этого делать, не сейчас. Плюхнулся на заправленную кровать и стал перелистывать валяющийся на тумбочке журнал. Правда, он мало что там увидел, потому что его воображение тут же заняла Елена, принимающая сейчас душ, там за стенкой.
Его римские апартаменты, в отличие от родного особняка в Мистик Фоллсе, были практически полностью в светлых тонах, вот только ванная комната - она была отделана тёмным мрамором, создавая иллюзию грота или пещеры. И она сейчас там... словно самое дороге сокровище в пещере Али-бабы. Деймон потряс головой, чтобы прогнать непрошенное видение. Нет, он не хочет об этом думать, как не хочет думать и о мятых простынях под ним, хранящих их общий запах, или о рваном платье, что сейчас закинуто в его гардеробную и источает там запах её тела и духов, он не хочет думать о том вечере в «Де Вито» и последующих её утренних извинениях. Он тогда быстро простил и не захотел вникать в то, что она пыталась ему сказать. Ну, потому что это отношения двоих, в которых следует прощать, перешагивать мелкие обиды и идти дальше...
Но что, если нужно было тогда дать ей высказаться и понять, что она хочет донести до него? Неужели то утро стало их точкой невозврата, сделав из любовников друзьями по переписке? Дерьмо... Но он хотя бы перестал думать о ней голой в душе.

Наконец, Елена выходит из ванной в светлом шёлковом платье с цветочным принтом. Мелькая смуглыми коленками, она покатила свой чемодан в сторону выхода, на прощанье помахивая Деймону высоким хвостом, в который собрала влажные волосы. Он отмечает, что её ноги, обутые в белые балетки, такой невероятной длины, что этой девушке никакие каблуки не нужны. Его руки сжимаются... Чёрт, чёрт...
На пороге спальни она оборачивается:
- Если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, то не стоило меня забирать из аэропорта. Тогда бы я не чувствовала себя сейчас долбаной проституткой! - последние слова она выкрикивает уже звенящим голосом.
- Это не так! - Деймон буквально рычит в попытке оправдаться.
- Нет, именно это ты и сделал! - прищурившись, она передразнивает его интонации: «Хочешь секса, Елена? Но имей в виду, как только я тебя оттрахаю, ты пойдёшь на хрен, на хрен...»
Глядя с удивлением на эту милую девочку с хвостиком, в образе римской инженю, которая так смачно ругается, глаза Деймона фактически лезут на лоб...
- «А ещё ты должна понять, что я на самом деле ненавижу тебя, но всё равно трахну, сначала заставлю биться в оргазме, а потом стыдиться  всего произошедшего с тобой за эту ночь! И это будет твоим наказанием за то, что ты сделала со мной! Фак!..» - она вздёргивает одну бровь и ехидно ухмыляется одним углом рта, продолжая изображать его.
Затем её плечи передёргиваются и она, развернувшись вокруг своей оси, кидается в прихожую, не забыв свой, громыхающий колёсиками, чемодан.
- Я был почти уверен, что именно это ты и скажешь про меня. Кстати, за эту пародию тебе пятёрка! с минусом!
- Ой, да заткнись ты! Я могу сказать о тебе намного хуже, ведь теперь уже совсем не имеет значения то, что «мне не жаль», - цитирует она саму себя. - И, кстати, ты - паршивый ублюдок! - с этими словами она швырнула в него бархатную коробочку. - Ты встречаешься с кем-то, и тебе хватает наглости притаскивать меня в эту квартиру!

Чёрт! Это проклятое кольцо, которое он не собирался покупать для неё, но всё же купил во Флоренции.

- Ого, Елена! Да ты нахваталась бульварного опыта там, в своём Сан-Франциско! И да, ты думаешь, что эти годы без тебя я сидел монахом?
- Нет, Деймон, - уже глухо произносит Елена, - я тоже не сидела эти годы монахиней, но это... - она взмахивает рукой в сторону валяющегося на полу ювелирного футляра, - это уже подло. Ты не имел права покупать его кому-то и использовать меня.
- Ты побывала в моей шкуре, - кривит губы Деймон, - только что почувствовала, как это дерьмово, когда сначала дают надежду, но выбирают не тебя! Теперь ты знаешь, каково это? Может, и этот опыт пойдёт тебе на пользу.
- Да, я оказалась в твоей шкуре, прошла через это дерьмо. А ты, как всегда в своём репертуаре, прячешь всякую хрень на виду, - и она стала загибать пальцы: - лунный камень в мыльнице, колья из белого дуба в поленнице с дровами у камина, теперь вот это... - у неё опять сорвался голос, и вот она морщит носик, словно эта коробочка была с дерьмом, а не с ювелирным украшением.

И она уже выскочила бы вон из квартиры, если бы не замешкалась с этим грёбаным замком, на незнакомой для неё двери.
В считанные секунды Деймон перехватил её у входа. Его рука перегородила ей дорогу.
- Не так быстро, дорогая.
- Ты ошибаешься, если думаешь, что я останусь в этой мерзкой квартире хоть на секунду, ожидая здесь появления какой-нибудь, вожделеющей тебя, Энди Стар или вампирской течной самки, которая будет любить тебя так, как тебе хочется, - тряхнула Елена своим конским хвостом. - Уйди с дороги!
- Слушай, а мне нравится, как ты ругаешься. В некоторых дозах это может быть даже полезно. Я бы ещё послушал твоих речей в подобной приправе.
- Ты говнюк!
- И ты любишь меня. Именно это ты написала на своей последней открытке.
- Пошёл к чёрту и отпусти меня! - она опять попыталась справиться с дверным замком.
- Пробовал, но не могу! - и он зажал её у двери так, что её зад оказался у него под животом.
Взвинченная Елена засопела носом в дверь, а он опять сходит с ума от запаха её волос и завитка на затылке.
- Не могу, - ещё раз уже прошептал Деймон ей в ухо. И поцеловал там, и прикусил мочку...
Елена почти повисла у него на руках, не в состоянии куда либо двинуться.
- Я не позволю тебе обращаться со мной так, словно я кукла из секс-шопа для твоего траха, засранец! - сглатывая подступающие слёзы, шепчет она.
- Ммм... скажи ещё раз, - уже улыбается он.
Деймон проводит руками по шёлковому платью и уже скользит под него: готов поспорить, что она еле сдерживается, чтобы сдержать стон удовольствия.
- Думаю, тебе всё-таки стоит остаться и попробовать ещё раз со мной поговорить. После стольких лет дурацких открыток я всё же заслуживаю объяснений.
- Сколько раз я должна пытаться сделать это?
- У нас в запасе вечность... - он разворачивает её к себе лицом и опять зажимает у двери.
Елена прикрывает глаза, потому что невозможно бороться с ним, невозможно оставаться в трезвом рассудке, когда тебя поглощает синева его глаз. Она только чувствовала, как он губами прокладывает дорожки поцелуев по её коже туда, куда ему вздумается. Невозможный, несносный Деймон Сальваторе!
Он нашёл место на её шее - то, что любил больше всего...

И вот его клыки уже прокалывают нежную кожу Елены, она дёргается и сбивается в дыхании от этой сладкой боли. У неё всё тот же вкус, чёрт возьми, она всё такая же, как и раньше - эта невозможная Елена Гилберт! - он раздвигает коленом её ноги и максимально придвигается к ней, давая почувствовать своё возбуждение. Он нежно целует её затягивающуюся ранку и со всей серьёзностью заглядывает ей в глаза. - Я всё ещё ужасно тебя люблю!
- Чёрт тебя побери, Деймон! И я всё так же ужасно люблю тебя! - расписывается в своём поражении против этого вампира Елена и обхватывает руками так крепко, как только может.

Глава девятая.

- Ммм, я так же не помню и подобную сцену в «Римских каникулах», - ухмыляется Деймон после того, как они закончили (вернее, всё-таки кончили) у двери в его прихожей и обессиленные дотащились до кровати в спальне.
Елена чертыхнулась, весьма неграциозно ударившись ногой о прикроватную тумбочку, и рухнула лицом в покрывало. В свою очередь Деймон рухнул на неё следом, придавив своим весом. Скатившись с неё, он поцеловал в очередной раз завиток на её, слегка солёном от пота, затылке.
- Что ты сказала?
- Я сказала, что, конечно, там не могло быть такой сцены, - вынырнув из покрывала, улыбается она. - Джо Бредли и принцесса Анна даже не целовались, не то что...
- А зря, - фыркает Деймон, - тогда это был бы самый лучший фильм на свете.
Елена смотрит на него и уже со всей серьёзностью сообщает:
- Этот фильм о тоске между двумя людьми. И уже это делает его одним из лучших.
- Нужно ли напомнить тебе, сколько было тоски с моей стороны, пока мы не встретились в этом месте? -  он уже тоже почти серьёзен и добавляет с прищуром. - Правда, тебя-то это не касается, ты всегда просто хотела меня.
Она прыскает и щиплет его (нет, это просто невозможный вампир!)
Но он уже совсем серьёзен и продолжает:
- И это нельзя сравнить с тоской по ушедшим родителям, это другое. Знаешь, как трудно сказать «нет» девушке, которую желал не один год, когда она почти сказала «да»? А потом ты предпочла мне Стэфана. И даже потом, когда пришла ко мне, я чувствовал какую-то дистанцию. И потом, когда всё закончилось...
- Мне жаль, - она приподнимается, опираясь головой на руку, согнутую в локте. Другой рукой проводит по его груди и замирает там, где сердце. - Я не знаю, что мне сказать, чтобы ты понял, насколько я серьёзна. Но уверяю тебя, последние пять лет с моей стороны было не меньше тоски... и боли... Я потеряла тебя.
Он поворачивается на спину, закинув одну руку за голову.
- Да, но как всегда, Елена, это был твой выбор. Ты сама так решила.
Она тяжело сглатывает и резонно соглашается.
- Ты прав. И я хочу объяснить, почему так решила.

Шутки в сторону? Он смотрит на неё, и его сердце дёргается, словно игрушка-попрыгунчик на резинке.
Он знает, как выглядит тревога и страх, недаром Стэфан его брат. И боится, что не справится с той правдой, что она вывалит на него. Чёрт возьми, может ему пойти прям сейчас и купить себе долбаный дневник?

- Тебе не нужно было забирать меня из аэропорта. Я дала тебе выбор. Я всего лишь хотела, чтобы ты пришёл поговорить, если сам действительно этого хочешь.
- Ты прикалываешься? Да это то же самое, что предложить кусок мяса дворняге, которая неделю не ела. Он закатывает глаза, всем видом показывая, что Елена ненормальная.
- Деймон, я ведь пыталась с тобой объясниться, пока мы добирались до твоей квартиры, но ты не хотел слушать. Ты закрылся от меня, - и она в бессилии снова утыкается лицом в кровать.

Уже сутки, как они вместе, и он знает, что не может без неё жить и не может быть с ней, потому что обижен и рассержен.
Он знает, что чувствует. Его заполняют боль, страх, обида... Каждый нерв оголён.

- Я любила тебя, - продолжает Елена, и он слышит её слёзы, - и не хотела с тобой расставаться. Я, действительно, хотела быть с тобой. А потом у Джереми родился сын, и я поняла, как он счастлив в семье. Я держала малыша на руках и видела, как его держишь ты. И это то, чего всегда я хотела. И я понимала, что такого у нас не будет никогда. Мы вместе, но какие-то, как будто, неполноценные в своей любви. Я тогда думала, что для настоящей любви обязательно нужна семья... с детьми. Быть вечно молодым и свободным от всего - это прикольно, когда ты только поступил в колледж и впервые влюбился.
Вот тогда я напилась в «Де Вито». А потом всё пошло по спирали, но ты не чувствовал меня и не понимал.
- «Forever Young», ну да, пусть об этом расскажет Род Стюарт, - не смог удержаться Деймон от усмешки. И... внезапно почувствовал её боль. Он вдруг понял, что это и есть её открытая рана, которая, наверное, никогда не затянется. И будет саднить всегда, как только подвернётся случай. «Миа ждёт уже второго» - вспомнил он её недавнюю фразу и взгляд, который она попыталась спрятать от него. Он ненавидит это. Ненавидит своё бессилие, когда не может ей помочь, не знает, как сделать её счастливой.
- Я любил тебя, Елена. Да, ты сильно переживала. Но... Если бы ты только попыталась мне всё рассказать.
- Деймон, я не знала КАК! Как тебе, тому, кто давным-давно принял в себе вампира и наслаждается своей сущностью, объяснить, что чувствует девочка, которая только и жила, что семьёй, мечтала о семье? Ребёнок? Ты же никогда не мечтал о нём, как бы ты понял? Ты бы только чувствовал себя уязвлённым, не имя возможности дать мне то, чего я хочу. Да и вообще... - она в отчаянии взмахивает рукой, -  всё равно это не та проблема, которую можно решить.
- Я не смог бы решить твою проблему, но я бы выслушал тебя... И я смог бы утешить! Чёрт возьми, Елена! Я бы просто был с тобою рядом.
Она попыталась поймать его руку и прижать к себе, в своё оправдание. Но он резко дёрнулся, как от удара, и продолжил:
- Тебе, действительно, стоило разговаривать со мной. Потому что вечность - это непросто. Быть вампиром - непросто. Большинство вампиров это волнует - жить год за годом, видеть как живут обычные люди, заводят семьи, стареют, умирают. А ещё уходят близкие и любимые люди - это тяжело, мать твою! И это нормально - терзаться и переживать. Кто-то не хочет чувствовать и отключается. Но, если рядом есть тот, кто поддержит - это дорогого стоит. А ты решила взять и вот так просто избавиться от этого. Решила уничтожить нас, лишь бы не пострадало моё больное самолюбие?

Елена молча встаёт и, осматривая своё очередное испорченное платье, бросает его обратно на пол, и в очередной раз голая, идёт к чемодану. Невозможно всё повернуть вспять, слишком много боли между ними.
- Что ты делаешь? - вспыхивает Деймон.
- Мне нужно убираться отсюда. Я была несчастна без тебя, но это... ещё хуже. Мы постоянно раним друг друга, не находя возможности по-настоящему простить и отпустить обиды. И так будет всегда? Вечность? - она опирается о дверной косяк и в изнеможении прикрывает глаза.-  Это пытка, Деймон.
- Девочка моя... - он уже рядом, ласкает рукой её смуглую щеку.
Теперь, когда он знает правду,  он понимает её. Да, внутри ещё болит и обида гложет. И мучает сожаление, что они потеряли пять лет - этого не должно было случиться. Но, может быть, нужно вместе пройти через эту боль, а не расстаться? И тогда, возможно, всё будет по-другому. Просто в это надо поверить. Нужно поверить в друг друга.
И он вспоминает, как стоял у камина в отчаянии, ни на что уже не надеявшийся, и она пришла к нему...
«Мне не жаль, что я выбрала тебя... Я люблю тебя, Деймон.»

Любить Елену часто означает отбросить эгоизм и гордость. Порой, это чертовски трудно, но каждый раз она оказывалась в его объятиях. И надо признать, пусть и неохотно, что благодаря любви к ней, он вырос, как личность, и всё такое.
Расстояние от Сан-Франциско до Рима велико, но этот последний шаг между ними... если его преодолеть, если теперь он сделает его, то они точно будут вместе... навсегда...
И он притягивает её к себе, и целует дорожки от слёз на щеках. Он не обещает, что всё будет отлично, просто утешает и гладит по голове, как маленького ребёнка, пока в ответ она не прижимается своим мокрым лицом к его шее, а её руки обвивают его, медленно и крепко, словно дикий плющ стены старого дома.
Он даёт ей выплакаться и просто покачивает нежно, пока она не поднимает взгляд на него, в котором он черпает всё, что ему так нужно - и поддержка, и обещание, и любовь.

- Мне не жаль, что я люблю тебя, Елена, - теперь он возвращает ей те заветные слова, что несколько лет назад свели их и дали возможность поверить ему, что жизнь вампира может быть счастливой. Потому что вечность можно разделить на двоих.

Пролог.

          Протяжные крики, доносившиеся из комнаты наверху, десятилетний мальчик услышал ещё на лестнице, которая вела его на второй этаж огромного дома. С каждым его неуверенным, робким шагом стоны и крики становились громче и отчетливее, яснее и отвратительнее. Каждый вскрик пулей пролетал через его уши, едва ли не заставляя ускоренно бьющееся сердечко ребёнка выпрыгивать из груди. Мальчик только вернулся домой после школы, и эти ужасные звуки сразу же атаковали его, вынуждая ненавидеть и желать борьбы с ними с самого первого мгновения. Он поднимался выше, но ставшие ватными ноги никак не хотели преодолевать последние ступеньки. Но мальчик, зная, что где-то внутри него живёт настоящий и смелый мужчина, благородно сдерживал застилающие его прозрачно-голубые глаза слёзы.
          Всего-то лишь пару шагов, и он сможет войти в гостевую комнату их дома, светлого и большого, отделанного золотистой богатой лепниной и хрустальными люстрами. Из приоткрытой двери повеяло сквозняком, донося новую порцию криков, наравне с ужасными запахами терпкого алкоголя и незнакомого одеколона. Руки мальчика сами собой вцепились в деревянные перила широкой лестницы, словно так он мог удержаться на ногах. Однако не успел он ступить ещё раз, как внезапно наступила тишина, и через несколько секунд послышались тяжёлые шаркающие шаги. Без криков. Без стонов. Без ругани. Внезапная тишина, рушимая лишь поступью чьих-то ног.
       — Пошёл вон, щенок! — хриплым басом воскликнул высокий и рослый мужчина с отвратительной рыжеватой бородой. Силуэт его толстоватой фигуры, запрятанной в тёмный махровый халат отца, хоть и напугал мальчика, но не заставил сделать и шага с предпоследней ступеньки деревянной лестницы. — Ты что, глухой? Сука, проваливай нахер отсюда! — грубо прокричал незнакомец, явно раздражённый пристальным взглядом детских голубых глаз, в которых проносилась буря чувств. Мальчик продолжал таращиться на высокого мужчину, ощущая, как в его душе зарождается страх, проявляясь влажными от нервозности ладонями.
       — Извините, а Вы — кто? — вдруг осмелился вымолвить мальчишка с какой-то, совершенно ребяческой, простотой.
       — Тебя не касается, кто я. Ясно? — всё больше заходясь в раздражении, завил мужчина, и гулкий голос его сильнее насторожил мальчика. — Давай проваливай. Или я тебя закопаю прямо здесь, чтобы не пошёл жаловаться папочке!
       Содрогаясь от нервной и всё ещё хоть плохо, но скрываемой тряски, мальчик нерешительно ступил вперёд, намереваясь обойти незнакомца и наконец-то проникнуть в комнату, но мужчина резко схватил его за плечо, оттаскивая в сторону от двери. С совершенно уродливой ухмылкой, незнакомец выудил из кармана халата пистолет и приставил дуло к виску ребёнка, наблюдая, как он зажмурил слезящиеся глаза.
В этот момент, будто приведение, к лестнице вышла его мать, завёрнутая в белую простыню, чем навела на него больший ужас, нежели незнакомый и до безумия неприятный тип в его доме. Нет, то была действительно его мать. С привычно-тёмными волосами до плеч, с такими же голубыми глазами, как и у него самого, но вот ничего родного в их взгляде мальчик не мог найти. Это были глаза какой-то чужой женщины, что в этот миг стояла в одной белой простыне с пучком запутанных и налипших на потное лицо волос, с запёкшейся тёмной кровью над верхней губой. Мать мальчика, в каком-то совершенно невменяемом состоянии прошла ближе к мужчине и, погладив его вытянутую руку с пистолетом, со страхом взглянула на запуганного сына.
       — Милый, не надо… — хриплым шёпотом произнесла женщина, после чего незнакомый человек опустил руку, и мальчик с тихими всхлипываниями унёсся прочь вниз по лестнице, захлопнув дверь. Казалось, он запомнил навсегда эти жуткие карие глаза и наглое противное лицо, чтобы когда-то оно обязательно исказилось от боли, получив заслуженную месть.

Глава 1.

       — Знаешь, это было, как минимум, красиво, Эл, — не в силах сдержать расплывающуюся искреннюю улыбку на идеальном лице, светящемся от полученных эмоций, сказал Деймон. Его чёрные как смоль волосы трепал прохладный ветерок, влетающий в приоткрытое окно салона дорогущего авто. Крепко удерживая одной рукой руль своей «Феррари», брюнет перевёл весёлый взгляд ярко-голубых глаз на аналогично смеющегося Клауса, что сидел справа на переднем пассажирском сиденье.
       — Не моя была идея грабить кассу ювелирки. Не мои проблемы! — обиженно возразил Элайджа, нервно потирая мокрый от вылитой воды рукав и воротник тёмно-серого пиджака. Он недовольно хмыкнул, отчего Деймон и Клаус вмиг смолкли, устремив взгляды, ставшие вмиг серьёзными, на дорогу. Хотя, как бы сильно они не пытались скрыть эмоции, их всё же буквально разрывало, как и ещё одного приятеля сзади, от предательского смеха, что напал на них ещё в процессе ограбления. Эта заносчивая кучка, жаждущая опасности и денег, решила в ближайшее время взять передышку от нескончаемых серьёзных дел. Сегодня они напали на небольшой ювелирный магазин, вырубив двух охранников, где забрали не только украшения, но и потребовали от девушки-кассира прибыль из кассы. Да, конечно, парни с пистолетами навели на неё ужас, однако девчонка оказалась не из робкого десятка, окатив орущего на неё Элайджу минеральной водой из бутылки. Вот снова в машине послышался чей-то хрипловатый смешок, который заставил Майклсона устало цыкнуть.
       — Шутки шутками, парни, а у нас могут быть проблемы, — усталым тоном произнёс Аларик, потушивший докуренную сигару пальцем, привыкшим к регулярному табачному жару. Мужчина задумчиво осмотрелся по сторонам, заставляя остальных гадать над значением его слов.
       — Ну, и какого хрена молчим, Рик? — не вытерпев нависшего молчания, спросил Деймон, и его сильная рука крепче вцепилась в руль, выдавая побелевшими костяшками напряжение. — Говори уже, а то ведёшь себя как Логан, который кое-как смог что-то промямлить, дабы смыться от сегодняшнего нападения.
       — Во-первых, у него серьёзная причина. Сегодня у них с Энди годовщина — три года, как-никак. Ты сам говорил, что семья превыше всего, — обосновав свои слова и защищая друга, заявил Аларик Зальцман, а Деймон лишь закатил глаза и переглянулся с таким же возмущённым  Клаусом. — Во-вторых, про проблемы. Кай так и не сообщил нам про переводы. Кругленькая сумма должна была перейти на наш счёт в Италии рано утром, но он так и не подтвердил, прошло ли это успешно.
       — Да уж… Семья превыше всего, — задумчиво повторил слова друга Сальваторе, словно проматывая в голове каждый произнесённый звук, а Аларик, осознавший всё количество пропущенной Деймоном информации, тяжело вздохнул.
       — Так… — протяжно на выдохе проговорил Клаус, и его светло-зелёные глаза подловили какую-то отчаянность во взгляде Деймона, который ещё сильнее ударил по газам, рискованно проскочив перекресток на красный свет под аккомпанемент чужих сигнальных гудков недовольных водителей. — Что у тебя с Еленой? Вы снова поссорились? Или бедный Дей внезапно начал стареть? Ну, знаешь, стресс, усталость, отсутствие желания…
       — Заткнись, сука, — рявкнул брюнет, прожигая льдистыми глазами приятеля. — Ты издеваешься? Вчера я весь день только и делал, что трахал тех девок из колледжа, что позвали нас вечером на тусню. И…
       — Так что с Еленой? — не воспринял переведённой темы Элайджа и заметил на бледном лице Деймона нервозную ухмылку.
       — Всё не так уж и плохо… — едва увернувшись от встречной машины, ответил парень, при этом резко крутанув руль и заставив тем самым вильнуть автомобиль в сторону. — Но и не так уж хорошо. Я охереваю от того, что она может не хотеть меня. Точнее, хочет, но круто это терпит. Постоянно истерит, кричит, чем-то недовольна… И… даже угрожала, что съедет от меня. В общем, я не знаю, что должен делать, но я её явно не устраиваю.
       — Может, просто ПМС? — выдвинул вот уже не первую глупую, но слишком серьёзно сказанную, идею Аларик, на что Деймон ответил вот уже не первым закатыванием к потолку голубых глаз.
       — Это не может длиться целых четыре месяца, — проворчал брюнет.
       — Так и почему же ты до сих пор не соблазнил её или, на худой конец, не взял силой? — подал голос Элайджа, до сих пор потирая мокрое пятно на пиджаке.
       — Потому что… —  Сальваторе подбирал слова для ответа, а точнее — отмазку, однако в мыслях крутились лишь прожитые картинки ещё когда-то счастливой жизни с Еленой, наполненной искренним сиянием её карих глаз и неподдельной улыбкой, которую он не видел уже чересчур долго. В последнее время были лишь регулярные ссоры, громкие споры и тихий плач этой девушки, чья даже маленькая слезинка разжигала его кровь в венах до кипения. — Потому что это Елена. Она не Лекси, которая крутится на шесте в баре и даёт всем подряд. Она не Кэтрин, которая готова сдохнуть, лишь бы переспать со мной. Она не Мэри-Луиза, которая настолько в свои шестнадцать утонула в извращениях, что даст фору тридцатилетней шлюхе. Это Елена, чёрт её побери! Елена… — не скрывая раздражения, прикрикнул Деймон и со всей силой ударил кулаком по рулю, заставив Клауса нелепо зажмуриться от неожиданности его удара.
       — Просто трахни её, и дело с концом, — устав от обсуждений отношений Сальваторе, пробурчал с заднего сидения Элайджа. — Причём, в прямом смысле, — усмехнувшись, добавил он, а потом резко подался вперёд, чуть не врубившись лицом в переднее сидение, когда Деймон резко остановил машину, с визгом шин проскользив по асфальту.
       — Приехали. Выметайтесь, — приказным тоном заявил Деймон, со скукой глядя на тёмно-зелёный высоченный забор, наглухо закрывающий вид на дом Аларика, отчего тут же получил недоумевающие взгляды друзей, которые не спешили покидать автомобиль.
       — Ты не идёшь? — удивлённо спросил Клаус, открыв дверцу и дожидаясь ответа.
       — Нет. Есть кое-какие дела, — брюнет проследил за тем, как друзья направились к воротам, и не смог не усмехнуться, подметив как усердно Элайджа тащит спортивную сумку, полностью забитую доходом их сегодняшнего триумфа. Младший Майклсон, который порой был весьма умнее своего брата Клауса, внимательно огляделся по сторонам, прежде чем зайти на территорию дома, и, пожалуй, именно его осмотрительность и ответственность перекрывали невыносимое постоянство его занудства и ворчливости.

          Деймон же, не желая высчитывать полученную прибыль в душной гостиной Рика, продолжил свой путь по трассе всё с той же высокой скоростью, что позволила его чёрной машине в считанные минуты добраться до небольшого кирпичного здания на окраине городка Мистик-Фоллс. С налёту припарковав «Феррари» посреди парковки, парень, расстегнув ещё одну пуговицу сверху чёрной приталенной рубашки, направился к клубу «Пантера», принадлежащему нескольким влиятельным и на удивление очень дружным парням — Аларику Зальцману, Клаусу и Элайдже Майклсонам, Логану Феллу и остроумному, красивому брюнету с необыкновенным прищуром голубых глаз, который вальяжной походкой вошёл уже внутрь здания, погружаясь в цветные сумерки и басы музыки увеселительного заведения. Идеальное средство, надо сказать, для отмывания добытых денег.
       — Скоро набежит народец, жаждущий развлекухи… — осматривая абсолютно пустую барную стойку из тёмного дерева с красной подсветкой, и просторный танцпол, возле которого весьма уместно возвышался пилон, проговорил сквозь громкую музыку Деймон. Пройдя к тёмно-красным кожаным диванчикам возле стриптиз-зоны, Деймон хищным взглядом окинул девушку с длинными светлыми волосами. Лекси, всегда искренне радующаяся приходу этого парня, весьма уверенно подбежала к нему, учитывая высоченные шпильки неудобных босоножек. Она заключила его объятия, крепко обхватив его широкую спину, скрытую за тёмной тканью дорогой рубашки, а он ответно приобнял её за поясницу, тут же спуская руку чуть ниже и одновременно показывая ей самодовольную улыбку. Лекси, совсем не чувствующая себя неловко в кружевном чёрном белье, откровенно демонстрирующем её прекрасную фигурку, была чуть выше парня из-за своей неудобной обуви, поэтому, не выдержав чьей-то возвышенности над собой, Деймон повалил её на один из диванчиков, провоцируя заливистый смех. Он устроился рядом, позволяя девушке положить голову ему на плечо.

          Алексия Бренсон. Вряд ли мог встретиться хоть один человек, некогда посетивший этот клуб, который не знал бы эту красивую и пластичную девушку, что манила парней своими откровенными танцами и притягивала завистливые взгляды более респектабельных и скромных представительниц женского пола. Для всех, кто приходил в эту цитадель разврата, выпивки и танцев для полного забытья, Лекси могла быть либо просто хорошенькой танцовщицей, либо прекрасной незнакомкой, либо игривой сучкой, либо высшего разряда шлюшкой. Но Деймон, который смело мог отнести её одновременно ко всем перечисленным категориям, знал её как девушку, чью жизнь смогла спасти эта работа в этом клубе. Он отчётливо помнил историю её несчастной жизни так же, как и помнил одно важное правило — не упоминать ужасный период времени «до» в её присутствии, за что он однажды поплатился, получив жгучую пощёчину с размаху.
          Когда этой девушке было всего-то семнадцать, она уже осознала всю низость своего, никому ненужного, существования. Она никогда не видела своего отца, а её мать променяла общение со своей дочерью на обжигающую нутро выпивку. Ну и дочь решила не отставать, всё больше погружаясь на дно поганой жизни. Но однажды Клаус нашёл девчонку пьяной на дороге и привёз в этот клуб. Здесь она узнала, что такое человеческая поддержка и нормальная еда. Позже тут она взялась и за привычную работу, но зато могла торговать своим телом уже не для прибыли во благо матери, а лично для себя. И без всякой лести Бренсон была поистине благодарна всем этим парням за то, что они смогли ей дать, чтобы направить её безобразную жизнь хотя бы в то русло, где хорошо отплатят ей за это. Пару месяцев назад Лекси исполнилось двадцать, которые она справила не в компании друзей, не за семейным обедом, а в огромной кровати на втором этаже клуба, жёстко трахаясь с Деймоном Сальваторе. И это действительно было лучшим подарком для неё — она наконец-то заполучила его в свои цепкие наманикюренные лапки. Она была совсем не дурочкой и понимала, что никогда не заимеет фото, где её прекрасное, и получившее всеобщую любовь, тело окажется в белом платье в объятиях Сальваторе. Но при этом Лекси знала, что он доверял ей и в какой-то степени даже уважал её, и она старалась довольствоваться этим.

— Как прошёл день? — нежным голоском проворковала она, и её рука решительно скользнула ему на грудь, порхающими движениями тонких пальцев расстёгивая верхние пуговицы его рубашки.
       — Честно? — с заметной долей усталости в хрипловатом голосе спросил он, и Лекси, подаваясь к крепкому телу брюнета, положительно закивала головой. — Херово. Всё, как и всегда, против меня.
       — Может, просто нужно снять накопившийся стресс? — игриво произнесла блондинка, состроив наивную гримаску, не выражавшую ничего, кроме ангельской преданности и доброты. Она вплотную прильнула своим полуоголённым телом к Деймону, позволяя его сильным рукам плавно гладить её по спине, лёгкими касаниями ладони заставляя её нежную кожу покрываться, предательски выдающими её возбуждение, мурашками. Парень дразняще провёл пальцем вверх по её руке, подбираясь к плечу, и, вслушиваясь в сбитое дыхание девушки, одним движением подцепил лямку чёрного кружевного лифчика и спустил её вниз. Лекси выгнулась навстречу его, медленно скользящей с плеча на спину руке, выпустив едва слышный стон, а Деймон, наблюдая за реакцией её тела, соблазнительно улыбнулся, довольствуясь ощущением бархатистой кожи. Через пару минут, остановив пытки над её чувствительностью к его тёплым рукам, он резко сменил неприсущую ему нежность на привычную ему резкость и, быстро намотав её длинные блондинистые волосы на кулак, притянул её личико ближе к себе, обжигая персиковую щёку своим горячим дыханием. Деймон, сдерживая свой внутренний рык наслаждения, уткнулся лицом в её шею и едва уловимо прикоснулся губами к выступающей ключице, а затем снова уставился хоть и равнодушным, но затуманенным страстью, взглядом на её лицо.

       — Стресс — это вся моя жизнь… — почти в самые губы блондинки прошептал Деймон, ощущая, как от переизбытка чувств, полученного взаимными касаниями, хрипнет его голос, вмиг сменившийся каким-то гулким мычанием, слышимым сквозь плотно сжатые губы. Лекси, наблюдая за тем, как постепенно ослабевает и поддаётся желанию Сальваторе, тихо хихикнула, продолжая расстёгивать его рубашку, плавно спускаясь вниз, к пряжке его ремня, но, как только она с эффектом щекотки проскользила ноготками по его крепкому прессу, Деймон оттолкнул её от себя. Выудив из кармана джинсов телефон, он резко поднялся с диванчика и отошёл в сторону.
       — Я слушаю, Мейсон, — строго и без какой-либо тени внезапно прошедшей хрипотцы, созданной довольно-таки горячими ласками Лекси, сказал в трубку. Деймон знал, что его охранник не станет звонить в случае незначительного события. Мейсон Локвуд, здоровый и крепкий парень, по его же поручению оставался дома для большей безопасности Елены и присмотра за ней, поэтому после этого звонка лицо Сальваторе приняло выражение полной сосредоточенности и серьёзности, вместе с абсолютным равнодушием ко всему окружающему его миру.
       — В общем, по Вашему указанию я приглядывал за Еленой… — издалека начал Мейсон, словно по глупости играясь с шаткими нервами Деймона, который уже принялся в спешке застёгивать пуговицы на чёрной рубашке. — И поверьте, я справляюсь со своей работой, но…
       — Слушай, ты не школьницу на свидание зовёшь, какого хрена ты мне звонишь? Что у вас там стряслось? — с едва контролируемым гневом, что плескался в потемневшей бирюзе его глаз, прорычал в трубку Сальваторе. Заметно нервничая, он ждал разъяснения ситуации от охранника, что с трудом формулировал мысли в понятные предложения, и одновременно легонько подтолкнул блондинку ладонью в плечо, жестом указывая ей подняться и уйти, всем видом давая понять о невозможности продолжения весьма занимательного для них обоих занятия. — Что там происходит, Мейсон?!
       — Короче, мисс Гилберт собирает вещи и намеревается уйти из дома. Что прикажете делать? —  будто ожидая жестокой расправы за сказанные слова, наконец отчеканил Локвуд, даже не подозревая, насколько яростная вспышка сверкнула в глазах Деймона, когда он смог воспринять по отдельности каждое услышанное слово.
       — Вот чёрт! Дура! Она что, совсем там рехнулась? Сделай всё, чтобы она оставалась там. Потяни время, кретин! Я сейчас буду. И передай ей, что она идиотка… И да… Ей не жить, если в моём доме всё ещё осталась кровать. Всё. Останови эту истеричку! —  строгий властный тон сразу же обратился в поистине страшный крик, отчего шея Деймона напряглась, а весь вид возмущённого парня, чей взгляд сейчас без усилий мог прожечь до пепла всё попавшее в поле зрения, не на шутку напугал Лекси, которая хоть и привыкла к резкости и его быстрой перемене настроения, но погрузилась в некий шок оттого, как яростно прозвучал его голос. Не успела блондинка сказать ему и слово, как Деймон быстрыми и уверенными шагами направился к выходу, в движении поправляя взлохмаченные тёмные волосы. И на какой-то миг, рассматривая удаляющийся тёмный силуэт, Лекси мысленно стало страшно за ту, что носила имя Елена Гилберт. Она полностью принадлежала ему. И это был закон, известный каждому из окружения Деймона. Но сейчас, решив его нарушить, Елена смогла довести этого темпераментного брюнета до устрашающего образа. Прикусив губу, Бренсон с горечью думала о том, что ей, собственно, вряд ли когда-нибудь подобное удастся. Деймон любил и обожал больше своей жизни ту, другую. И именно поэтому она заметила в его яростных глазах и отчаяние, с которым он был готов пойти на всё, чтобы сохранить то, что ему принадлежало, Елену Гилберт...

Глава 2.

             Сильный, неизвестно почему нагрянувший, холодный ливень, не ожидаемый многочисленными прогнозами, крупными каплями отбивал собственный шумный ритм на тёмном от сырости асфальте, на крышах домов, в глубоких лужах. Непрекращающийся дождь оставлял на стёклах окон мокрые и кривые дорожки. Они, будто печальные слёзы, затянувших небо, бледно-серых туч, распространяли по опустевшим улицам свою тоску и боль.
             Большой двухэтажный дом, почти полностью стеклянный из-за панорамных окон, располагался в центре участка, обнесённого изящным, чёрно-золотистым кованым забором. Придомовая территория была покрыта аккуратным газоном с зелёной и свежей апрельской травой. Сам дом, как внутри, так и снаружи, сохранял весьма лаконичный чёрно-белый стиль, всем видом показывая, что в него было вложено немало денег хозяина и сил дизайнеров. В пасмурную погоду его единственная постоянная обитательница, теряясь среди высоких потолков и множества комнат, находила этот интерьер мрачным и неуютным. И сейчас она была полна решимости покинуть эти неприветливые стены, отделанные светлой художественной штукатуркой и картинами в импрессионистском стиле.

            Елена, спускаясь осторожными шагами по стеклянной лестнице, изо всех сил тянула за собой тяжёлый чемодан, который ещё пару минут назад она с таким же усердием пыталась застегнуть. Издавая усталое пыхтение, девушка, с собранными в небрежный пучок каштановыми волосами, украдкой взглянула в окно и, заметив лишь сырые деревья и траву, невольно начала жалеть, что не имеет ни грамма сил, чтобы заплакать. Да, она решительно и весьма обдуманно покидала этот дом, и в её шоколадных глазах читались лишь нескрываемая боль и настоящая усталость. Усталость от одиночества, от переживаний и неразрешённых ссор. Эти ссоры длились уже месяцы, и с каждым разом казалось, что надежды на примирение становилось всё меньше и меньше. И вот сейчас девушка решилась осознать, что надежды на нормальную совместную жизнь, которая смогла бы вынудить бросить к чертям этот тяжеленный чемодан и побежать к двери для безумного объятия с Деймоном ради одного слова «Прости», почти совсем не осталось.

            Ей было бы намного легче и проще просто поддаться своим эмоциям, разрыдаться подобно обиженной маленькой девочке и, закрывая заплаканное лицо руками, опуститься на одну из ступенек, ожидая, когда он всё-таки придёт и обнимет её. Обнимет, вопреки всем её обоснованным возражениям, и без единого слова поселит внутри неё уже совсем забытое чувство безопасности и спокойствия, которое когда-то могли подарить лишь его крепкие тёплые руки. Но сейчас Елена не хотела поддаваться разломанным чувствам, чтобы не утонуть в собственной панике, поскольку совершенно не представляла себе, как она теперь будет жить без него. И именно поэтому, где-то в глубине души, она всё утро собирала вещи и ждала, что он наплюёт на свою чёртову работу, на принципы и её же обиды, успеет и придёт. Но не произошло, и Елена, как бы то ни было больно, абсолютно точно понимала, что наступил тот самый конец, заставивший рухнуть весь её мир.
       — Мисс Гилберт, прошу Вас! Остановитесь! — требовательно приказал Мейсон, быстро подбежавший к лестнице и преградивший девушке путь. Он одним резким движением выхватил у неё чемодан, но Елена, не желая сдаваться в принятом решении, сделала попытку отвоевать свои вещи обратно, на что охранник лишь едва заметно усмехнулся, с лёгкостью придерживая её одной рукой. Осознавая неравенство их сил, второй раз Гилберт не отважилась нападать на Мейсона, который как каменная скала теперь перекрывал ей дорогу.
       — Пусти, пожалуйста, — весьма спокойно попросила Елена, что весьма удивило Локвуда, однако истинную нервозность девушки выдавал блеск грустных карих глаз и чуть дрожащие губы. Она тяжело вздохнула, когда парень проигнорировал её вежливую просьбу, но потом вновь подалась вперёд, намереваясь пройти к входной двери мимо Мейсона уже просто без вещей. Но он тут же перехватил её за талию и вернул на прежнее место, даже в мыслях не допуская возможный побег своей хозяйки.
       — Если Деймон узнает, что ты пытался взять меня в заложники, а уж тем более трогал, то он убьёт тебя! — постаралась та хоть как-то повлиять на застывшего охранника, но разговаривать с ним сейчас было то же самое, что и с равнодушной стеной.
       — Если Деймон узнает, что его милая Елена снова пробует себя в роли актрисы в драматическом сериале, то убьёт именно её, — ответил ей хрипловатый голос, что донёсся до девушки от входной двери вместе с потоком прохладного воздуха. На короткий миг Гилберт оцепенела с широко раскрытыми от удивления глазами, но тут же взяла себя в руки и уничтожила любой намёк на зародившуюся в душе радость на своём лице, засиявшей, как у маленького ребёнка, встретившего после долгого отсутствия родителей. Вернув себе недовольный взгляд и плотно сжав бледные губы, она решилась направить всё своё внимание на Сальваторе, в выражении красивого лица которого читалась равнодушная холодность, но хищный прищур голубых глаз проявлял все его спутанные в единый ком непонимания чувства.

       — Прошлявшись где-то двое суток, ты соизволил вернуться домой? Не может быть! — с сарказмом произнесла Елена, выводя Деймона из себя совсем несвойственной ей интонацией. На что брюнет, нахально улыбнувшись, привалился плечом к стене и выжидающе посмотрел на Мейсона, желая его скорейшего ухода.
       — Продолжаешь свой концерт, Елена? — задал встречный вопрос Сальваторе, а девушка, заложив руки в карманы синих джинсов, обтягивающих её длинные стройные ноги, медленно пошла в его сторону, делая каждый шаг плавным и размеренным, заставляя парня невольно следить за её фигурой.
       — Если бы это был концерт, то тебя встретили бы летающие по дому предметы под аккомпанемент характерных звуков, но, как видишь, всё иначе, — сказала Елена и остановилась напротив Деймона. — Просто дай мне уйти. Я не хочу больше терпеть всё это безумие, в которое превратилась наша жизнь.
       — Нет, Елена, — отрезал Деймон, и теперь в его льдистых глазах промелькнул синий огонёк, вспыхнувший разрастающимся раздражением. — Я не допущу того, чтобы ты покинула дом из-за собственных заскоков. 
       — Интересно, может, ты объяснишь мне, почему так охотно распоряжаешься выбором моего жилища, при этом сам по несколько суток где-то пропадая? —  получив вместо ответа лишь недобрый прищур глаз, девушка снова двинулась в сторону входной двери. — Деймон, пропусти меня. Я хочу уйти отсюда. Четыре месяца, Дей! Четыре долбанных месяца мы уже никто друг другу. К тому же, ты не потеряешь многого в моём лице, имея при этом хорошенький запас личных шлюшек. Я. Хочу. Уехать! — требовательно отчеканила она, изо всех сил стараясь контролировать своё терпение, дабы сдержать очередную подступавшую истерику. Сейчас, когда эти голубые льдышки до боли кололи её в самое сердце, ей совсем не хотелось проявлять свою слабость. Нет, она не будет плакать. Всё, что собиралась сделать Елена — отстоять свою чёткую позицию, которую в этот раз он будет не в праве подавить.
       — Ты никуда не уедешь, — сквозь зубы прошипел он, с таким же усилием сдерживая закипающую ярость, как Елена спасала себя от нервного срыва.
       — Я, конечно, могла сделать это и раньше, но меня останавливала жалость к тебе. Которая, к твоему сведению, уже полностью исчезла, — Елена ещё на шаг приблизилась к парню, заставляя его буквально вжаться спиной во входную дверь, удивляясь самоуверенности, в прямом смысле загнавшей его в тупик, девушки. — Я боялась лишь того, что произойдёт, когда отец узнает о моём возвращении домой. Он просто убьёт тебя. Но сейчас мне плевать. И на тебя, и на отца, и вообще на всё. Потому что закончилась любовь, Деймон. Помнишь такое слово? Я уже нет…
       — Елена, перестань… — протяжно и устало взвыл Сальваторе, сдавшись под пристальным упрекающем взглядом шатенки.
       — Я просто уйду. И всё это прекратится, — она наградила его грустным взглядом карих глаз, и, развернувшись, направилась к оставленному у лестницы чемодану. Подхватив его, Елена прогромыхала пластиковыми колёсиками по гладкой плитке холла и протянула руку к дверной ручке. Деймон же, успев немного отойти в сторону, словно испытывая её решимость, быстро схватил её за руку и с силой притянул девушку обратно к себе. Оставив чемодан и уперев свободную руку в его грудь, она лишь резко вскинула длинные ресницы и с большим неуважением оглядела его.
       — Возьмёшь меня силой? Сальваторе, ты жалок! — громко сказала Елена, и Деймон, уверенно решив тоже перейти на крик. Но предстоящий скандал, подобно кнопке «пауза», остановил настойчивый звонок и следом стук в металлическую входную дверь, через которую Гилберт так и не удалось покинуть дом, навсегда распрощавшись с хозяином.

       — И снова здраствуйте, — шутливо поклонился на пороге Аларик, но потом быстро подавил улыбку, заметив с тревогой нервозного Деймона и находящуюся позади него такую же Елену.
       — Заходи, — сказав всего лишь одно слово, Сальваторе кивнул в сторону просторной гостиной, куда затем и прошёл вместе с озадаченным Зальцманом. — Елена, иди к себе! — на выдохе требовательно приказал брюнет, исподлобья глядя на застывшую в холле девушку. Она стойко проигнорировала его слова, переглянувшись с окунувшимся в неловкость Алариком. — Елена... пожалуйста, иди к себе, — как можно мягче повторил Сальваторе свою просьбу.
       — Что, если я скажу «нет»? — с вызовом произнесла она, продолжая накалять непонятную для Рика ситуацию.
       — Елена... — почти взмолился Деймон, отчего Гилберт, тяжело вздохнув и смерив напоследок его долгим непримиримым взглядом, медленно пошла в сторону лестницы на второй этаж.
       — Деймон… Я… Ты и Елена, думаю… — замявшись и не зная как правильнее озвучить ему своё мнение, невнятно проговорил Аларик, но тот лишь неодобрительно глянул на него и сел возле друга на чёрный кожаный диван.
       — Тебе об этом думать вообще не надо, — огрызнулся брюнет, разглядывая тёмно-зелёную папку в руках Зальцмана. Заострённое внимание на принесённых документах подействовало на Аларика, как призыв к действию, поэтому он бросил папку на журнальный столик и сразу же раскрыл её, представляя взору Сальваторе лист какого-то досье с весьма неудачной фотографией незнакомого человека, чьё лицо было скрыто за брутальной чёрной щетиной. Деймон бегло осмотрел несколько листов, не вчитываясь досконально, и непонимающе оглядел Рика.
       — Ну, и что это? — начиная мысленно ненавидеть невовремя появившегося друга, поинтересовался Деймон, когда тот прям-таки залип на фотографии. Нахмурив изящно изогнутые брови, он изучил лицо неизвестного ему человека, пытаясь узнать хоть что-то в его портрете, но эти попытки оказались тщетными.
       — Лоренцо Сент-Джонс. Он же Энзо. Эту биографию раздобыл Кай, — пояснил Аларик, откидываясь на спинку дивана. — Известен тем, что вот уже много лет держится на плаву в наркобизнесе, несмотря на довольно-таки молодой возраст. Вот, почитай.
       — И зачем мне погружаться, на хрен, в этого симпатягу? — спросил Деймон, подсознательно опасаясь ожидаемо серьёзной причины.
       — Ты издеваешься? Тебе разве не звонил Клаус?! — возмущаясь и удивляясь одновременно, вопросительно воскликнул Аларик. Сальваторе показал ничто иное, как абсолютное непонимание на уставшем от людского занудства лице. — Когда ты уехал, не желая заходить в дом, к нам пришёл Логан. Он рассказал, что они с Энди шли по улице после ресторана, и к ним подошёл странный тип. Он сначала не хотел с ним говорить, но незнакомец заговорил о тебе. Сказал, что кое-кто хочет увидеться с тобой, и это важно. И… в общем, дал этот адрес, — закончил говорить Зальцман и протянул помятую бумажку, на которой корявым почерком были нацарапаны буквы и цифры синими чернилами.

       — И почему же, собственно, я? — забирая своеобразную визитку, спросил Деймон.
       — А кто из нас возомнил себя главарём? — язвительно ответил Рик, и оба парня усмехнулись, поднимаясь с дивана. Зальцман целенаправленно устремился к выходу, провожаемый Деймоном, который уже прокручивал в голове полученную информацию. Конечно, большую часть жизни он провёл в постоянной суете с девками и драках с конкурентами, но и ещё в делах по весьма незаконным способам добычи крупных сумм денег. И сейчас эта назначенная незнакомцем встреча была поистине чем-то волнующим, основательно поселяясь в мыслях. — И кстати, Майклсоны зовут всех нас на ужин к себе. И они были бы рады видеть тебя с Еленой. С Еленой, Деймон, а не с кем-то из твоего длинного списка шалапендр. Дженна сказала, что ты либо приходишь с Еленой, либо не приходишь вовсе, — на той же серьёзной тональности добавил приятель, вынуждая Деймона недовольно цыкнуть, уже выпроваживая его за дверь. Захлопнув со всей силы железное полотно с омерзительно громким звуком, Сальваторе словно освободился от тяжёлого груза, лежащего до этого момента на его плечах. 
       — Елена! Елена?.. — как и ранее, оживлённым и немного хрипловатым голосом позвал Деймон, поднимая голубые глаза к верху стеклянной лестницы, где показался стройный силуэт длинноногой шатенки, до сих пор не расставшейся с обиженной гримасой на лице.
       — Ну, что? — недовольно спросила девушка, начиная опасаться демонических огоньков в его взгляде, хищно изучающем её с ног до головы.
       — Мы едем к Майклсонам на ужин! — кратко объявил Деймон и уже зашагал обратно в гостиную с целью ещё раз просмотреть содержимое зелёной папки, но резко остановился и, повернувшись к девушке вполоборота, усмехнулся и добавил: — И - да, у тебя нет выбора.

          Елена, ничего не сказав в ответ, только в течение нескольких секунд вопросительно смотрела на него, словно ожидая продолжения озвученной информации, но Сальваторе, одарив её лучезарной улыбкой, уже скрылся в гостиной. И именно сейчас, потеряв из виду фигуру в чёрной, впрочем как и всегда, одежде, она начала ощущать подступающие к глазам слёзы. И снова она плакала, ощущая свою слабость перед этой улыбкой обворожительного нахала. Понимая, насколько сильно она хотела уйти от него, и, настолько же сильно желая, чтобы он в эту минуту оказался рядом с ней, крепко прижимая к себе и покрывая её лицо успокаивающими прикосновениями своих губ. И она снова чувствовала вечное одиночество, зарывающее её в яму нестерпимой ненависти к самой себе и этой своей слабости. И вот они должны пойти на ужин, показывая друзьям, что ещё существуют как пара, а на самом деле, у них не было друг друга. Елена закрыла ладонью рот, боясь выпустить громкие рыдания в тиши большого дома, и бегом устремилась в свою комнату.

Глава 3.

       — Дженна, дорогая, отнеси чистые бокалы, — приобняв, суетившуюся возле кухонного стола, девушку, сказал Клаус и улыбнулся в ответ на её обворожительную улыбку. — Так ты уверен, что раньше никогда не видел его? — в этот раз обращаясь к сидевшему на удобном стуле с изогнутой спинкой Логану, спросил Майклсон, поглядывая на настенные часы.
       — Говорю же! — вспыльчиво прикрикнул мужчина, лихорадочно поправляя русые волосы в аккуратной укладке. — Если бы он не стал цепляться к Энди, я бы даже не посмотрел бы на него!
       — Смотреть было вовсе не обязательно. Достаточно было бы просто его узнать… — вмешался в разговор Элайджа, чмокнув в висок нарядную Кэролайн, и красноречиво подтолкнул её в сторону гостиной вслед за Дженной.
       — Можно было бы обойтись и без твоих ворчливых замечаний, — неодобрительно оглядев младшего Майклсона, фыркнул Логан и встретился с испуганным взглядом Энди.
       На кухне повисло неловкое молчание, охватив каждого человека. Дженна вернулась за столовыми приборами, когда из холла послышался настойчивый стук.

       — Я открою, — отозвался Клаус и направился к входной двери. — Иду-иду...
       Пройдя по светлому холлу, старший Майклсон, с гостеприимной озабоченностью, поспешил открыть дверь и сразу же встретился с хмурым взглядом Сальваторе. Тот, не изменяя постоянству, стоял на пороге в тёмно-синих джинсах, чёрной рубашке и кожаной куртке, и вся эта темнота его изысканного стиля красиво подчёркивала светлый образ Елены, которая стояла возле брюнета в лёгком сиреневом платье чуть выше колен.
       — Привет, Клаус, — едва различимо в напряжённой тишине произнёс Деймон и обернулся к неуверенному взгляду карих глаз своей девушки, ощущая как нервно и тяжело вздымается её грудь. Улыбнувшись уголком рта, он кивнул ей, приглашая пройти первой.
          Следуя за широкой спиной Майклсона в сторону кухни, Елена ощутила, как бы случайное, приближение руки Деймона к своей ладони и, прибавив шагу, опередила мужчин. Это столь странное и уже не новое поведение шатенки не укрылось от пристального внимания Клауса. Он резко остановился в холле и устремил требовательный взгляд на усмехнувшегося Сальваторе.
       — Какого чёрта, Деймон, вы до сих пор не помирились? — вскипев от постоянной неловкости и молчаливой пропасти между двумя поистине близких ему людьми, прошипел Клаус, в упор смотря на друга. Тот лишь спокойно пожал плечами и бегло, словно пытаясь укрыться от укоризненных зелёных глаз Клауса, осмотрел высокие потолки и массивную деревянную лестницу, по которой быстренько спускались три пары загорелых девичьих ног, спасших парня от обязанности отчитываться перед другом.
       — Деймон!!! — радостно взвизгнув, закричала девушка с собранными в хвост светлыми волосами и со всех ног кинулась навстречу к парню в чёрном. Она довольно-таки быстро преодолела несколько метров между ними и с нескрываемым обожанием повисла на его шее, заключая в удущающе-крепкое объятие. — Как же я скучала по всем вам! Греция просто невероятная! —  на положительных эмоциях воскликнула Ребекка с неподдельно искренней улыбкой, и Майклсон поспешил отлепить родную сестру от Сальваторе.
       — Привет, Дей, — игриво поздоровались хором две необычайно похожие девушки. Мэри-Луиза, подступающая вслед за Ребеккой, тоже прильнула к нему, не скрывая неоднозначную ухмылку, а её сестра, Вайлери, лишь скромно кивнула головой из вежливости.
       — А она-то что тут делает? — выворачиваясь из объятий Мэри-Луизы, Деймон уставился на Клауса, словно уже ожидая худшего от сегодняшнего вечера,  стараясь не наткнуться на коварный блеск тёмно-синих глаз девушки. Клаус же, определенно опасаясь, что подобный настрой брюнета может плачевно закончиться для него самого, созвавшего всех на ужин, растерянно улыбнулся и постарался выдать оправдание такой нелепой встрече.
       — Ну… Я не мог не пригласить их, — выпалил встревоженный Клаус, получив на свои слова весёлый смешок девушек. — Сестрёнка с подругой только сегодня приехала из Греции, ну, а раз зовём Вайлери…
       — Значит зовём и её сестру Мэрилу, старый ты педофил… — засмеявшись, Ребекка потрепала Деймона по плечу, который нервозно ухмыльнулся.
       — Сказала юная лесбиянка… — в ответ съязвил Деймон, развернувшись к Клаусу и одарив его устало-отчаянным взглядом, выдавая внутренние чувства. Не заводя разговор ещё дальше в неудобство для каждого, все вместе они двинулись на кухню. Мэри-Луиза, немного отставая от остальных, чуть задержала парня, коснувшись его рукой.
       — Так ты тут с Еленой? Или как? — поинтересовалась она, нахально изучая губы Сальваторе. Девушка пригладила прямые и ухоженные светлые пряди волос и поправила насыщенно-синего цвета платье, как бы невзначай коснувшись ладонью своей груди, и плавно опустила руку на бедро.
       — Не надейся. Больше никакого секса, Мэрилу, — безэмоционально ответил Деймон, уже следом за Клаусом и Вайлери заходя на заполненную людьми кухню.

       — Именно поэтому мы до сих пор терпеть не можем суши… — засмеявшись, закончила рассказывать Энди довольно-таки смешные и всё же романтичные истории из их общей жизни с Логаном и в очередной раз обменялась с ним любящим взглядом.
Остальные же, слушая все эти россказни в очередной раз, изредка вежливо кивали и улыбались. И в этом, по-прежнему уютном, но с долей натянутости, застолье в просторной гостиной, было два человека, кто не поддерживал веселья. Не убирающий с лица маску безразличия, Деймон сделал глоток красного терпковатого вина и, аккуратно поставив бокал на стол, перевёл взгляд на сидящую напротив Елену, что с ярко выраженной печалью в карих глазах не произнесла за вечер толком ни слова, по большей части времени изучая тарелку перед собой.
          Гилберт, словно объявив забастовку, молчала именно с того самого момента, как со жгучими слезами ринулась к себе в комнату, узнав о предстоящем ужине. Кое-как приведя себя в норму успокоительными таблетками, которые в последние месяцы основательно пополнили её аптечку, благодаря доктору Максфилду, она смогла наложить лёгкий макияж и накрутить крупные, шоколадного оттенка, локоны. И после этого она старалась терпеливо выдерживать на себе, хищный и душевно опустошающий, льдистый взгляд Деймона напротив.
       — Деймон, ты рассказал Елене про предстоящую встречу с Энзо? Она его случайно нигде не видела? — осмелившись перевести разговор подальше от сентиментальных нежностей из жизни Логана Фэлла, вдруг спросил Элайджа, и все взгляды синхронно приковались к брюнету, который не спешил с ответом и продолжал внимательно изучать Гилберт, сгорающую от смущения, вызванного чужим непониманием и неловкостью. Деймон улыбнулся уголком рта, издав что-то типа глухой усмешки, и это стало крайней точкой терпения всех его молчаливых пыток Елены, которая всё так же молча вышла из-за стола и, оставляя всех в недоумении, ушла куда-то прочь из гостиной.
       — Я что-то не то сказал? — удивлённо спросил Элайджа, когда Деймон, недовольно цыкнув, тоже поднялся из-за стола и направился вслед за девушкой неторопливой уверенной походкой.

          Сальваторе, чувствуя упрёки и тихий шёпот оставшихся за столом друзей, пытался угомонить собственные безумные мысли, будоражащие какой-то непривычный внутренний страх. Он изо всех сил старался погасить температуру своих горячих нервов, кипятивших кровь, но уже не мог вернуть себе утраченную холодность, которую вытеснило нервозное биение прыгающего сердца. Деймон был встревожен. Он был встревожен так же, как и все эти долгие четыре месяца, отнявшие у него Елену по его же глупой вине. По скрытой, дурацкой и известной только ему с ней, ну и близким друзьям, причине.
       — Елена… — тихим хрипловатым голосом позвал он, но девушка, которую он почти догнал, упрямо направлялась к выходу из дома, игнорируя широкие и шумные шаги Деймона позади. 
       — Отстань от меня! — резко остановившись и развернувшись в сторону Сальваторе, эмоционально выпалила она. — Мне не надо было приходить сюда. И ты это прекрасно знаешь, но зачем-то потащил меня…
       — Елена, послушай… —  с теплотой в тоне, что уже успела стереться из памяти девушки, мягко проговорил Деймон, осмелившись дотронуться до её плеч, но она быстро отпрянула от него, не позволяя касаться себя его сильным рукам. — Пойдём со мной, — позвал он и медленно стал подниматься вверх по массивной лестнице, прислушиваясь к неуверенным шагам Елены за спиной. Он не был уверен, что она последует за ним, но всё же она пошла. И душный страх немного отпустил его. Вот только он не догадывался, что она тоже боится. Боится не его самого, по-прежнему уверенная в том, что ей он никогда ничего плохого не сделает. Но боится себя, своей реакции на него.
       — Куда ты меня привёл? —  поинтересовалась девушка, неуверенно оглядывая тёмную и небольшую, освещаемую лишь тусклым светом высокого торшера в углу, комнату. По выделяющимся предметам — письменный стол, высокий шкаф и кожаное кресло, — Елена догадалась, что рабочий кабинет одного из братьев Майклсонов, поэтому на душе стало чуть спокойнее.
       — Ты мне не доверяешь? — прикрыв за собой дверь в комнату, спросил Деймон, проходя ближе к вставшей у письменного стола девушке, в глазах которой читалась сейчас не только обида, но и презрение. Она решила ответить на заданный вопрос уже привычным для неё молчанием, что только сильнее разожгло в нём огонь буйных чувств. Деймон сделал ещё пару шагов в её сторону, заставляя отступить и упереться бёдрами в стоявший позади неё стол. — А впрочем, мне плевать, Елена. И мне также плевать на все твои истерики! Я уже устал, Елена. Устал видеть твои слёзы. Устал от того, что ты отталкиваешь меня. Я не понимаю, что ещё должен сделать, чтобы всё стало как прежде! Я просто не знаю! Да, произошло необратимое тогда, но… Но это не повод так ненавидеть меня. Елена, я не изменюсь! Ты изначально знала, кто я. Да, я не принц, не герой, но я, чёрт возьми, люблю тебя! И это в корне меняет моё отношение к тебе. Но не к миру и другим людям. Для них я всегда буду монстром. Ты знала, на что я способен, что могу совершить, но жила со мной несколько лет, играя в наивную дурочку! Потому что тебе было так удобно, да? Но вот ты вдруг всё увидела воочию и решила начать ненавидеть меня. А что изменилось, Елена? Я прежний! А ты, выходит, лицемерка?!

       — Деймон, прошу… —  глаза, ставшие блестящими от слёз, в упор смотрели на него и умоляли о спасении.
          Этот чуть хриплый голос, эти высокие скулы, чувственные губы и голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц, эти широкие мускулистые плечи — идеал мужчины. Это всё действительно сводило её с ума. И в последнее время ей казалось, что только внешность и держит её возле него. Но теперь, когда он прокричал всё это в порыве собственных неконтролируемых эмоций, Деймон словно вскрыл все мысли, что так долго Елена прятала от себя, не желая признавать очевидное. Потому что — да, так было удобнее и безопаснее для самой себя. И в этот момент она больше не смогла сдерживать накатившие рыдания, закрыв лицо руками и содрогаясь всем своим хрупким телом, с болью унося оборвавшееся сердце этого брюнета куда-то к пяткам, заставляя его, сильного и жёсткого парня, вздрогнуть от её слёз.
       — Не надо плакать... Ну, пожалуйста... — меняя отчаянный крик на бархатистый полушёпот, попросил Деймон и обхватил ладонями её лицо, стирая большими пальцами прозрачные слезинки своей любимой девушки. Он всё ещё ожидал, что она снова начнёт вырываться или отвесит ему смачную пощёчину, но ничего этого не случилось. Елена не отпрянула, не закричала на него сорвавшимся от истерики голосом, а, наоборот, судорожно вздохнув стала гасить рыдания. И это в какой-то степени стало для Сальваторе личным прогрессом. Он заглянул своими голубыми глазами в её лицо, стараясь убедить в безопасности и своей надёжности. Елена чувствовала, какими напряжёнными стали его мышцы под рубашкой, когда он вплотную пододвинулся к ней. Видела сквозь слёзы, какими нежными и страдающими от внутренней боли на миг стали его глаза, и она потянулась к нему, желая спрятаться от всего мира в кольце его родных рук... А потом его оторвали от неё. Эта умиротворенная молчаливая близость его тепла резко исчезла, когда дверь в кабинет с отвратительным скрипом распахнулась.
       — Всё в порядке? — тихо спросил появившийся на пороге Клаус, разглядевший сначала мужскую спину, а затем уже девушку, вытирающую ладонями слёзы. И уже через секунду поймал гневный взгляд возмущённо смотрящего на него Деймона.
       — Всё хорошо, — дрожащим голосом сообщила Елена и показала всё ещё нервную улыбку. — Я вызову такси. Просто мне нужно домой… — она поспешно выбежала из комнаты, оставляя мужчин с глухим звуком удаляющихся по лестнице шагов.
       — Ты — говнюк, Клаус, — обречённо вздохнув, отозвался Деймон.
       — В данной ситуации говнюк — ты, Деймон. Без обид, — заходя в кабинет, без какой-либо язвительности сказал Майклсон и остановился возле Деймона, оперевшегося о стол руками. — И для начала вспомни, почему она ненавидит тебя, чтобы понять как это исправить.
       — Эйприл, — тихо прошептал Сальваторе, и Клаус, тихо чертыхнувшись, хлопнул друга по плечу и удалился, оставляя его в одиночестве вспоминать каждую ужасную деталь того решающего дня. С ним рядом оставалось лишь одно — вечное угрызение совести с нотками боли. Боли от потерянного доверия.

Глава 6.

       Солнечные лучи заглядывали в широкие окна богатого дома Майклсонов, в котором с самого утра гудели голоса и суетились люди. Весна наконец-то начинала радовать своим подступающим теплом, лёгкостью и чистотой, что давал воздух, пропитанный ароматом свежей листвы. Светло-голубое небо взамен на пасмурную тяжесть туч передавало через окна приятную лазурь, способную поднимать настроение одним лишь своим цветом.
       — И кто же всё-таки тот тип с красивым итальянским именем? — после долгих объяснений Аларика, занявших всё время за завтраком в большой столовой, решила уточнить Ребекка, а молчавшие до этого братья поддерживающе закивали, аналогично ничего не поняв из затянувшегося рассказа Зальцмана.
       — Как я понял, то они и сами его не знают. В общем, странный психопат, который вовлёк другого психопата по имени Деймон в какое-то мутное дело, угрожая ему Еленой, — объединив все долгие размышления за полчаса в несколько понятных слов, подвёл итоги Логан, не дав ответить Рику, который лишь в знак согласия кивнул всем сидящим.
       — Ладно. С этим разобрались, но… — не успев договорить, Ребекка, поправив аккуратный хвостик светлых волос, возмущённо уставилась на Клауса, который прервал её речь.
       — А где, собственно, наш психопат? — кивком указывая на свободное возле себя и Дженны место, спросил рыжеволосый мужчина. В эту же минуту послышался настойчивый звонок в дверь, звучащий в такт глухому стуку в железное полотно.
       — Вспомнишь солнце, вот и лучик, — с позитивом произнесла Дженна.
       — Странно. Мне в голову другая поговорка пришла… — хохотнул Элайджа, и Кэролайн, укоризненно наградив его строгим взглядом, неохотно поплелась по коридору, собираясь впустить Деймона в дом.
       — Привет, Барби, — нахально ухмыльнувшись, сказал опирающийся на косяк Деймон и сделал глоток дорогого виски из бутылки, которая была у него в руке.
       — Ты что, пьяный? — с некой опаской осматривая брюнета, что уже без каких-либо приглашений ленивой походкой прошёл в дом, удивилась Форбс.
       — А ты решила поддержать стереотип о тупой блондинке? — поинтересовался Деймон, взяв в свободную руку странную статуэтку с тумбочки в прихожей, а Кэролайн, не отвечая на оскорбление, с недовольным выражением лица отняла у него вещицу. — Ладно. Не надо злиться. Привет, ребятки! — как-то слишком наигранно добродушно произнёс Деймон, зайдя в столовую, где собрались все его друзья, и сразу же уселся на пустующий стул, закинув ногу на ногу и допивая последние глотки принесённого виски.
       — Так… И что же случилось с тобой сегодня? — поинтересовался Клаус, взглядом выражая некое презрение к пьяному гостю в обществе его семьи.
       — Давай будем считать, что просто жизнь не удалась, — безэмоционально ответил Сальваторе, съев со стола маленький кусочек нарезанного персика. — Я, как бы ни было прискорбно, ничтожество. И если вы собрали всё это застолье ради свежих сплетен об Энзо, то я скажу проще: он — конченный кретин, который знает, куда посильнее надавить, чтобы манипулировать мной как наивной школьницей, которую подговаривают напиться, чтобы потом трахнуть. Вопросы исчерпаны?
       — Наверное, Елена всё-таки чокнутая, раз до сих пор терпит тебя и твои выходки… — тихо пробубнила Кэролайн, недовольная наглым поведением пьяного Деймона, у которого в этот миг снова раскрылась мысленная дверка клетки, что вот уже несколько часов старательно скрывала его клокочущую ярость. Он резко подскочил со стула, метнув взглядом голубые молнии прямиком в испугавшуюся его реакции блондинку. Залпом осушив виски до дна, он швырнул стеклянную бутылку в сторону, и та, ударившись о стену, мелкими осколками упала на пол.
       — Не смей так говорить про Елену. Ясно?! — хрипло рявкнул Сальваторе на зажмурившуюся от страха девушку, и все мышцы его тела мгновенно напряглись словно в боевой стойке, а серьёзное лицо будто сразу стало протрезвевшим. В эту же минуту Элайджа быстро сорвался со своего места и подлетел к разбушевавшемуся парню, внезапно приведя его в чувства сильным ударом кулака в челюсть, отчего на губе брюнета появилась небольшая кровоточащая ранка. Сальваторе бросил озлобленный взгляд на приятеля, всем своим видом чёрной фигуры с тёмными взлохмаченными волосами напоминая пантеру, готовую безжалостно уничтожать своих жертв.
       — Успокойся, Деймон! —  прорычал, не менее сильно вскипевший от злости, Элайджа, чью девушку чудом не атаковал шквал стеклянных осколков. Теперь льдистый взгляд Деймона приобрёл больше удивления и некоторого шока, не ожидающего подобного поведения друга.
       — Что же, решил заступиться за свою сучку? — хамовато произнёс брюнет, усмехнувшись и окунув всю столовую в молчаливую тишину, где каждый боялся даже шумно задышать и привлечь внимание первобытной дикости вспыльчивого и абсолютно неконтролируемого Сальваторе. — Значит, решил променять друга на постоянный секс?
       — Пошёл вон, Деймон! — вмешался Клаус и, подойдя к двум напряжённым парням, уставился на брюнета немигающим зелёным взглядом. Он, со всем своим видом полноправного хозяина, требовательно кивком указал на выход, получая в ответ нервную усмешку отступающего Деймона. — И не смей возвращаться сюда, пока не протрезвеешь и не приведёшь себя в порядок!
        Деймон, даже не оборачиваясь, уверенно пошёл к выходу, хотя в душе уже мысленно ненавидел себя за то, что вообще решился прийти этим утром в этот дом. Спустившись с крыльца, он вернулся к своему автомобилю, вопреки лёгкому головокружению и собственному опьянению намереваясь сесть за руль, и, как всегда наплевав на любые правила, помчаться домой.

***

       — Вот чёрт, — тихо выругался Сальваторе, резко затормозив возле дома и коснувшись ранки на губе, на которой запеклась тёмная кровь. Брюнет громко хлопнул дверцей машины и, немного пошатываясь, также шумно вошёл дом, сразу же окунувшись в яркий аромат свежесваренного кофе, который вместе с пиликающим звуком микроволновки на кухне обволок его тёплым уютом и чем-то до боли знакомым. Кивнув в знак приветствия сидящему в гостиной Мейсону, он прошёл на кухню и поймал на себе пугливое удивление Елены, вызванное внезапно появившимся тёмным силуэтом в дверях.
       — Доброе утро, — недовольно пробурчал он и, не проходя дальше порога кухни, прислонился к косяку, смотря мутными глазами, выдающими его хмельное состояние, на девушку, которая и вовсе забыла, что делала до прихода этого парня. Елена остановилась с небольшой тарелочкой в руках посреди кухни и растерянно изучала его выражение лица, совершенно не зная, что сказать. Она, конечно, знала, что хозяин дома может вернуться в свой дом в любой момент, но видеть его ранним утром в несвежей рубашке, небритого, с флёром терпкого запаха алкоголя и с разбитой губой, было для неё непривычным. Всегда подтянутый и с иголочки одетый в модные дорогие вещи, сейчас он выглядел отвратительно. Из прежнего осталось, пожалуй, что нахальная улыбка и взъерошенные волосы. У Гилберт не оставалось сомнений, что о подобном виде этого парня, в последнее время прожигающего ночи в полном забытьи своей человечности, позаботились его, быстро меняющиеся, ночные спутницы, которым следовало отдать должное за труд, поскольку они освобождали её, Елену, от исполнения супружеских обязанностей, если их так можно было назвать, ведь супругой она не была.
       — Надо обработать ссадину, — тихо сказала Елена, поставив посуду на стол и поспешила доставать из дальнего шкафчика небольшую аптечку. Деймон молча сел на стул, наблюдая за девушкой, которая подошла к нему с антисептиком и ватной палочкой в руке и осторожно принялась обрабатывать мелкую ранку на повреждённой губе Деймона.
       — Мне больно, — капризно произнёс он и зашипел от неприятного покалывания, что заставило Елену отшатнуться и едва заметно тяжело вздохнуть.
       — Тебе приготовить завтрак? — нерешительно спросила шатенка, совсем поразив Сальваторе разговорчивостью и готовностью что-то сделать ради него, и вернулась к микроволновке, доставая из неё какую-то разогретую еду.
       — Ты странная, Елена, — хрипловато произнёс Деймон и сразу же почувствовал ноющее жжение на пошевелившейся губе. — Я явился домой только утром, пьяный, побитый, возможно, обработанный первоклассными шлюхами, а ты обрабатываешь мне ранку и предлагаешь завтрак? Хм... Из тебя получилась бы охрененная жена…
       — Это предложение? — равнодушно спросила Елена, даже не повернувшись к парню от плиты, а он только усмехнулся и подпёр тяжёлую от опьянения голову рукой.
       — Если ответишь «да», то это — предложение, — слишком просто и без привычного ему сарказма ответил парень, когда перед ним появилась, поставленная Еленой, тарелка с омлетом.
       — Ещё недавно я говорила, что ненавижу тебя. Думаю, ответ очевиден, — решив не составлять Деймону компанию за столом, девушка опёрлась одной рукой о столешницу кухонного гарнитура и сделала маленький глоток горячего кофе, который сначала наградил её резким и приятным ароматом, а потом горьковатым и насыщенным вкусом.
       — Именно поэтому я до сих пор тебе это не предложил, — явно не окрылённый услышанным ответом, так же тихо и почти безэмоционально сказал Деймон, на чьём невозмутимом лице начала проявляться сонливость. Возможно, он уже собирался добавить к своим словам что-то ещё, но Елена его перебила, быстро поменяв тему разговора.
       — Мне сегодня звонил отец. Он звал нас на семейный ужин. Обоих.
       — Я же в «командировке»? — паясничая и заставляя нервничать, припомнил Деймон самую глупую и первую пришедшую в голову девушки отговорку, которую она выдала отцу, прикрывая серьёзный скандал, вынудивший приходить её на званые обеды к родителям в одиночестве.
       — Он сказал, что видел тебя у вашего клуба. Даже не буду уточнять, что в это время ты там делал, — возвращаясь к более обиженному и недовольному тону, который успел стать для Деймона в последнее время привычным и стабильным, объяснила Елена, и брюнет заметил в её голосе истинное волнение предстоящей встречи и даже страх. Она боялась, что если Деймон наотрез откажется навещать её родителей, то ей придётся рассказать, влекущую за собой катастрофичные последствия, правду. И этот милый страх кареглазой девушки даже смог немного развеселить Деймона, что снова почувствовал в себе ярко вспыхнувшую искорку лидерства, контролирующую эмоции окружающих. Он самодовольно ухмыльнулся и, отодвинув от себя тарелку с едой, поднял глаза на Елену, что молчаливо ожидала его ответа.
       — Я на твоём месте лучше уточнил бы, что там делал твой отец. А я бы на своём не советовал бы ему спутываться с Лекси, — явно дразня, и без того встревоженную девушку, заговорил Сальваторе. — Она слишком больно царапается. Но ладно, так и быть, я поеду в гнёздышко Гилбертов. У меня же нет выбора? — задав риторический вопрос, он встал из-за стола и, немного пошатывающейся походкой, направился к выходу из кухни, но остановился из-за негромкого возражения Елены.
       — У тебя есть выбор, — сказала она. — Ты можешь не ездить.
       — Нет, Елена, — совсем без агрессии или издёвки отрицательно ответил Деймон и, обернувшись пристально посмотрел на девушку. — У меня нет выбора, потому что я уже определился. Я выбрал тебя, а это значит, что автоматически подписался на бонусы: на «любимые» походы к твоим родителям, которые мечтают меня казнить или хотя бы посвятить в евнухи, на все твои глупые истерики и обиды, на обязательный бойфрэндовский долг, в том числе и в виде секса, от которого, кстати, ты бегаешь вот уже четыре месяца, Елена, и даже на это чёртово терпение я согласился. И всё только потому, что я выбрал тебя.
          Девушке ничего не оставалось делать, как молчаливо смотреть вслед уходящему с кухни Деймону, что поплёлся к себе в комнату безо всяких скандалов и криков, которые рвались из него наружу, но были скрыты за серьёзностью тоскливого взгляда. Он ушёл, но осталось в кухне что-то молчаливое и беспокойное, словно тут он бросил свою внутреннюю тревогу, охватившую и Елену, которая даже не знала собственных чувств, смешавшихся при виде этого парня, его всклокоченного силуэта, разбитой губы.

***

           Время близилось уже к вечеру, когда Сальваторе смог проспаться после дневного, возвращающего к трезвой и скучной реальности, сна. Он открыл глаза, очнувшись в своей, погружённой в беспорядок, комнате, и первое, что привлекло его внимание — алое солнце, тянувшееся к горизонту за стеклом окна. Ещё немного, и комната погрузится в серые сумерки. Надо бы встать и принять душ, но совершенно ничего не хотелось, даже просто пошевелиться.
       — О, Боже… — раздался испуганный возглас из коридора, послышавшийся сразу после звонкого звука разбивающегося стекла.
       — Что случилось? — сразу же подскочил с кровати и взволновано отозвался Деймон. Босиком он вылетел в коридор и в этот же миг поймал взгляд карих сожалеющих глаз, рассматривающих его, едва проснувшегося и невозможно милого. Он осторожно обошёл мелкие осколки на полу, что валялись вокруг ног девушки в светло-розовом платье, которое явно было уготовлено для ужина с её семьей, и рассмотрел причину испуга Елены, что теперь вместе с ним таращилась на лежавшую под слоем битого стекла фотографию, изображавшую их прошлое. Самое лучшее и ещё нетронутое суровой жизнью, прошлое. На изображении, теперь напрочь испорченном, были два улыбающихся и обнимающихся человека — Деймон и Елена, которые сейчас растерянно смотрели на упавшую с тумбочки в коридоре рамку.
       — Ничего страшного. Это лишь фотография… — тихо проговорил он и не смог скрыть своего хищного взгляда с оголённого по вине фасона платья плеча девушки, на котором аккуратной волной лежали каштановые локоны. — Прости, я совсем забыл про ужин…

       — Конечно, мы вас ждём, радость моя! — радостно воскликнул невысокий русоволосый мужчина, быстро соскочивший с кресла на веранде большого дома и направившийся навстречу приехавшей дочери. Сальваторе миновал, на удивительно медленной для себя скорости, дорогу между своим особняком и домом Гилбертов, прежде чем теперь оказаться на узенькой каменной тропинке, ведущей к крыльцу, где с нетерпением их ждали Изабель и Джон. Но стоит уточнить, что ждали-то они именно Елену, а не Деймона, который весьма неохотно поздоровался с родителями девушки, в предвкушении очередных унижений и пререканий со стороны её отца, так яро возненавидевшего их отношения. Конечно, Сальваторе с большим удовольствием и лёгкостью мог бы послать Гилберта к чёрту, однако миленькое создание рядом с ним по имени Елена вынуждало его, как и всегда, натянуто улыбаться и покорно пройти в дом под недовольным взглядом хозяина, что уже в обнимку с дочерью прошёл в просторную гостиную.
       — Мэтт, займись делом! — прикрикнул мужчина, когда встретил сидевшего на длинном кожаном диване бежевого тона блондинистого парнишку в заляпанной футболке. Парень испуганно подскочил на ноги и исчез прочь, заставляя Елену удивиться и постороннему человеку в родном доме, и его поспешному уходу.
       — Это наш садовник. Он такой оболтус… — подала голос Изабель, которая всегда удивляла Деймона моложавостью своей фигуры и доброго лица. — Пойдёмте в столовую. Тереза, наш новый повар, приготовила сегодня индейку.
          Миссис Гилберт торопливо направилась в сторону кухни, дабы отдать распоряжения насчёт ужина, а Джон сделал приглашающий жест в сторону столовой, сопроводив его взглядом на Деймона, в которых промелькнул блеск насмешки и презрения. Конечно же, Сальваторе стойко выдержал этот взгляд с умиротворённой надменностью и равнодушием на лице, но совершенно точно осознавал, что его ждёт один из ужасных ужинов в этом доме. Единственное, что его утешило  — это благодарная улыбка Елены, которая ради небольшого спектакля позволила ему приобнять себя за талию, и, ощутившая нежное касание тёплой мужской ладони.
       — Деймон, ты будешь вино или виски? Если хочешь, можешь выбрать напитки сам… — проявив гостеприимное великодушие, предложил Джон, проведя дочь с парнем в огромную богатую столовую, что безвкусно пестрела золотистыми элементами и яркими красками. Огромный стеклянный стол был накрыт на четыре персоны, и все серебряные столовые приборы сияли в собственном чистом блеске, проявляя свой статус подобно самим Гилбертам, выворачивающим своё лицемерие и достаток, как самое лучшее достоинство. Деймон прекрасно знал о нелёгком прошлом Джона, который сейчас, подобно святому, свысока и брезгливо посматривал на брюнета, и возненавидел его именно за такую сильную забывчивость прошлого, что позволила ему видеть себя благороднее и чище в сравнении с Сальваторе. Изабель же, в меру своего приличия, хоть и поддерживала позицию мужа, но не проявляла к Деймону столь дикой ненависти, скрываясь за натянутой улыбкой безучастной дурочки. Деймона всегда удивляло, как при всём этом хвастовстве и завышенной самооценке этим людям удалось получить дочь, что не нуждалась в их деньгах, влиянии и надменности. Она была совершенно не похожа ни на них, ни на кого другого, кто бы ни входил в круг её общения. Елена была неким уникальным лучиком ангельского сознания, что выделялся среди кучи безнравственных мошенников, похожих на Деймона и его друзей, девушек и жён тех самых преступников, и даже в собственной семье не имела близкой души, так же сильно любящей этот несправедливый мир. Эта девушка обладала некоторым даром. Она была каким-то живым фильтром, который получал на себя окружающую грязь и жестокость, но выдавал миру свою чистую свежесть и мягкость. И за это Деймон любил её, и готов был убить любого, кто посягнёт на неё, и умереть сам, если будет надо.
Любил без всякой ванильности, коряво и неумело, потому что не научили, но зато искренне.

       — Спасибо, но я за рулем, — отказался Деймон и аккуратно передал Елене бумажную салфетку.
       — Когда это тебя останавливало? — съехидничал Джон, явно ожидая неадекватной и раздраженной реакции брюнета, но парень лишь улыбнулся и уставился хитрым взглядом ярко-голубых глаз на избалованного роскошью жизни мужчину.
       — Как я понял, Вы весьма наблюдательны, Джон, — ровно и спокойно ответил Деймон, выводя отца Елены из себя ещё больше и не позволяя ему насладиться скандалом.
       — Елена рассказывала, что ты очень занят в последнее время. Так? — в столовую вернулась Изабель и прислуга сразу же подала на стол блюда к ужину.
       — Да, я даже вынужден был уехать в другой город по делам, — не моргнув глазом, соврал Деймон.
       — Значит, ты был в командировке? — Джон, завалившись на спинку стула, продолжил презрительно прожигать своими глазами Сальваторе.
       — Думаю, вы слишком любопытны сегодня вечером. Возможно, Вы не столь заняты, чтобы подмечать мой жизненный ритм? — пытаясь держать невозмутимый вид, поинтересовался Деймон, стараясь не выдать хоть тень эмоций в своих разговорных издёвках.
       — Нет, что ты… Я вовсе не любопытен. Просто ищу подходящий момент, когда тебе стоит вручить звание лебедя, исходя из твоей верности к Елене после такой долгой разлуки, — язвительно отозвался Джон.
       — Наверное, кто-то был так же предусмотрителен и придумал скайп. Ну знаете, веб-камеры, прямые трансляции, секс по телефону… В общем, способов много, а занятие одно, — с совершенной серьёзностью проговорил брюнет, едва сдерживаясь от смеха при виде раскрасневшегося лица Джона, который совсем не ожидал столь резкого и нахального ответа. По лицу мужчины было заметно, как бурно в этот миг закипела по его венам разлившаяся ярость, однако Деймон в очередной раз лишь демонически улыбнулся, разрешая маленьким искоркам самодовольства проступить в его голубых глазах. Елена же молча приступила к еде, стараясь сделать вид, что пропустила все слова мимо своих ушей.
       — И сейчас я ещё раз убедился, что ты не пара моей дочери. Ты — похотливый ублюдок, — всё-таки сорвался Джон, нервозно чиркнув вилкой по тарелке, издав омерзительный звук.
       — Звучит, как комплимент, — снова улыбнулся Деймон и посмотрел на Елену, которая, как и её мать, не поднимала глаз от тарелки, теряясь в неудобстве и неловкости язвительного диалога двух взрослых, но по-детски задирающихся мужчин. — Но поверьте, Джон, я последую вашему примеру и покончу со своими делишками, когда обзаведусь счастливой семьей с милыми детками. Да, Елена?
       — У Елены не будет детей! — резко стукнув по столу кулаком, гневно выкрикнул мужчина со звоном отбросив вилку, не сдержав своих гневных чувств к сидевшему напротив Деймону. — То есть они будут, но не от тебя, засранец! По крайне мере, пока я жив.
       — Тогда на вашем месте я бы готовил красивый памятник, — по-прежнему просто проговорил парень и отправил в рот маленький кусочек индейки.
       — Уж не хочешь ли ты сказать, что моя дочь залетела от тебя? Елена, что он несёт?! — окончательно рассвирепел Гилберт и, подскочив из-за стола, с яростью одичалого быка уставился на дочь, которая молчаливо сжалась под неуёмным потоком злости. Она даже не успела что-либо сообразить, чтобы собраться в какой-то мере успокаивающими ответами, что вызвало следующую вспышку злости в карих глазах её отца.
       — Джон, успокойся… — не выдержав напряжения, подала голос Изабель, подбежавшая к мужу с лёгким объятием, но тот лишь оттолкнул её от себя.
       — Нет, пап, — всё-таки ответила Елена и снова опустила голову, устав от криков и так надоевших скандалов, что происходили каждый раз, когда Деймон переступал порог дома Гилбертов.
       — Всё. Ты возвращаешься домой! — выпалил Джон, снова опустившись на стул и крепко сжав в руке салфетку. — Я терпел много твоих капризов и постоянно шёл на поводу, но достаточно. Всё! Я не хочу, чтобы дело дошло до худшего. Хватит! Ты переезжаешь обратно сюда, Елена.
       — Она никуда не переезжает, — резко сменив тон, раздражённо возразил Деймон. — Елена совершеннолетняя и сама решает, где и с кем ей жить.
       — А тебя, паршивец, никто не спрашивает, — резко отозвался Джон, наблюдая за тем, как в льдистом взгляде разгорается такой же буйный огонь злости и неконтролируемой ярости. — Я не собираюсь терпеть, что моя дочь живёт у какого-то нахального идиота. Она не грязная шлюха, чтобы связывать с тобой будущее.
       — Так значит, о создании семьи беспокоятся только шлюхи? — вскипев, Деймон тоже внезапно встал из-за стола и уставился на Джона. — То есть Вас не беспокоило, что она больше похожа на шлюху, когда просто спала со мной без планов на будущее? Если это такая больная тема, которая так сильно тревожит тебя, Джон, то я могу тебе кое-что рассказать про шлюх. Хотя ты и сам о них не мало знаешь, отираясь возле моего клуба. Поэтому не советую тебе проводить хоть какую-то связь между Еленой и словом «шлюха»! Понял? Мне плевать, что ты думаешь обо мне, и чего ты хочешь! Елена — моя девушка, и пока она рядом со мной, никто не смеет что-либо ей сказать или указывать. Она сама будет принимать решения и делать всё, что ей вздумается, потому что среди всего этого дерьма, — Деймон обвёл рукой помпезную гостиную, — она единственный человек. И ты, урод, ничего ей не сделаешь. Пойдём отсюда, Елена.
       Зависла тишина. Ни вздоха, ни слова, ни звука. Девушка, оцепенев то ли от испуга, то ли от самого смысла слов брюнета, сидела за столом и в панике смотрела на двух, стоящих друг напротив друга, мужчин, таких родных и злющих, обоюдно не выносящих присутствие друг друга. Деймон кинул на девушку короткий взгляд, который на эту секунду сменился волнением и нежностью, что мысленно приказывала ей подняться на ноги и последовать за ним. За тем, кто только что не побоялся её отца, с его влиянием и злобой. Елена встала и прошла к Деймону, который сразу же крепко сжал её ладонь и повёл за собой прочь из противного ему дома, разрешая Елене оставить лишь растерянный, посланный удивившимся родителям, взгляд.

***

       Деймон смог разжать руку лишь тогда, когда им пришлось сесть в автомобиль, укрывший их от безумных взглядов Гилбертов. Елена взглянула на него, замечая, как постепенно с бледного лица уходит нервозная ярость, заставляющая его забывать о здравом разуме и контроле при каждом недобром разговоре, затрагивающем его девушку. Девушку, защищать которую он считал обязанностью. 
       — Что это было, Деймон? — возмущённо спросила Елена, глядя на пролетающие за стеклом смазанные пейзажи. — Он — мой отец, а ты наговорил ему такое…
       — Елена, он — козёл, которому плевать на тебя. Он считает тебя шлюхой, или тебя это устраивает? — громко произнёс Деймон, чьи руки до побелевших костяшек впились в руль.
       — Нет. Но... если уж говорить начистоту, то абсолютно всем плевать на меня. Ты сам постоянно куда-то сбегаешь, словно меня и вовсе не существует, Деймон! — тоже перейдя на повышенный тон, прокричала возмущённо Гилберт. — Я сутками торчу дома одна в твоём пустом доме!
       — Речь сейчас не обо мне! Поверь, люди, которым можно доверять, точно не твои родители. Я не выводил бы твоего отца из себя, если бы он не говорил про тебя гадости. Елена, в первую очередь он должен оставаться твоим отцом, а отец не имеет право себе такое позволять. Ты его дочь, и я бы на его месте обвинял бы любую суку, но уж точно не называл бы своего ребёнка шлюхой. Он, видите ли, против того, чтобы я был отцом твоих детей! Чем я хуже него самого? Во всяком случае, я за своих детей буду рыть землю из-под себя, лишь бы они были счастливы! Джона Гилберта же твоё счастье интересует меньше всего. Или это для тебя открытие?! — теперь уже не в силах остановить забурлившую внутри него раздражительность, Деймон перешёл на неконтролируемый крик, заставляя девушку испуганно вжаться в сидение.
       — Счастье? — тихо произнесла Елена, глядя в одну точку перед собой. — Наверное, это от счастья я каждый вечер плачу одна в твоём доме...
А как только автомобиль с мерзким скрежетом шин резко затормозил возле их дома, она, словно ошпаренная, выскочила на плиточную дорожку и быстро влетела в дом, зная, что ещё мгновение в присутствии Сальваторе заставит её снова утонуть в рыданиях, которые с жалобными всхлипываниями уже вырывались наружу.
       — Елена, подожди! — внезапно ставшим мягким голосом позвал он её, и девушка, мучаясь в сомнениях касательно своих действий, остановилась в одном шаге от стеклянной лестницы, поворачиваясь к нему с заплаканным лицом, выражающим настолько глубокое отчаяние и растерянность, что внутри у Деймона снова проснулась ноющая боль, заставляющая его память прокручивать все те дни, которые дарили им двоим исключительно улыбки.
       — Деймон, оставь меня… — сорвавшись из-за подступивших слёз, прошептала Елена.
       — Нет, Елена. Ты знаешь, что не оставлю… —  быстрыми шагами он приблизился к ней, не переставая с сожалением смотреть в её грустные глаза, которые заставляли его самого пропадать в какой-то внутренней тоске. — Послушай… я не хотел довести всё до такого, но… всегда есть какое-то «но». Если так будет лучше, то я готов извиниться за этот паршивый вечер. И… просто скажи мне, у меня есть шанс? У нас есть шанс? Есть ли хоть малейшая надежда, что всё будет как раньше?
       — Деймон… — еле прошептала она, словно у неё не осталось и капли сил, и в отчаянии всплеснула руками.
       — Елена, я всё понимаю, то что тогда случилось... Но уже невозможно ничего изменить! Просто чисто физически ничего нельзя изменить, — Деймон не спускал с неё своего искреннего взгляда, чувствуя, как предательски дрожит его голос, поддавшийся и волнению, и жалости. — Я знаю, тебе нелегко. Я готов понять. Для твоей психики это как минимум ужасно, и… и тебе требуется время. Но мне не легче, Елена! Чёрт возьми, я грохнул человека, и мне точно не проще! Думаешь, для меня это всё нормально? Да я с ума уже сошёл, но меня успокаивают только одни шалавы, которые сами липнут ко мне. А мне нужна лишь ты! Я хочу вернуть тебя. И мне страшно. Я серьёзно! Мне страшно, что потеряю тебя окончательно. Но я не знаю, что надо делать, чтобы вернуть тебя. Первое время я пытался... но ты... постоянно отталкиваешь меня и убегаешь. Ты и представить не можешь, как сильно мне не хватает тебя, но я боюсь даже посмотреть тебе в глаза, зная, кого ты увидишь. Убийцу! Жестокого и порочного урода. И я боюсь остаться без тебя. Конечно, я крепко связан со всей хренью касательно ограблений и прочего дерьма, но я никогда не оставлял за собой кровавых следов. Я не убивал. Раньше не убивал. И до одного этого поганого дня среди всей нашей компашки чистыми оставались лишь я и Кай, потому что один только Клаус уничтожил кучу людей. Но я не такой. Я не говорю, что я хороший, но не настолько уж я монстр… Елена, я… впервые не знаю, что мне делать. Мне тоже хреново, как и тебе, но я пытаюсь держаться и не показывать это, потому что меня сразу задавят. В моей жизни нельзя быть слабаком, понимаешь? Я просто хочу, чтобы ты это тоже знала…
       — Как мы докатились до всего этого… — словно пропуская каждое его слово острой иглой через себя, Елена обессиленно опустилась на ступеньку, содрогаясь от плача.
       — Да пошло оно всё к чёрту! — резко выругался Деймон и, словно отбросив что-то, каждый раз сдерживающее его порыв, вплотную приблизился к девушке и, одним рывком подняв её, впился в её губы — неожиданным и до боли в сердце нужным поцелуем. Не давая ей отшатнуться, он крепко сжимал в своих сильных руках её хрупкие плечи, и их губы сцепились в единой искре нежной растерянности. Обволакивая Елену своей нежностью и властностью, Деймон заставлял её оттаивать в своих руках, позволяя ей ощутить то самое необходимое тепло, которое каждый раз ускользало от неё в одном лишь шаге вот уже четыре месяца. Она тоже подалась навстречу к нему, и этот поцелуй, пускай вызванный внезапностью и отчаянием, соединял их двоих, вынуждая растворяться в собственном мире чувственности. Они существовали лишь друг для друга в этот миг, когда он крепко прижимал её к своему телу, а она устало держалась за его плечи, оживая в его объятиях. Деймона удивило, что она так беспрекословно поддавалась его руками и губам, и сейчас его не заботило ничего на свете, кроме собственной радости и минутного умиротворения. Когда Елена медленно отодвинулась от его лица, размыкая их губы и убирая с его плеч свои ладони, в её глазах не было недовольства и возмущения от того, что он сделал. Лишь удивление и смущение, будто сама не могла поверить в содеянное. И это была его первая маленькая победа за последнее время.

       — Спокойной ночи, малышка… — он мягко улыбнулся, но теперь его голос был настолько счастливым, что его фраза ещё долго крутилась в мыслях, усталой и не понимающей собственных чувств, Елены, когда Сальваторе чёрной тенью выскользнул из комнаты, оставляя её наедине с тишиной и собственной болью в отравленном отчаянием сознании.

Глава 7.

          Скорость резко увеличилась, и теперь чёрная машина ещё быстрее рванулась вперёд по пустынной трассе, освещаемой частыми фонарями с оранжево-жёлтым светом. Опустилась тёмная ночь, окутавшая мраком все улицы, и над дорогой склонялись едва пробудившиеся после зимы деревья, чьи чёрные разветвлённые стволы устремлялись ввысь, в беспросветные небеса. Деймон ещё крепче сжал в своей хватке руль, глядя на чёрную ленту дороги и в мыслях прокручивая точный адрес того места, куда ему было нужно добраться. Чёрная «Феррари» уверенно и быстро направлялась к дому, хранящему слишком много воспоминаний, как больных, так и хороших для Деймона. К дому Сальваторе.
       — Твою ж мать! Я чёртов идиот! Ну, нахрена… — ударив кулаком по рулю, вскипел Деймон, не в силах удержать внутри себя эмоции, вызванные таким неожиданным поцелуем с Еленой.
         Автомобиль, не сбавляя темпа, резко вильнул в повороте и так же быстро остановился перед высоким глухим забором. Бросив машину, Деймон уверенно прошёл к воротам и, всё ещё не прощаясь с внутренними переживаниями, настойчиво пнул ногой в железное полотно, из-за которого показалась каменная морда охранника, с подозрением оглядывающего брюнета, подобно цепной собаке, и уже через пару секунд пропустил его на территорию, позволяя зайти в отчий дом.
       — Блудный сын вернулся, а ты не встречаешь? — громко и с привычным сарказмом заявил Сальваторе, и его оживлённый голос эхом разнёсся по этажу дома, но ответа не последовало. Парень прошёл в гостиную и приземлился на длинный диван, предварительно прихватив из мини-бара бутылку дорогого виски.
       — Деймон, я привык, что ты радуешь ночными визитами. Но какого опять хрена? Я уже спать хочу… — послышался басовитый голос вместе со звуком, тяжело спускающихся по ступенькам вниз, шагов темноволосого мужчины, что отразил абсолютно идентичную нахальную ухмылку своего сына.
       — Ага. А Викки тебе сказочки читала, да? — с издёвкой произнёс Деймон и крепко обнял отца, который уселся рядом с ним и пододвинул свой стакан. Парень разлил алкоголь и, звякнув наполненными элитной янтарной жидкостью бокалами с отцом, залпом выпил его.
       — Да тише ты! Мы, на самом деле, уж спать легли, — возмущённо, но тихо отговорился взрослый мужчина и снова уставился на Деймона, поражаясь тому, сколько всего его сын унаследовал от его прекрасной внешности и задиристого характера. — У нас нелёгкое время…
       — Ну-ну… Ты только у меня совета не спрашивай, а то я пока без помощи обхожусь, — серьёзно произнёс младший Сальваторе, но потом, не сдержав внутренней волны, в голос засмеялся, сразу же получив несильный подзатыльник от отца, который подхватил его тихий смешок. И был, пожалуй, вызван смех старшего Сальваторе не столько язвительностью сына, сколько умилением происходящего. Рядом с ним сидел его же сын, тот же Деймон, но то был уже вовсе не мелкий несмышлёныш, а совсем взрослый и довольно-таки благоразумный парень, что вырос слишком быстро и незаметно. Он, с выпивкой и наглой улыбкой, сидел перед отцом. Наверное, многие люди совершенно не замечают, как сами меняются наравне с проходящими годами, но чётко и ясно видят, как круто время обходится с другими. Именно такое же чувство чужих изменений пробудилось в этот вечер в Джузеппе, но Деймон не понял истинный смысл улыбки ударившегося в мысли отца.
       — Нет, я серьёзно. У Викки умерла мать, и… — замявшись сообщил отец, и не успев договорить удивлённо посмотрел на сына.
       — Сожалею, — только и сказал Деймон, резко вычеркнув из своего голоса какие-либо шуточки, а потом подхватил поражённый взгляд отца и показал ему ответный. Вопросительный.
       — Ты сожалеешь? Я поражён, — всё ещё удивлённо пояснил мужчина и потянулся к бутылке с виски, требуя добавки, но Деймон ещё продолжал с возмущением и недопониманием смотреть на него.
       — Ты думаешь, что я… Стоп-стоп! — выхватив у отца поднесённый к губам бокал, воскликнул Деймон. — Ты думаешь, что я не могу сожалеть?
       — Мне казалось, что подобные чувства давно уже не про тебя. Ты — Сальваторе. А сострадание и сожаление для нас — чушь, — вернув себе стакан и успев даже выпить, сказал Джузеппе, но в ответ получил от сына лишь негромкую усмешку.
       — Круто. Фригидная сволочь я, короче… — обиженно выпалил Деймон, вызвав очередной смешок у отца.
       — Ну почему сразу фригидный? Да это вообще другое… Что ты несёшь, сынок? — подавляя смех, Джузеппе сделал ещё один глоток и с отцовской любовью уставился на Деймона, который будто на миг снова вернулся в сумасшедший караван собственных загруженных мыслей. — Ты-то как сам? Что в жизни?
       — Да херня полная в жизни! — вспыльчиво отозвался Деймон и завалился на спинку дивана, уже осознавая, что зря под давлением собственных эмоций приехал к отцу, который не оставит его без выведанных историй и душевных разговоров. Однако он собрался с мыслями, готовый к расспросам, в которых, возможно, и нуждался после столь долгого молчания.
       — А как с Еленой? — с ходу поинтересовался мужчина, ожидая от сына и внезапный всплеск ярости, и разбитую бутылку из-под виски, и перевернутый стол, невиновно ставший жертвой чрезмерной эмоциональности Деймона. Но ничего из перечисленного не последовало, и парень лишь тяжело вздохнул, делая новый глоток спиртного.
       — С этим всё ещё хуже, — тихо ответил он. — Я не знаю как выпутаться из того, что натворил. Я наломал слишком много дров и теперь утопаю в самобичевании.
       — Значит, всё из-за случая с той... Эйприл, да? — аккуратно спросил Джузеппе, вынуждая Деймона снова осушить стакан, запивая нарастающее отчаяние.
       — Естественно… Елена ненавидит меня. Что мне делать, чёрт возьми, а? — снова повысив тон, растерянно произнёс Деймон, готовый чуть ли не выть от скопившихся проблем, удушающих его при каждом мысленном упоминании любимой девушки.
       — Ну… Знаешь, это их удел. Бабский удел жрать парням мозги ложкой. Это нормально, — поддерживающе отозвался мужчина. — И в этом случае существуют любящие побухать друзья… И почему, собственно, ты здесь?
       — У меня слишком хорошие друзья, которые выгнали меня из своего дома сегодня утром, — ворчливо сказал брюнет. — Чёрт её подери, мне нужна Елена… Мне всегда было плевать, что творится в жизни, когда она была рядом, а сейчас я как раскисший сопляк пьянствую дома у отца и плачу в жилетку. Но мне просто ещё не было настолько хреново… Так что, отец, мне это простительно!
       — Ладно, — усмехнувшись, подал голос мужчина и снова посмотрел на парня, который задумчиво таращился на светло-бежевую стену.
       — Просто она была единственной, кто видел во мне человека. В любой ситуации и в любых моих «агрегатных состояния» оставалась рядом со мной, а теперь... — Деймон наконец-то перестал смотреть в пустоту и снова повернулся к отцу. — Сейчас она резко кинула меня! Это, однако ж, непривычно… Поэтому, получается, ты — самый надёжный человек. Хотя… ты — мой отец, и это твоя обязанность, которую ты не можешь бросить.
       — Но твою мать это не останавливало… — они оба засмеялись в голос, восприняв сказанные старшим Сальваторе слова больше как шутку, чем горькую правду жизни. — Знаешь, они все такие. Постоянно чего-то хотят и просят. Но на самом деле всем им нужно всего лишь внимание. Им плевать, как ты его выразишь, но внимание. Девки не понимают, что ты тут голову ломаешь, пытаешься устроить жизнь, защитить её и обеспечить. Им надо малость. Твою мать тоже не устраивало, что я где-то пропадаю. И изменила... и ушла. Она сдалась, не выдержала.
       — А Викки, значит, не сдалась? — вслушиваясь в каждое слово, сказал Деймон.
       — Нет, — наотрез отчеканил отец. — Просто она не любит меня, поэтому не страдает и не бесится. Ей нужны мои банковские счета, а мне её красивая молодость. Всё. Поэтому цени Елену хотя бы за то, что ей не плевать на тебя. Она по-прежнему сидит в твоём доме и рыдает из-за твоего отсутствия. Ты — придурок, Дей.
       — И что по-твоему я теперь должен делать? — с более жизнерадостным огнём в прищуренных голубых глазах спросил Деймон, действительно ожидая умного совета.
       — Во-первых, надо начать типа с чистого листа. Ну, и чтобы это сделать, вам надо заново познакомиться. Словно всё по-другому, и ничего плохого ещё не было. Вспомни, как вы познакомились, и вперёд. И заметь — всё впервые и неспешно. Первое знакомство, свидание, поцелуй, секс…
       — Я уже понял, — прервав отца, громко произнёс Деймон, и появилось в нём что-то окрылённое. Что-то, что заставило его внезапно подскочить с дивана на ноги и, выпив остатки виски в стакане, в спешке направиться к выходу. — Спасибо, мой личный мозгоправ! — с улыбкой на лице, со взглядом, явно загоревшимся какой-то неожиданной идеей, махнул рукой Деймон, прежде чем вышел из дома, оставив отца в задумчивости. Сидя в тёмной гостиной, Джузеппе думал о сыне, своей безбашенной копии, совсем ещё глупой, но уже окрылённой сумасшедшей любовью. И он желал ему, что бы это великое чувство не только сводило с ума, но и приносило в его жизнь невероятный азарт и стремление к хорошим поступкам.

          Теперь чёрная «Феррари» на такой же дикой скорости помчалась ровно в противоположном направлении, но в голубых глазах её водителя уже не было ни тоски, ни печали, ни отчаяния, а лишь явное воодушевление, влекущее его обратно к дому. Машина мчалась так же быстро и стремительно, как построенная цепь воспоминаний брюнета, которая состояла из ярких вспышек. И сейчас, спешно направляясь к своему дому, Деймон не переставал удивляться человеческому разуму, готовому полностью изменить ход своих мыслей и действий благодаря чужому влиянию.
       — Алло, Бон-Бон? — не отвлекаясь от ускользающей от глаз дороги, быстро набрал номер знакомой девушки, которая сломала стабильную привычку Деймона спать с каждой знакомой девушкой. Бонни Беннет, местная гитаристка в баре и любительница текилы, оставалась для Сальваторе стойким исключением. — Да, это звонит похотливый выпендрёжник. У тебя ещё осталась та чёрненькая гитарка? Я скину адрес, а ты неси её туда и оставь у двери. Я признателен, заранее спасибо! — приказал парень и быстро сбросил вызов, не успев дослушать возмущённый голос удивлённой девушки, которая вскоре получила смс с указанным адресом, обязывающем её не подвести наглого знакомого.

          Остановившись у своего дома, Деймон самодовольно улыбнулся, разглядев аккуратненький силуэт акустической лакированной гитары чёрного цвета, что была прислонена к входной двери. И именно в этот момент парня охватило странное чувство ликования, что проявилось ярким блеском в голубых глазах, потому что даже горделивая Бонни, имевшая иммунитет к чарующей сексуальности Сальваторе, не могла не поддаться его властному поручению. И это было оправданно. Ещё несколько лет назад, напившийся до шаткого сознания, Деймон смог отогнать от неё пару пьяных ублюдков, которые откровенно приставали к беззащитной на тот момент девушке в баре. Да, сам брюнет был в большей мере безнравственен и нахален, но именно эта девчонка оставалась спасённой и неприкасаемой. И обязанной. А обязанность эта всегда выходила парню на руку, удачно и вовремя, как и эта элегантная гитара на крыльце его дома.
       — Да уж… — взяв в руки изящный инструмент, который был в его хватке три года назад, тяжело выдохнул Деймон. Первая встреча. Первый разговор. Первая истинная влюблённость. Брюнет точно помнил тот ужасный и прекрасный одновременно вечер, что стёр из памяти двух людей свою невинность и значимость повседневностью жалкого быта, но сейчас чётко прокрутился в голове Деймона, который пытался наиграть хоть какую-то знакомую ему мелодию, издавая редкие и совсем бессвязные ноты. Тогда он также с тоской сидел на скамейке в тёмном безлюдном парке, раздавленный чужим равнодушием и наглостью. Всемирной несправедливостью. Ему в тот день исполнилось двадцать пять лет, и он одиноко играл никому неизвестную музыку без слов, разносящуюся вдоль безлюдной дорожки, оборачиваясь вокруг каждого дерева или пустой скамейки, где так неожиданно и вовремя появилась красивая незнакомка с заплаканными глазами. Их разговор завязался на ругани, касательно всего мира. И закончился, касательно удивительного сходства их побитых душ.

       — Я, конечно, не романтик, но… что-то могу, — тихо сказал сам себе парень и, поудобнее устроившись на верхней ступеньке крыльца у открытой входной двери, собрался что-то сотворить из неладных звуков, которые он никак не мог вспомнить, но старательно пытался воспроизвести. И, будто поймав нужное русло своего внезапного и даже шального ночного вдохновения, подаренного не более адекватным в тот душевный семейный вечер отцом, Сальваторе начал играть одну из тихих и спокойных мелодий. И его тёмный силуэт с гитарой в руках был весьма романтичен.
       — Какого чёрта… — резко встав на ноги и отложив гитару в сторону, едва слышно выругался Деймон, разглядев аккуратно припарковавшуюся у кованого забора красненькую недорогую иномарочку, из которой поспешно вышла высокая шатенка, направляющаяся прямиком к крыльцу. Её стройные длинные ножки в кожаных джинсах быстро миновали дорожку, и девушка остановилась перед удивлённо приподнявшим брови Деймоном, который с интересом разглядывал её, не скрытое расстёгнутой косухой, декольте.
       — И что ты тут делаешь? —  без наигранного удивления спросил Сальваторе и увидел серьёзность на красивом лице девушки, которая молчаливо протянула ему тёмно-синюю папку. — Ты хоть что-нибудь скажешь?
       — Могу сказать, что ты оборзевший наглец, — недовольно проворчала Кэтрин и устремила на него свой взгляд по-кошачьи хитро прищуренных глаз, как всегда сильно подведённых стрелками, и в нём читалось возмущение. Она настойчиво протягивала ему папку, которую он так и не взял до этого, и тихо хмыкнув, откинула назад каштановые кудри. — Я не знаю, с кем именно ты спутался, но у этого Энзо есть ужасная привычка передавать тебе всякую документальную хрень через невиновных людей. Сегодня вечером какой-то его человек подкараулил Клауса и под дулом пистолета заставил передать тебе это. Намекни ему, чтобы в следующий раз он сову использовал, а не кого-то из нас, — язвительно объяснила девушка, осматривая удивлённого Деймона и гитару, прислонённую к двери.
       — И почему сам Клаус не привёз мне это? —  неодобрительно поинтересовался Сальваторе, а Кэтрин лишь тихо усмехнулась, словно поражаясь его глупости и зная очевидность.
       — Если ты забыл, то он в обиде на тебя. Впрочем, как и все остальные, — фыркнула Пирс, и Деймон нервно ухмыльнулся, наконец-то забрав папку из её рук. — Сегодня был ужин в доме Рика. Там были все, а ты не приехал… Он звонил тебе, но твой номер был недоступен. Знаешь, мог бы извиниться за то, что устроил утром. Они рассказали мне…
       — А… Ну, если рассказали. Тогда нам больше не о чем говорить. Поэтому проваливай, у меня есть дела поважнее, — нахмурившись, произнёс Деймон, снова вспомнив утренний инцидент. Кэтрин спустилась с крыльца, намереваясь уехать прочь от самоуверенной и эгоистичной личности с идеальным лицом и телом, и, напоследок с жалостью глянув на парня, резко остановилась.
       — И кстати, если ты не в курсе, то Елены нет дома. И твои романсы никто не услышит. Если, конечно, ты это не для очередной шлюшки здесь концерт устроил, — съязвила незваная гостья.
       — Конечно же, для шлюшки. Ты же тут, — ответил Деймон, задумчиво рассматривающего неоткрытую папку. А потом поднял глаза, наконец вникнув в сказанные слова кудрявой шатенки. — То есть, как это Елены нет дома?
       — Она, в отличие от тебя, помнит про друзей. Елена с Мейсоном была у Рика и до сих пор там, — расслышав истинную тревогу в голосе Деймона, что весьма позабавило её, объяснила Кэтрин. — Она сказала, что ты скотина и снова смылся куда-то на всю ночь. 
       — Да ладно?! — паясничая, наигранно выразил удивление брюнет, и Кэтрин немного попятилась назад, поняв, что внутри вскипевшего Сальваторе снова растворилась слабая грань между адекватным здравомыслием и агрессивной вспыльчивостью, ставшей последствием его слишком сильно скрытой тяжести переживаний. — Значит, моё дружелюбное стадо тупых гусей пытается строить из себя каких-то благородных святых, чьи поступки имеют лишь благие намерения! Они понабрали себе наивных сучек и делают вид, что в них верности и любви больше, чем разврата и грязи! Для кого они так выделываются? Зачем? Не я один трахаю паршивых шлюх и граблю сраные банки. Не я один открываю левые счета и пью по-чёрному. Они строят из себя джентльменов, но на деле лишь дерьмовая кучка похотливых, жадных и лживых извращенцев! И я — не исключение. Чёрт, они задолбали своей «чистотой». На каждом, сука, на каждом точно есть мокруха. Но я почему-то всегда крайний! Даже этот грёбаный Энзо приколебался именно ко мне! Все ко мне лезут, кроме капризной малышки Гилберт, которая трахает мой мозг, вместо нужного места! Что всем надо-то от меня?!
       — Всё? Выговорился? — пытаясь, как можно аккуратнее, но с вызовом сказала Кэтрин и уставилась на Деймона, у которого слова оборвались так резко, словно у него закончились все оставшиеся силы, и его широкие плечи под чёрной курткой обречённо опустились.
       — Ну? Чего ты тут стоишь-то? — вдруг вернув себе прежнее недовольство и грубость в сорвавшийся тихий голос, проговорил Деймон. — Вот какого хрена ты тут стоишь и смотришь на меня? Упрекаешь, обижаешься… Да кто ты вообще такая? Мне насрать на твоё мнение и обиды. Чего ты стоишь и ждёшь? Я не буду сегодня тебя трахать, ясно? Так что можешь валить отсюда и не пялиться на меня с жалостливой мордой. Ты нихера не особенная, Кэт. Если ты думаешь, что я хоть что-то к тебе испытываю, раз сплю с тобой, то ты ошибаешься. Мне плевать на тебя, как и на других тупых шалав! Вали отсюда. И даже если ты сдохнешь, то всем будет насрать на тебя. Вали!

       — Вот как? — только и смогла произнести Кэтрин. Она едва перенесла огромный ком ноющей боли в груди, где бешено забилось сердце, и глаза, как бы сильно того не хотели, предательски намокли от резко подступивших слёз. Но она не могла позволить себе заплакать. Она так и стояла там, у крыльца, не способная сделать и одного движения, с покрасневшими глазами, и боялась моргнуть, зная, что по щекам польётся, обжигающая кожу, вода, доказывающая её слабость. Слабость перед Деймоном. Собравшись с силами, Кэтрин лишь усмехнулась уголком рта: — Зато, если сдохнешь ты, то люди узнают, что такое искренняя улыбка.
       Быстро развернувшись, девушка уверенно, будто доказывая свою принципиальную непоколебимость перед Сальваторе, зашагала к своей машине. Но ему было плевать и на Пирс, и на то, что она уходит. Он с равнодушием продолжал стоять на крыльце с синей папкой в руках, и злость его поборола всю существовавшую в нём какую-либо человечность, что с каждым тяжёлым шумным выдохом покидала его сильное тело, ставшее материализованной тьмой, не имеющей ничего, что связывало бы его с людьми. Но зазвонивший телефон отвлёк обуреваемого внутренней яростью Деймона от потока чёрных мыслей.
       — Наверное, уже получил посылочку? — послышался из динамика издевательский басовитый голос, в котором парень сразу узнал Энзо, но не торопился отвечать ему. — Жду тебя в твоём клубе. Прямо сейчас.
       Деймон немного поразился тому, как быстро Лоренцо закончил их разговор, что был скорее монологом, и решился открыть злополучную папку. Там был всего один лист с огромными буквами посередине, которые вместе составляли одно большое и многообещающее название «O'Hara Bank».

Глава 10.

          Свет. Очень яркий и надоедливый свет слепил глаза, добавляя в эту жестокую реальность ещё и порцию невыносимой головной боли. Приподнявшись на кровати, Деймон сразу отвернулся от не зашторенного окна, нещадно пропускающего весенние солнечные лучи в его захламлённую комнату. Сфокусировав взгляд своих голубых глаз на настенных часах, он обнаружил, что эти ненавистные сейчас лучи являлись прямым доказательством полудня. Откинувшись на подушку, Деймон снова закрыл глаза в ожидании, когда его хоть немного отпустит противное головокружение, и простонал сквозь зубы, припоминая прошлый вечер, что стал причиной его долго сна и мучительного пробуждения. Он с абсолютной точностью помнил о поездке в секретное логово Сент-Джонса, о своём возвращении, о том, как легко отпустил Елену в торговый центр, куда её на радостях потащили Кэролайн с Ребеккой. Ребекка. Теперь парень вспышкой яркого воспоминания увидел свой ранний визит к Аларику, и вместе с тем пришло осознание того, что они вместе провели весь оставшийся день. Когда девчонки уехали развлекаться, раз уж их с Еленой совместный «один день» не задался, Деймон в приподнятом настроении отправился к Зальцману, помогая ему и Клаусу разобраться с неполадками их общих счетов. И их старания закончились весьма удачно, приумножив доход каждого, и после этого друзья, ведомые радостью и весельем, до глубокой ночи просидели в своём клубе. Стоит сказать, что хоть и поздно они вернулись по своим домам, но ни один из этих троих не остался в клубе до утра, и всё равно некоторым из них пришлось оправдываться перед своими возмущёнными девушками.

           Деймон же с грохотом ввалился в дом и, лишь сбросив куртку и обувь, сразу упал на свою огромную кровать, моментально провалившись в мутный сон. Ну, во всяком случае ему сейчас так казалось. Зато теперь, едва оторвав раскалывающуюся от похмелья голову от подушки, с волнением ожидал встречи с Еленой, которая вряд ли будет рада его состоянию. Или он что-то успел ей ночью сказать? Пересилив себя, Деймон поднялся с кровати и поплёлся в душ, дабы под струями холодной воды поставить мозги на место. Через полчаса, посвежевший и тщательно выбритый, благоухая любимым парфюмом, он облачился в чёрные джинсы и тонкий джемпер насыщенного синего цвета, и спустился вниз, на кухню, откуда раздавался тихий звук стучавшего о деревянную доску ножа.
       — Что готовишь? — хрипловатым голосом поинтересовался брюнет, втягивая носом вкусный пряный аромат. Елена без единого слова наградила его оценивающим внимательным взглядом и снова отвернулась, продолжая мелко шинковать овощи. Конечно, в это утро вид Деймона, от которого заметно тянуло перегаром, хоть и перебиваемым его одеколоном, вид был не самым лучшим.
       — Прости, но сегодня я без цветов, — смирившись с отсутствием ответа, сказал он и сел на стул, не сводя голубого взгляда со стройного силуэта шатенки, что со своей милой домашней красотой в джинсовых шортах и короткой голубой майке озабоченно суетилась перед плитой.
       — Знаешь, Деймон, может, в твоём случае и круто ничего не помнить, но я вряд ли забуду, что я — обидчивая, заставляющая тебя нервничать и обламывающая на секс, истеричка, — совершенно спокойно проговорила Елена и, убавив огонь под небольшой сковородкой, направилась к столу и села напротив парня, предварительно поставив перед ним чашку с горячим кофе. — Овощное рагу.
       — Что овощное рагу? — непонимающе переспросил Сальваторе и чуть поморщился, уловив слишком терпкий аромат кофе, который сейчас почему-то раздражал своим горьковатым запахом.
       — Ты спросил, что я готовлю, — просто ответила Елена и, подметив то, с какой неприязнью Деймон посмотрел на чашку, убрала её на кухонную столешницу и вернулась обратно с бокалом холодной воды.
       — Кажется, я слишком долго спал… Ты готовишь. И это… — не успел парень договорить, как девушка быстро перебила его, подавляя печальный вздох.
       — И это было только четыре месяца назад, — сказала она и устремила задумчивый взгляд куда-то в сторону окна, вспоминая, когда делала это регулярно и с удовольствием.
       — Ты пытаешься вернуться к прежней жизни и…  — Сальваторе подпёр голову руками, что предательски награждала его невыносимой болью. — А я... идиот. Прости, что наговорил тебе вчера, хоть я этого и не помню.
       — Может, тебе лучше полежать? — предложила она и привалилась к спинке стула, с внезапно появившейся на её губах улыбкой. 
       — Нет… Нужно заехать к Каю, — Деймон поднял на неё свои, немного затуманенные, глаза. — Он должен был кое-что разузнать для меня. А потом надо немного проветриться и освежить мысли. Хочешь со мной?
       — Деймон, клубника не творит чудеса, — качнула головой девушка и снова поднялась к плите.
       — А может, пошлём к чертям все эти обидки? Нам же не десять лет, Елена… — аккуратно, но всё же уверенно сказал Деймон. Но Гилберт, помешивая лопаточкой рагу, даже не повернулась к нему, чтобы ответить. — Елена…
       — Деймон, я не смогу поехать с тобой. Надо закончить готовку, и я… планировала… в общем, у меня другие планы на сегодня, — наконец проговорила она.
       — Ты обещала мне один день. Вчера он сорвался и, значит, автоматически перешёл на сегодня. Ведь так? — Деймон медленно приблизился к стоявшей возле плиты девушке и, осторожно взяв её за плечи, уткнулся носом в каштановый пучок на затылке. Она чуть повела плечами, как бы предупреждая, чтобы он не делал большего, но всё-таки не дёрнулась в сторону.
       — Хорошо. Только не рассчитывай, что всё будет, как прежде. Я ничего не забыла и не смирилась со случившимся, — чётко произнесла она, заставив брюнета закатить глаза, но всё же после её согласия в них загорелся огонёк радости.

       Где-то внутри, в самом сердце, зародились коварные сомнения, заставляющие Елену прокручивать в мыслях свой собственный положительный ответ. Она долгое время мучительно ждала хоть какое-то внимание со стороны Деймона, но теперь, когда он в полной мере пытается снова быть с ней, она боится. Боится того, что после стольких ужасных дней, привыкнув к стойкому равнодушию и постоянному отсутствию этого парня, она вновь начнёт привыкать к этому теплу и вниманию, с потерей которого ей наконец-то удалось как-никак смириться. Боится, что это ненадолго, а получив от неё желаемое, он снова кинется в пучину привычной клубной жизни со всей её начинкой. А она не выдержит следующее предательство. И в то же время она понимала, что дальше такая их жизнь «вместе и порознь» продолжаться не может. Нужно было уже что делать. Делать выбор - с ним или без него. И от одной мысли о жизни без него на неё наваливалась невыносимая тоска. Её влекло к нему. К Деймону, опасному и незаменимому, жизнь без которого для неё была немыслима.

       — Ты скоро? — пуская в голос бархатистые нотки, спросил Сальваторе, стоя у двери в комнату Елены, которая старательно приводила себя в порядок. Она стояла у зеркала с собранными в низкий пучок каштановыми волосами, в простых светло-голубых джинсах и приталенной белой рубашке, подкрашивая тушью ресницы. В этом, совсем непримечательном наряде, она была ангельски хороша, и Деймон невольно залюбовался её красотой, отмечая, что другим девушки не удаётся так цеплять его даже в изысканно-дорогих платьях и увешанных украшениями. Впрочем, и без платьев, в сексуальных комплектах белья, они так же не вызывали у него такого потока мурашек по коже, как сейчас он ощущал, пожирая глазами Елену.
       — Почти готова, — она закрутила тюбик с тушью и, повернув к нему голову, заметила этот его взгляд. Вдруг смутившись своих ответных эмоций, Елена поспешно нагнулась, делая вид, что затягивает шнурки на своих белых кедах.
       — Я буду в гостиной. Кай уже ждёт нас, поэтому поторапливайся, — ровным тоном сообщил Деймон и быстро пошёл прочь, опасаясь сказать что-нибудь, что снова разорвёт тончайшую ниточку доверия, внезапно появившегося между ними. Он направился от комнаты к лестнице, но сразу остановился, услышав, что Елена следует за ним. Повернувшись, он вновь поймал её взгляд и молча протянул руку, за которую девушка сразу же ухватилась своей тёплой ладошкой.

***
       — О, Деймон! Ты всё-таки приехал, — радостно крикнул Кай и подскочил с крутящегося стула на колесиках, отбросив от себя широкую коробку с почти доеденной пиццей. Парень сразу подбежал к двери, где на пороге застыл Сальваторе с шатенкой, и немного оторопело оглядел её, явно не ожидая прихода девушки. — Я не знал, что ты будешь не один… Прости, у меня тут холостяцкий хаос, — смущённо произнёс Кай, вежливо провожая Гилберт в свою комнату, где кроме небольшого диванчика, стола с компьютером и какой-то непонятной техникой, ничего не было.
       — Это моя девушка, Кай. Поэтому тебе не обязательно выпендриваться и показывать себя с лучшей стороны, — хохотнул Деймон, следующий за ними в комнату. Паркер снова плюхнулся на свой стул, вновь сосредоточенно уставившись в экран монитора, а тогда как пришедшая парочка уселась на диван, ожидая того момента, когда Кай опять вернёт своё внимание на них.
       — Так и зачем мы пришли? — с любопытством поинтересовалась Елена, глянув на Деймона, который расслабленно откинулся на спинку дивана.
       — Это нужно спросить у мистера «Мне нужно скорее свернуть порнуху на компе и сказать другу, что я ничего не накопал», — съязвил Сальваторе, но Кай лишь тихо усмехнулся и повернулся в их сторону. — Ты ничего не нарыл?
       — Ты почти угадал, — обречённо объявил хозяин квартиры, и Деймон устало вздохнул, теряя всякие надежды на возможность проявить верх над загадочным Сент-Джонсом. — Но я сказал «почти». В общем, на имя Энзо ничего нет, кроме того Лоренцо, который семидесятипятилетний старичок, живущий на Аляске. Вряд ли есть связь между ними. Тот, у кого ты нашёл бумажник, вообще левый чувак. На это имя открыто три счёта, на которых не особо крупные суммы. Это левые документы, которые никак не зарегистрированы. По крайней мере, в США. Короче, ничего нет.
       — Что ещё за Лоренцо? — смущённо поправив пучок своих каштановых волос, спросила Елена, не понимая, почему так внимательно и заинтересованно смотрит на неё Паркер. Она заметила, как при этом усмехнулся Деймон, и переглянулась с парнем.
       — Кто бы знал, — ответил Сальваторе. — Это какой-то весьма странный тип, который управляет всем и сразу. Не знаю, чего он добивается, но упорно намекает на «O'hara Bank». И в последнее время я вынужден плясать под его дудку, Елена, иначе ты по щелчку его пальцев умрёшь. Ну, или попадёшь в его личное рабство. Не знаю, насколько извращён его мозг. И вот поэтому, моя милая девочка, тупоголовый олень по имени Мейсон, вынужденно к тебе приставлен, обеспечивая твою безопасность. Теперь понятно, кто такой Лоренцо? — ответил Деймон, борясь с подступающим раздражением.
       — Он реально влиятельнее тебя, Рика, Логана и Майклсонов? — не успев ещё испугаться, полюбопытствовала Елена, замечая, как расстроенно поджал губы Кай.
       — Увы, он действительно влиятельнее, — вклинился в разговор Паркер. — И не жди ответа от Дея. Он это никогда не признает. Даже если ему придётся мучительно сдохнуть, он никогда не признает, что какой-то Энзо сильнее его самого. 
       — По-моему, логичнее признать свою слабость и атаковать не влиянием, которого нет, а умом, — с сознанием дела выпалила Гилберт, и Паркер снова с заинтересованностью уставился на шатенку.
       — Ум, кстати, тоже не у всех есть, — с сарказмом произнёс Деймон и показал свою самолюбивую ухмылку, которая доказывала принадлежность слов именно к его друзьям, а не к нему самому.
       — А вообще, она подала мне классную идею, — заговорщически признался Кай и посмотрел на парня с девушкой. — Надо действовать по-хитрому. Что если…
       — Что если это бред? — наотрез отказавшись от предложенной стратегии, прорычал Деймон и устало закатил глаза.
       — Твоя проблема, что ты, в отличие от Энзо, всё делаешь открыто и предсказуемо. Тебе тоже нужно подкинуть интриги в свои действия, и вы будете квиты, — уговаривающим тоном проговорил Паркер и заметил блеск в карих глазах Елены, которая тоже уловила направление его мыслей и была готова поддержать. — Тебе нужно накопать компромата на него, не раскрываясь. Идея с Лекси была крутой, но провалилась, потому что он знал, что она — твой человек. Поэтому Энзо уже ждал подвох и ничего нам не предоставил. Нужна та, кто окрутит его и всё разузнает, не выдавая тебя.
       — И кого ты предлагаешь к нему послать? Есть идеи? — спросил Деймон и напряжённо облокотился на диванную подушку.
       — Есть Кэтрин, — оживлённо предложил Кай, и Елена фыркнула, едва расслышав это имя. Она прекрасно знала дерзкую шатенку, и точно также хорошо знала о весьма странных её отношениях с Деймоном, который с явным недовольством подпёр голову рукой, прожигая недобрым льдисто-голубым взглядом Паркера.
       — Он её видел уже вместе с нами. Поэтому — нет! — рявкнул Деймон. — К тому же, она обижена на меня и наверняка больше не станет помогать.
       — А Мэри-Луиза? Она-то точно согласится на всё ради тебя.
       — Закрой. Свой. Рот! — с трудом уже сдерживая злость, потребовал Деймон, заметив, как нервничает Елена, отвернувшись от него и взволновано проводя рукой по лбу. — Ты решил перебрать всех знакомых баб из клуба, идиот?
       — Серьёзно?! Мэри-Луиза? — вдруг дёрнулась Елена. — Это племянница Мейсона? Она же ещё ребёнок, Деймон! Ты, в самом деле, спал с Мэрилу? — вопросительно воскликнула шатенка, направляя на Деймона обвинительный взгляд и отодвигаясь от него подальше на диване.
       — Да, Елена! Я вообще сделал много глупостей, пока ты консервировалась в своей обиде, не желая со мной общаться, — вскипел Сальваторе под давлением этого взгляда. Брюнет резко подскочил с дивана и подошёл к окну, будто стараясь держаться подальше от обвиняющих глаз. А потом, набравшись решимости, снова повернулся к девушке, заставляя её испуганно отводить взгляд и неловко вжиматься в диван. — Я, видимо, пропустил тот момент, когда ты причислила меня к лику святых. Но это не так. Очнись, Елена. Я в открытую говорил тебе, что перетрахал половину этого грёбаного города, а ты проявляешь истерический шок, узнав, что под эту же лавочку попала малолетка. Не надо, Елена! Я плохой. Я безнравственный. Ты мне уже это говорила, спасибо! И - да, я монстр, знаю! А ты знала, знаешь, и всегда будешь знать, кто я такой. Поэтому, пожалуйста, перестань!
       — А что насчёт Сары Сальваторе? — снова невовремя вмешался Паркер, когда, казалось, силы Деймона иссякли, и он замолчал, пытаясь унять раздражение.
       — Да заткнись ты уже! Придурок… — снова рявкнул он, но уже с явной усталостью в голосе, и теперь вернулся на диван.
       — Значит, Сальваторе… — возмущённо проговорила Елена. — Я до сих пор Гилберт, а какая-то там Сара уже Сальваторе! Видимо, я за это время очень многое пропустила.
       — О, нет… Елена… Это просто странная девчонка, которая так сходит с ума по Деймону, что называется его фамилией, — успокаивающим тоном возразил Кай, уже успев привыкнуть к яростному блеску сосредоточенных на нём голубых глаз брюнета.
       — Ах, ну да… Это сильно меняет дело! — колко выпалила Гилберт, уже даже не имея желания успокаивать свою разыгравшуюся обиду, и это высказывание вынудило Деймона обречённо взвыть, понимая неминуемость очередного скандала. — Знаешь, Деймон, ты слишком дорого мне обошёлся. Ради тебя я даже бросила учёбу в колледже, решив не возвращаться в Уитмор, и что ты дал мне взамен? Полюбив тебя, я думала, что ты — это всё, что мне нужно в моей жизни. Я поверила тебе! И что я получила? Скандалы? Измены? Одинокое прозябание в твоём доме под присмотром охраны? Думаешь я об этом прям мечтала?
       — Ты бросила магистратуру в колледже, потому что знала, что всё равно не будешь тяжко трудиться на благо общества. И если не я тебя обеспечу всем, что тебе нужно, то у тебя всегда есть отходной путь — твой богатенький папочка. Уж он-то тебя точно никогда не бросит! Ты всегда была избалованным и легко живущим ребёнком! И такой останешься. Поэтому ты не можешь понять, что добиваться материальных благ не так уж и легко. И я делаю это так, как умею! — дал отпор Деймон, но Елена смотрела на его напряжённое  лицо с прежним возмущением. Паркер же, затаившись на своём стуле, лишь мысленно радовался, что злость была вымещена не на него.
       — Я хочу домой, Деймон, — требовательно сказала Елена и поднялась с дивана, бросив извиняющийся взгляд в сторону Кая, чувствуя неловкость за устроенный в его присутствии скандал. — Лучше бы я вообще не выходила с тобой из дома!

       Деймон быстро вылетел из подъезда, с грохотом захлопнув за собой ни в чём неповинную дверь, и Елена, ненадолго оцепенев возле машины, раздумывала не бросить ей ли всё к чёрту и пойти ловить такси. Девушку трясло от случившегося скандала, да ещё в присутствии другого человека, и от этого становилось ещё больнее, ещё тяжелее, ведь всё её сознание с обидой принимало тот факт, что Деймон с абсолютной лёгкостью мог позволить себе кричать на неё и даже оскорблять в присутствии чужих, и совершенно не знающих их личные трудности, людей. Подкашивались колени. Сбивалось дыхание.
       — Хочешь домой? Отлично, моя королева! — подошёл к ней Деймон и, не давая возможности опомниться, распахнул дверцу машины, усадив её на пассажирское сидение. В несколько шагов обогнув бампер, он уселся за руль и внимательно посмотрел на неё: — Только вот что я тебе скажу, чисто для твоих раздумий на досуге! Я устал, Елена! Устал от твоих истерик и недовольства мной. Давай вернёмся домой, ты закроешься в своей комнате, опять будешь рыдать и проклинать меня, такого гадкого и ужасного. Только я не изменюсь, Елена. Даже если я тебе противен, и именно поэтому ты не спишь со мной, то, к твоему сведению, я всегда был таким плохим. Я не буду извиняться за скандалы, жалеть брошенных на дороге щенков, целовать тебе пятки, только если это не прелюдия к самому дикому с тобой сексу! Поехали домой. Поехали… но знай, что стерва — именно ты. Потому что ты сначала разрешила мне довериться тебе, а потом обрубила все канаты.
          Девушка терпеливо вынесла тираду и серьёзное лицо брюнета, сидевшего на соседнем сиденье, и в полном молчании отправилась в его сопровождении обратно домой, совершенно не зная, что ей следовало теперь делать дальше. Заплакать? Уйти? Закрыться в комнате? Это был настолько въевшийся в их совместную жизнь и отрепетированный план, что Елене становилось от этого тошно, и поэтому ком боли сдавливало горло.

       — Выходи, — хрипло бросил Деймон, но Елена, погружённая в свои мысли, по-прежнему вцепившись в ручку, смотрела в окно, хотя картинка за стеклом больше не походила на цветную полосу и упорядоченно сформировалась в вид, демонстрирующий их большой чёрно-стеклянный дом. — Елена, ау!
       — Отвали, — дёрнула плечом девушка и всё-таки вышла из машины. Когда они оба подошли достаточно близко к крыльцу, то увидели на его ступеньках высокую стройную фигуру, которая лихорадочно теребила прядь волнистых кудрей, и, несмотря на взаимную обиду, переглянулись. Кэтрин же, сделав вид, что не замечает рядом с Деймоном Елену, показала ему наглую и игривую ухмылку, дразняще задевая этим Гилберт, и соблазнительно поправила свою расстёгнутую кожаную куртку вишневого цвета.
       — Знаешь, Деймон… А ведь ровно десять минут назад Энзо снова напомнил о себе. Он звонил. И просил передать, что… — выдерживая паузу, Кэтрин оценивающе и будто с брезгливой жалостью, окинула взглядом расстроенную девушку, но потом вновь уставилась на Сальваторе, соблазняюще щурясь, словно мартовская кошка. — Что готов встретиться с тобой сегодня в десять вечера и обсудить предстоящее дело. Он сделал выводы и решил, что ты его не подведёшь. 

       Кэтрин воркующим голоском говорила всё это брюнету, а он внимательно и, как показалось Гилберт, завороженно вслушивался в её слова, пока сама Елена лишь молча стояла чуть поодаль от них на крыльце. Елена с любопытством и недоумением рассматривала эту дерзкую девицу, совершенно не понимая, чем же та могла так легко привлечь внимание Деймона. Она просто не могла осознать, как же этой, похожей на неё внешним типажом, шатенке удалось быть настолько уверенной и самодовольной на чужом крыльце, по-королевски возвышаясь и с ухмылкой лидера взирая на всё вокруг. В чём же Кэтрин была лучше неё самой, когда так игриво любезничала с Деймоном, рядом с которым стояла его девушка. И Кэтрин было плевать на это. Красота? Самой Елене можно было делиться этим с окружающими. Доступность? Нет, это явно не фишка мисс Пирс. Дерзость? Неуёмное кокетство? Приспосабливаемость к жестокой жизни, которую она встречала с улыбкой? И пока Елена обдумывала всё это, наблюдая за происходящим, перед её взором внезапно представилась неожиданная сцена. Кэтрин, с прежним вызовом и уверенностью в себе, повисла на шее Деймона и впилась в его губы глубоким засосом, вынуждая парня абсолютно рефлекторно обхватить её талию. Но, слишком поздно поняв произошедшее, Сальваторе всё-таки отстранился от шатенки, что теперь нахально улыбалась ему, и виновато посмотрел на Елену, которую пронзило острой иглой боли и обиды, парализующе приковывая к ступеням. Карие глаза девушки блестели от еле сдерживаемых слёз, и она отчаянно боролась с желанием моргнуть. Елена понимала, что едва её ресницы сомкнутся, влажные дорожки тут же проложат путь по её щекам. И даже этот сожалеющий взгляд голубых глаз напротив не смог усмирить её сильную боль. И только услышав хриплый смех кудрявой красотки, девушка очнулась и сорвалась с места, влетая в дом. Она снова оказалась в своей комнате, захлопнув за собой спасительную дверь, где наконец-то смогла сделать то, что делала последние четыре месяца — уткнувшись лицом в подушку, тихо заплакать от обиды на того, кого любила больше всего на свете.

       — Не стоило называть меня шлюхой, Деймон. Я ведь могу и отомстить… — с нескрываемым коварством прошипела Кэтрин, с фальшивой невинностью взмахнув ресницами. Она неспешно спустилась со ступеней и направилась к своей красной иномарке, оставляя на крыльце раздираемого яростью и ненавистью к самому себе Деймона.
       — Сука... Что тебе нужно? — прорычал он уже следующую фразу в телефон, что звонком от Клауса остановил внутри, чуть не вырвавшуюся наружу, опасную истерику.
       — Срочно приезжай ко мне. Срочно! — раздался озабоченный и весьма нервный голос Майклсона, который, даже не дожидаясь ответа, отключил связь.

Глава 11.

       Заметив несколько чёрных машин на подъездной дорожке, Деймон, в предвкушении неприятностей, влетел на крыльцо огромного дома Майклсонов, объединяющего местом жительства сразу несколько молодых пар. Выхватив пистолет из внутреннего кармана кожаной куртки, Сальваторе с яростной уверенностью ворвался внутрь, быстро направившись в большую гостиную, где горел свет и царила напряжённая тишина, созданная женским страхом и мужской тревогой. Как только Деймон оказался в просторной комнате, в своей боевой воинственности, сидевший в большом кожаном кресле Клаус с облегчением вздохнул, и стоявший позади него высокий тощий парень с пистолетом в руках и непоколебимо каменным лицом отошёл в сторону. Элайджа, которого так же охранял другой странный тип, что при мелком росте был довольно крепким и коренастым, с неодобрением глянул на нескольких других незнакомцев, в стальной хватке сдерживающих Кэролайн, Ребекку и Дженну, которая оставалась единственной спокойной девушкой с вызовом в глазах, в отличие от истинного испуга на лицах её подруг. Все отступили друг от друга, и словно вся комната поддалась расслаблению, будто не было резкого и неожиданного налёта этих, как на подбор озлобленных и молчаливых, мужчин с оружием в руках.

       — Что за херня тут происходит? — возмущенно прорычал Деймон, и лёд его ярко-голубых прищуренных глазах резанул лютым холодом ухмыляющегося Энзо, который стоял посреди гостиной и разглядывал всех присутствующих людей, наслаждаясь их страхом и злостью, будто подпитывая этим свою внутреннюю энергию.
       — Полегче, ковбой, — с раздражающей невиновностью в мягком голосе отозвался Сент-Джонс и прошёл ближе к брюнету, кивком указывая своей молчаливой и наглой команде отойти в сторону. — Ты сам виновен, что не пришёл вовремя. Я послал к тебе Кэтрин с сообщением о встрече.
       — А отчего же не с совой? Или почтовыми голубями? — язвительно вспылил Сальваторе, полосуя взглядом противника, который с улыбкой психопата разглядывал комнату. — Тем более встреча должна быть позже.
       — Нет. Тебе передали неправильную информацию, — сказал Энзо и подловил явное недоумение Деймона, который с презрением посмотрел на его нелепо-богатую обувь из крокодиловой кожи. — Значит, мисс Пирс не прошла проверку на честность…
       — Я убью эту наманикюренную суку, — Сальваторе с неподдельным недовольством в хрипловатом голосе сказал это и уловил тихий смешок, издаваемый Клаусом, который уже в целях спокойствия привлёк к себе Дженну и настороженно наблюдал своим зелёным взглядом за перепалкой двух темноволосых парней, так похожих крепкими фигурами и дерзкими характерами, что вполне могли бы оказаться братьями.
       — А знаешь, вам стоило бы сменить начальника безопасности. Оказалось, что взломать систему охраны этого великолепного большого дома можно всего-то за пару часов. Не слишком сложно, да? — Энзо с той же улыбкой прошёл к небольшой кучке людей и посмотрел на недовольного Деймона, пытаясь найти в нём хоть долю заинтересованности или испуга, но брюнет лишь равнодушно ждал от Сент-Джонса объяснений и изредка поворачивался к Майклсонам, чтобы убедиться в их безопасности.
       — Что тебе снова нужно от меня? — сквозь зубы прорычал Деймон, понимая, что весь этот цирк был устроен именно для него.
       — Знаю, ты ненавидишь сейчас меня. Но это определённый этап. Назовём его «Измерение верности и командного духа», — издалека начал Энзо, и в комнате послышался смешок Элайджи. — Ты быстро примчался сюда, когда узнал, что друзьям угрожает опасность. Если я хочу иметь с тобой общее незаконное дело, я должен быть уверен в тебе. Ты прошёл проверку.
       — Открою секрет, но моя верность распространяется исключительно на мою команду. Ты не в счёт, — Деймон повёл тёмной бровью. Но внутренне он признавал влиятельность Сент-Джонса, хотя это и пришлось это сделать, перешагнув через собственную гордость и утопив личный статус.
       — В этом случае ты знаешь, что им угрожает опасность. И тут я уже в счёт, — парировал Энзо. Он заметил, как вновь в воздухе нарастает напряжение и кивнул стоявшим поодаль парням, чтобы те приблизились. — Хочу немного рассеять таинственность и познакомить тебя с твоими будущими братьями.
       — Вау, да у вас тут секта! Чтобы вступить в вашу светлую семью мне придётся пить ослиную мочу? — саркастично выпалил Деймон.
       — Возможно, это разочарование для тебя, но нет, — весело ответил Энзо, оценивая чувство юмора соперника. Деймон мог сказать ещё много колкостей, что рвались наружу с блеском в прищуренных глазах, но он промолчал и глянул на Клауса, который полностью поддался вниманию и следил за каждым движением Сент-Джонса. — Эти ребята — лучшие среди лучших. Ни один из них не поставит свою жизнь в сравнение с важным делом. Этот высокий и тощий — айти-безопасность нашей команды. Сэм. Вон те шатены с мускулами, наша физическая сила. Эштон и Ник. Остальные сейчас могут выйти, — он требовательно произнёс последнюю фразу, и несколько парней сразу же покинули дом, оставляя в гостиной только тех, чьи имена назвал Энзо. — А насчёт твоей команды?
       — Кроме тех, кто здесь присутствует, ещё Аларик, Логан и Кай. Хотя я думаю, что ты и так всё знаешь.
       — Верно, — с неким ликованием в голосе согласился Энзо, а перечисленные им до этого парни словно по команде в один шаг направились к выходу, подтверждая странность их поведения. — Думаю, что теперь мы готовы к партнёрству.
       — К сотрудничеству. Поверь, мне и без тебя партнёров хватает. Ну, знаешь, такие длинноногие красотки… — грубо поправил его Деймон и переглянулся с Клаусом, который громким смехом сменил свою серьёзность на позитивный настрой, появившийся вместе с вызовом в хрипловатом голосе Деймона.
       — Хорошо. Но смысл тот же. До встречи, — хищно сказал Сент-Джонс и, провожаемый презрительными и недоброжелательными взглядами всех присутствующих в гостиной, собрался уйти вслед за своей командой, но резко остановился в полушаге. — Кэтрин заплатит за ложь.
       — Не трогай её, — резко возразил Деймон, и Энзо неоднозначно повёл бровями, удивляясь такому заступничеству за девчонку, на которую ему, по сути, было плевать.
       — Наверное, Елена научила тебя волноваться за тех, кого приручил, — с ярко выраженным намёком на коварность своих слов, произнёс Сент-Джонс и размеренными шагами ушёл прочь из огромного дома Майклсонов, сообщая о своём исчезновении шумным гулом быстро уезжающих от ворот дома автомобилей. И Деймон, когда громкий звук шин и моторов наконец-то затих, поспешил к своей машине, дабы поскорее вернуться домой, игнорируя возмущения и вопросы друзей. Конечно, Сальваторе прекрасно понимал их недоумение, испуг и недовольство к нему самому за то, что навлёк на них слишком много знающего Энзо. Клаус что-то прошипел вслед, выругавшись в адрес двух, ведущих между собой странную игру, брюнетов, Элайджа сыпал безостановочно вопросами, Кэролайн тихо всхлипывала, вытирая покрасневшие глаза. И под сопровождение этого всего Деймон покинул их дом, стараясь абстрагироваться от поселившегося где-то внутри него страха. Он боялся облажаться. Боялся проиграть. Боялся подставить близких. Сальваторе был не просто удивлён, а ошарашен происходящим, и поэтому садился в свою машину с лишь одним вопросом: «Какого чёрта?»

       Через несколько долгих минут, в которых разум брюнета бился с непонятными ему вопросами происходящего, его чёрный автомобиль, едва соприкасаясь с дорогой, уже летел в сторону своего дома, пропитанного не меньшим напряжением. Скорость «Феррари», тёмной, опасной, красивой и спортивной машины, как и сам её хозяин, развивалась довольно-таки быстро, преодолевая путь с шумным рёвом, и Деймон будто в один миг оказался у кованых ворот. Всё это время он ехал, озадаченно вцепившись в руль, и только иногда мог себе позволить под действием глухой тоски повернуть голову в сторону пустующего соседнего сидения, которое толкало парня на мысли о Елене, когда-то сопровождающей каждую его поездку своим смехом или детским восторгом, с каким она обожала и высокую скорость, и непередаваемый драйв, и ощущение при этом чувства безопасности, потому что за рулём был именно Деймон. Теперь же была лишь пустота и молчание. Реальность и воспоминания. Белая полустёртая разметка на сером асфальте быстро мелькала перед колёсами машины, тогда как водитель спортивной машины пытался справиться со своими чувствами и разложить по полочкам мысли в голове, что у него очень плохо получалось. Вскоре он уже припарковался у тёмного дома, где светилось лишь одно окно на втором этаже тусклым светом ночной лампы на прикроватной тумбоче и слышались лишь в гостиной тихие звуки телевизора, в экран которого неотрывно таращился Мейсон.

       — Елена… — мягко и едва слышно произнёс Сальваторе, миновав расстояния от входной двери до комнаты девушки, пройдя строгий визуальный контроль Локвуда, что ещё в прихожей наградил его изучающим взглядом.
       — Только не нужно говорить мне что-нибудь утешающее… — тихо сказала Елена, когда Деймон осторожными шагами прошёл в её небольшую комнатку, медленно закрыв за собой дверь. Виноватым взглядом он оглядел её хрупкую фигурку, сидевшую на кровати с ноутбуком, но девушка предпочла снова уткнуться в его экран, чувствуя, как при виде этого красивого мужского лица, её обида начинает лишь только ярче разжигаться.
       — Я даже не собирался, — без единого намёка на сарказм произнёс Деймон, а Елена только тяжело вздохнула и крепче вцепилась в гаджет на коленях. — Иногда мне кажется, что ты страдаешь биполяркой, и твой психолог-мозгоправ тебе ничуть не помогает.
       — Ирония в том, что тебе не кажется. И мозгоправ был бы не нужен, если бы рядом со мной не было мозгокрута, — не имея расположение к разговору, неохотно ответила Елена, и Деймон нервозно усмехнулся, прищурив свои льдисто-голубые глаза, которые ужасно хотели увидеть хотя бы крупицу маленькой радости на её лице. Но видели только равнодушие и раздражающую отчуждённость.
       — И всё-таки нам необходимо поговорить… — с тяжёлым вздохом произнёс парень и, медленно пройдя к небольшой кровати, сел рядом с девушкой, которая вынуждено поджала под себя ноги и направила взгляд, полный обиды, на Деймона.
       — Знаешь… только для начала ответь мне на вопрос: что со мной не так, Деймон? Почему ты мотаешься со шлюхами, наплевав на меня и на мои чувства? Почему? Почему тебе плевать на меня?  — не сумевшая надолго скрыть свою отрешённость, Гилберт уже выкрикнула последние слова прямо в лицо брюнету, но к её удивлению, он сохранил адекватное спокойствие и только поджал губы, поддавшись собственной растерянности.
       — Мне не наплевать на тебя, Елена… — он окинул её заботливым взглядом, а девушка со вздохом закатила глаза к потолку, следом показывая грустную улыбку. Однако, как бы она не старалась выразить внешним видом своё недовольство, Деймон знал, насколько сильно в этот момент внутри неё терзалось незаслуженной болью сердце, и он попытался успокаивающе коснуться её плеча рукой, но Елена резко и брезгливо оттолкнула её от себя.
       — Я уже не верю в эти слова, Деймон! — обиженно воскликнула она, буравя его, блестящими гневом, глазами, но тот лишь устало принял её очередной скандал, понимая, что инцидентом с Кэтрин на крыльце, он заслужил это.
       — Просто пойми… Дело не в тебе, не в каких-то твоих несуществующих изъянах, а во мне. Только во мне, —  произнёс парень, сверкнув  голубыми искрами в глазах, в знак доказательства собственной бури подкативших эмоций. Он, как дикая пантера перед прыжком, напрягся всем телом.
       — Я слишком часто это слышу. Что дело в тебе, проблема в тебе, что тебя не изменить. Но ты даже не пытаешься что-то исправить! Ты просто смирился с тем, что ты плохой. Что ты эгоист. Ты думаешь, что не достоин любви и пытаешься игнорировать её! Но даже не понимаешь, что делаешь больнее мне… Ты не герой, я знаю. Но… это не мешает мне любить тебя, Деймон… Ведь и Кэролайн, и Дженна тоже любят не святых, но они не страдают, как я… — полностью сдавшись и сорвавшись с крика на хриплый шепот, Елена закрыла ладонями лицо и тихо заплакала.
          Скорее всего эти горькие слёзы были вызваны не столько самим этим тяжёлым разговором, разжигающим в ней едва погасшую обиду, а сильной болью в сердце, которое и сейчас было поранено очередными отговорками Деймона. Они ножами пронзали хрупкое доверие и сильную любовь кареглазой девушки к дерзкому брюнету. Вот только она не понимала, что этот дерзкий и безбашенный брюнет мучился всё это время от страха потерять её навсегда, проявив хоть какое-то желание к ней, которое она приняла бы за банальную похоть. А она тем временем уже почти сдалась, перестала надеяться на хоть что-то хорошее в их совместной жизни. И вот, казалось бы, он опять подарил ей надежду. Надежду, что хрупким стебельком еле возрождалась из пепла утраченных отношений, но вновь рухнула вниз. Эта мерзкая сцена на крыльце с участием кудрявой красотки Пирс раздавила всё хорошее, что посмело проявиться между ними вновь.

       — Елена… — Деймон на выдохе произнёс её имя и, игнорируя её истеричное сопротивление, крепко сжал её ладонь. Он пытался с уверенностью в своих чистых глазах заглянуть в её лицо, и в один миг при виде этого содрогающегося от рыданий нежного ангела, его сердце затопило жалостью и сочувствием. — Да, дело во мне. Но и ты другая, Елена. Ты не такая же как Кэр или Дженна. Поверь, они слишком хитрые и изворотливые, поэтому им легко ужиться с Майклсонами, а ты нет… Ты слишком хорошая. А я слишком плохой. Вот, в чём именно проблема. Я ужасен, но ты не представляешь, насколько мне нужна твоя... эта чёртова доброта. Ты — то единственное светлое, что делает мою грёбаную жизнь лучше. Но мне тяжело признавать, что живя рядом со мной, ты сама вынуждена меняться не в лучшую сторону, принимая всё отрицательное и тёмное, что есть в моей жизни. И знаешь... я понимаю, что ты хочешь сбежать от меня как можно дальше, но... — Деймон замолчал на секунду, а затем тряхнув головой, продолжил: — Я не смогу тебя отпустить. Ты действительно нужна мне, поверь. И мне не плевать на тебя. И поэтому меня раздирает от противоречий рядом с тобой - с одной стороны я не хочу влиять на тебя, втягивая в свою паршивую жизнь бандита, с другой - я не могу без тебя, потому что именно ты и позволяешь мне в ней держаться на плаву, не ухнуть на самое дно, не превратиться в конченное дерьмо.
      — Мне, правда, тяжело принять то, что я тогда увидела, хотя уже была готова простить. И именно это ты наверняка и называешь тем, что тянешь меня в темноту. Я готова была дать тебе шанс... — Елена замолчала, глядя на их переплетённые вместе пальцы. — Но твоя клубная жизнь с постоянно вращающимися возле тебя какими-то девицами... Меня это просто выматывает.
     — Понимаю. Но это то, чем я привык заниматься. А ещё ребята... Я не могу их подвести, — Деймон в отчаянии потрепал свои тёмные волосы.  — Но прошу только, пойми: всё что есть во мне хорошего — это благодаря тебе. Только ты моё положительное качество… Я понимаю, что ты в последнее время совсем потеряла себя в панических истериках, узнав, что я убил человека. Вот только хреново то, что меня это не пробило. И я могу убить, Елена. Если моим близким будет угрожать опасность, я сделаю это снова, не задумываясь. И я всегда был плохим, крал деньги. Но нечестные деньги вырастили и тебя с рождения, но ты не считаешь это грехом. Хотя я уверен, что твой отец тоже не без крови на руках. Но ты этого не видела. Для тебя это дико… А для меня нет. И для Кэролайн, и для Дженны, и тем более Кэтрин всё это — норма. Они так живут. Но ты действительно другая, Елена. И именно поэтому я по-настоящему люблю тебя. И я тебя уверяю, что в течение трёх лет, что мы жили с тобой, в моей постели не было никого кроме тебя. Но когда ты оттолкнула меня, я был настолько противен себе,  считал, что всё равно уже падать ниже некуда и... пошёл во все тяжкие. Но поверь, мне жаль... Жаль, что так сильно обидел тебя, что навредил тебе, жаль, что втянул в свою паршивую жизнь...
       — Деймон, ты особенный человек для меня. Ты единственный, из-за кого я не сплю ночами, единственный, c кем мне хочется говорить обо всём на свете, и единственный, о ком я могу думать целыми днями, — Елена посмотрела на сидевшего рядом Сальваторе, крепко сжимающего её ладонь, и вздохнув, продолжила: — Ты единственный, кто может заставить меня улыбаться, даже не стараясь сделать этого, ненамеренно испортить мне настроение и влиять нa мои эмоции своими действиями. Я не могy объяснить словами, насколько много ты для меня значишь. Деймон, ты единственный человек, которого я боюсь потерять, и, которого я хочy удержать в своей жизни!
       — Я знаю, — кивнул он, а потом, на зло своей, едва живой, совести, двинулся ближе навстречу к Елене, неожиданно и быстро прижав к себе, поцеловал её, не дав ей даже возможности испугаться или удивиться.
          И только когда понял, что сопротивления не последовало, Деймон углубил этот чувственный и порывистый поцелуй, медленно укладывая девушку на её небольшую кровать со светлой постелью. Они целовались подобно сумасшедшим, с жадностью терзая губы друг друга, и Елена, словно отключившись от реальности, оставив все обиды за бортом собственного сознания, обвила руками его за шею. Лёжа под жарким телом Деймона, она чувствовала, как его сильные руки беспорядочно скользили по её бёдрам, груди, животу, задирая короткую ночнушку, и сама тянулась к нему всем своим, истосковавшимся по мужской ласке, телом. Он на мгновение оторвался от неё, чтобы стянуть с плеч свою кожаную куртку и с тихим звоном молнии сбросить её на пол, а затем вновь прижал её собой к мягкому матрасу, захватывая губы в плен своего рта, и Елена полностью потеряла контроль над своими эмоциями, чувствуя, как от знакомого вкуса и аромата этого мужчины у неё кружится голова, а тело наливается желанием. Движения Деймона становились уверенней и требовательней, и она, всецело отдаваясь страсти, обхватила ногами его бёдра и откинула голову назад, позволяя ему целовать её обнажённые плечи и грудь. Казалось, она сходила с ума от наслаждения, когда его губы снова и снова касались её разгорячённой и покрывшейся мурашками кожи. Порхающими движениями своих тонких пальцев Елена расстёгивала пуговицы на чёрной рубашке одну за другой, вновь открывая для себя крепкое подкаченное тело любимого мужчины, который каждой клеточкой желал только её прикосновений и этих тихих стонов, что срывались с её, уже припухших от жадных поцелуев, губ. Сколько они не целовались? Деймону казалось, что это было сотню лет назад. Он так скучал по вкусу её губ, по этой чёртовой ванили, запах которой так давно стал любимым.

       — Как же я хочу тебя… — он с трудом оторвался от неё, чтобы посмотреть в её карие глаза своим совершенно одурманенным взглядом, в котором плескался сумасшедший коктейль из необузданной страсти и нескрываемой нежности, готовый окончательно снести ему голову.
       — Я тоже… — хрипло выдала Елена, не зная, из-за чего вдруг пропал её голос: то ли от налетевшего внезапным вихрем волнения, то ли от такого количества поцелуев.
       — Ты попалась… — Деймон вновь подчинил её своим сильным горячим рукам, с необычайной нежностью осыпая влажной дорожкой мелких поцелуев чувствительную шею, зарываясь лицом в ароматный шёлк каштановых волос, отчего возбуждение накрыло обоих безумным жаром, сопровождающимся диким ритмом бьющегося сердца. — Этот монстр теперь не выпустит тебя из своих лап!
       — Ммм... согласна... — протяжно на выдохе протянула она, не в силах больше держать в себе, безгранично взрывающиеся фейерверком, чувства, эмоции, выгибая спину и сильнее прижимаясь к Деймону, исследующему её тело губами и руками, и приятной тяжестью своего веса вдавливающего её в эту, мелкую для них двоих, кровать.
       — Ты меня с ума сведёшь… — хрипло прошептал он и, продолжая гладить руками её разгорячённое тело, услышал очередной протяжный стон, подтверждающий её, распалённое желанием, нетерпение.
       — Деймон… — девушка едва могла дышать, ощущая жгучую внутреннюю искру, заставляющую её метаться под прикосновениями мужчины. — Деймон, идём в нашу спальню… — сквозь невольно вырвавшийся стон с тяжёлым дыханием произнесла Елена, и Деймон резко приподнялся на локтях, оглядывая её удивлённым и в то же время ликующим взглядом.
       — Знаешь, я сегодня точно с ума сойду… — еле слышно прохрипел Деймон и, подхватив лёгкое её тело на руки, быстро понёс его в соседнюю комнату, по дороге продолжая осыпать поцелуями.
        Он вломился с плохо соображающей от накала эмоций Еленой в их тёмную спальню, даже не включая освещения повалившись с ней на кровать гигантских размеров с бельём из лучшего египетского сатина. Не прерывая нового глубокого поцелуя, Деймон стянул с девушки ночнушку и помог ей справиться с пряжкой своего ремня, с которой она уже усердно воевала, а затем опустился сверху, удобнее устраиваясь между её бёдер. Он почувствовал, как на долю секунды она напряглась, словно вспоминая его за долгие месяцы отсутствия, но потом желание снова взяло верх над ней.
       — Моя девочка, — прошептал возле самого её уха и прихватил губами мочку, заставляя отдаваться его власти, вздрагивая и прижимаясь к нему всем телом. — Елена… — он осторожно провёл тёплой ладонью по её лицу, плавно спускаясь к шее, оголённой груди, изучая хищным взглядом каждый изгиб её тела, а потом снова взглянул ей в глаза. — Я хочу тебя… здесь и сейчас… всю… —  делая глубокий вдох, он отчаянно старался выровнять дыхание.
       Его хриплые слова, севшего от еле сдерживаемого возбуждения голоса, отдались болезненной тяжестью где-то внизу живота Елены, каждая клеточка её тела отчаянно хотела его так, что перехватывало дыхание. И, как только в ответ она просто подалась бёдрами ему навстречу, её мысли какой-то бесконечно крутящейся каруселью понеслись куда-то в пропасть. Её била дрожь, когда она проводила рукой по его спине, ощущая крепкие мускулы под горячей кожей. Затем её пальцы заскользили по его бокам, продвигаясь к сильным стройным бёдрам.
       — Деймон! — Елена оглушила долго пустующую мрачную спальню сиплым криком, вызывая у него своей реакцией на его движения самодовольную улыбку.
       — Тсс… — он нагнулся к ней и нежно, очень легко поцеловал в губы. — Расслабься. Пожалуйста… Иначе так меня не хватит надолго… 

          Ноги словно онемели, и она уже плохо понимала, где находится, где верх, где низ, кто она, и что происходит. Она ощущала только его ритмичные толчки, сдавленное рычание и вкус его губ. Да и он всё, что сейчас понимал - это то, что не хочет останавливаться, чтобы происходящее с ними не заканчивалось, потому что в глубине души ещё боялся, что потом она опомнится и передумает, и будет жалеть, что поддалась своей слабости. Он целовал её лицо, шею, плечи, прикусывал ключицы, заставляя снова и снова стонать от наслаждения, ласкал языком грудь, едва не до синяков сжимал её ягодицы и, прижимая к себе, жадно врывался в её тело.
         Чувствуя, что больше не может сдерживаться, Елена снова выкрикнула его имя и прижалась губами к его плечу, едва контролируя себя, чтобы не вонзиться в него зубами, пока Деймон, прикусив губу, продолжал двигаться, упершись руками в подушку с обеих сторон от её головы. Ещё несколько мощных толчков, и он, зарычав сквозь зубы, прижался лбом к её лбу, сдув влажную прядь длинных волос. 

        — Мне мало, — облизав губы, Елена приподнялась на локтях и заглянула в лицо Деймону, чувствуя, что узел внизу живота снова дал о себе знать. Открыв бешеные, какие-то совершенно ненормальные, глаза, он заставил её вздрогнуть, напряжённо выдохнув. — Я хочу ещё тебя…   
       — Иди сюда… — Деймон приподнял девушку с кровати, одним резким движением переместив на себя, и она, сидя на нём сверху, впилась в его губы, заставляя вжиматься широкой спиной в матрас, вместе с тем крепко сжимая ладонями её бедра. — Моя…  Никому не отдам… — хрипло прошептал он, и Елена, жадно хватая ртом воздух, снова вздрогнула от приступа дрожи. 

           Откинув голову назад, она закусила губу, подавляя рвущийся наружу крик. Сейчас темп задавала Елена. Воспользовавшись ситуацией, она нарочито медленно поднималась и опускалась на нём, принося ему мучительное удовольствие. Не выдержав сладкой пытки, он обхватил её талию, вынуждая двигаться чуть быстрее.
       — Хочу… —  напрочь послав всё смущение и приличия, закричала Елена. А зачем они нужны, если пожар внутри может потушить только он, если воздух только в его губах, если весь мир сосредоточен сейчас в одном единственном человеке.
       — Чёрт… Малышка, чувствую, моя нежность исчерпала себя... я разорву тебя…— сквозь зубы он прохрипел неразборчиво что-то ещё, крепче прижимая девушку к себе. И через несколько минут Елена с новым криком вцепилась ему в плечи, уже не слыша его голоса. Деймон прерывисто зарычал и зажмурился, слегка запрокинув голову.— Прости, но я больше так не могу…

            Его руки опять беспорядочно поползли по её телу, и теперь Деймон задвигался в ней ещё быстрее, получая более громкие крики в ответ на свои неконтролируемо сильные толчки. Тяжело дыша, он из последних сил держал себя в руках. Его губы лёгкими и щекотными касаниями прошлись по шее, плечам, груди...
       — Деймон! — отчаянно хватая опять пропадающий воздух и вздрагивая в приступе сладкой паники, Елена понимала, что следующая секунда доведёт её до предела. — Деймон! Да! Да… Да!!!
Притянув её к себе, он с бешенной страстью впился в её губы, чувствуя, что тоже близок к завершению. Сделал ещё несколько глубоких рывков внутри неё и, не на секунду не отпуская её губы, заглушая тем самым её крики, он расслабился.
          Всё, как прежде. Всё, что и раньше взрывало эту тёмную спальню. Целуя её, разгорячённое страстью, тело и проводя руками по влажной от выступившего мелкими капельками пота коже, Деймон с глухим стоном провёл языком по её шее. Он блестящими глазами смотрел на её раскрасневшееся лицо, не понимая, сколько времени прошло после того, как они упали на эту огромную кровать с помятыми простынями.
Погружаясь в сон, Елена ещё ближе прижалась к нему и, уткнувшись лицом в сгиб его шеи, ухватила губами его плечо, совершенно не думая о том, что же проснётся в их душе потом, когда исчезнет чувство полного блаженства. Сейчас, обнимая друг друга, они были абсолютно счастливы.

Глава 15.

       Элайджа ещё раз прошёлся вдоль стеклянной витрины ювелирного магазина, не отрывая от ассортимента колец внимательно изучающих глаз, пока Деймон, страдая от скуки, таращился в экран своего телефона, привалившись к стене. Майклсон остановил задумчивый взгляд на интересном золотом украшении с большим количеством маленьких бриллиантов, но вновь отказался от решительности выбрать именно его. Мужчина выжидающе повернулся в сторону Сальваторе, что лениво оторвался от телефона, убрав его в карман кожаной куртки, и глянул на витрины.
       — Что думаешь насчёт вот этого? — с волнением и ответственной серьёзностью в голосе спросил Элайджа и пальцем указал на приглянувшуюся ему драгоценность под стеклом, демонстрирующую своё роскошное сияние.
       — Мне кажется, то намного лучше, — Деймон, хоть и был подвержен равнодушию касательно такого уверенного стремления друга обзавестись семьёй, тем не менее подметил одно из колец с одним весомо-сияющим камнем.
       — Нет… Это точно не во вкусе Кэролайн. Да, дорого, но слишком просто, — отозвался Элайджа, и брюнет, стоявший рядом, не с мог не усмехнуться.
       — Не знал, что она любит сложности… — саркастично выпалил он.
       — Я имел ввиду бриллианты, — стараясь не задираться, но всё же с упрёком в голосе возразил Майклсон.
       — Так и я о том же, — словно ничего колкого и не сказав в адрес друга, Деймон с фальшивой невинностью пожал плечами и улыбнулся уголком рта. — Просто Елене понравилось бы именно это. Она-то любит, чтобы был один и большой.
       — Деймон, какого чёрта!
       — Заметь, я про бриллианты, пошляк.
       — Так купи ей его, — с очевидностью в собственном тоне сказал Элайджа, и улыбнулся, подметив некий испуг в заблестевших тревогой голубых глазах Деймона, который резко отрицательно качнул головой и сразу же отвернулся от колец, категорично отказываясь смотреть на подобные изделия.
       — Нет уж! Я, конечно, люблю Елену… И очень сильно, но… Знаешь ли, сначала свадьба, потом дети… Ты, вообще, можешь представить меня с отцом семейства? Смешно же… Неа, это пока не для меня, — быстро вспылив, по обыкновению включая защитную агрессию, произнёс Сальваторе. Майклсон только едва заметно посмотрел на девушку, работавшую продавцом-консультантом, что наперекор своей вежливости не смогла сдержать усмешку.
       — Ммм... Просто представь. Идёшь ты по парку с милой девушкой, вы вдвоём катите цветную колясочку и смотрите на улыбающегося младенца. И вместе с ним пускаете розовые пузыри, — толкнув друга локтем в бок, засмеялся Элайджа, на что брюнет неодобрительно фыркнул и вновь посмотрел на дорогое кольцо, соблазняющее своим бриллиантовым блеском.
       — Знаешь, я лучше пока посижу в клубе в окружении охренительных красоток. Правда, при условии, что в это время Елена сидит дома и с верностью ждёт меня. Вот это кайф! — подмигнул Деймон Элайдже и игриво посмотрел на девушку возле витрины, и та в смущении отвела глаза, притворяясь, что с внимательным усердием разглядывает товар.
       — Это проявление твоего кобелизма, — ворчливо ответил Майклсон, и парень недовольно закатил глаза, после чего кивнул на понравившееся украшение. Девушка быстро метнулась к витрине и подобрала определённый размер кольца с одним бриллиантом, одновременно помогая Элайдже уже определиться с выбором. Расплатившись, оба мужчины забрали упакованные в бархатные красные коробочки украшения, на прощание поулыбавшись девушке, довольной дневной выручкой.
       — И всё-таки не зря я отказывался выбираться на этот чёртов шоппинг. Ну что можно делать целых три с половиной часа в одном торговом центре? Нет, одно дело, если бы мы были здесь только вдвоём, и я мог бы зайти к ней в примерочную, сделать то, от чего нас постоянно отвлекают. А так…  —  капризно пробурчал Деймон, ленивой походкой вместе с другом шагая мимо ярких витрин. И вдруг он резко остановился у одной, с кривой ухмылкой разглядывая манекенов, и, схватив Элайджу за рукав, повлёк внутрь отдела.

           В то же время, пока мужчины где-то вдвоём шатались по торговому центру, Елена и Кэролайн, весело щебеча, перебегали из одного отдела в другой в поисках нужных и не нужных, но таких милых девичьим душам, вещей. И сейчас, зайдя в один из обувных бутиков, они застряли там, пока Кэролайн, не в силах определиться, выбирала между белыми босоножками и бордовыми лаковыми лодочками, а Елена, сохраняя холодное спокойствие, смотрела на выбранные подругой варианты.
       — Белые подойдут к моему платью. Ну помнишь, такое с кожаной вставкой… А вот эти… Не особо нужны, но такие классные… — разглядывая свои ноги, на каждой из которых красовалась разная обувь, в растерянности произнесла блондинка.
       — Кэр, возьми всё. Не придётся выбирать, — посоветовала Елена, и Кэролайн, окрылённая поддержкой, согласительно кивнула, потащив к кассе сразу две пары обуви.
       — Ты гений, Елена! — с восхищением выпалила Форбс, и они захохотали, весело переглядываясь у кассы. Пока блондинка рылась в кошельке, разыскивая нужную карточку, Елена с неподдельным равнодушием прошлась изучающим взглядом по всему отделу, удивляясь лишь тому, насколько может быть оригинальной обувь. Разные цвета, виды, формы... блуждая взглядом по витринам, она наткнулась на тёмный силуэт крепкой мужской фигуры у входа. По-хищному прищуренный взгляд, так нахально скользящий по её стройному телу, таил в себе какой-то поистине дьявольский огонёк коварства, своим блеском обещая девушке нескромное продолжение дня. И Елена, рассеяно глянув на оплачивающую покупки подругу, уверенно направилась к выходу, полетев словно мотылёк к пламени свечи.

       — И почему это у тебя столь коварная улыбка? — приблизившись к парню, произнесла Елена, но он только протянул ей свой пакет и пригнулся к самому её уху, коснувшись губами нежной мочки.
       — У меня есть небольшой подарок для тебя, — бархатисто-хриплым шёпотом сообщил Сальваторе, опаляя своим горячим дыханием кожу девушки. — И если ты действительно хочешь получить его, то мы немедленно возвращаемся домой…
       — Подарок? Мне... — пушистые ресницы девушки взметнулись, и карие глаза счастливо просияли надеждой. Она приобняла своего мужчину, поглаживая ладонями спину под мягкой и вкусно пахнущей кожей дорогой чёрной куртки.
       — Тебе. Почему тебя это удивляет, как будто раньше я ничего тебе не дарил? — изогнул бровь Деймон, целуя в лоб Елену.
       — Дарил... Но это было так давно. Я успела забыть... — счастливо улыбнулась она, легко прикусив его за подбородок.
       — Думаю, мы должны поторопиться, чтобы потом не написали в газетах что-то типа того: «Красивый парень отымел офигительно-сексуальную красотку прямо у входа в обувной магазин», — с соблазнительной хрипотцой проговорил Сальваторе и, чуть отстранившись от Елены, плавно провёл ладонью по её щеке. Она же в ответ, пряча смущение в глазах, несильно толкнула его в грудь, не готовая принимать комплимент касательно её привлекательности в такой форме. — Поехали домой, малышка, и надеюсь, нас там никто не сможет отвлечь. Мейсон сегодня весь день занят внешней территорией особняка по моему поручению… Клаус, Дженна и Логан уехали на какую-то премию журналистов, чтобы поддержать там Энди Стар… Рик кувыркается с Ребеккой, а Элайджа сейчас будет делать Кэр предложение… На случай Энзо существует кнопка отключения телефона… В общем, всем будет явно не до нас, — чарующе соблазнял Деймон, понимая что голос совсем предательски сел. Его рука, до этого лежащая на её талии, медленно поползла вниз, нежным захватом сжимая ягодицы девушки.
       — Деймон… Перестань… Тут, вообще-то, люди... — быстро зашептала Елена, пытаясь воззвать своего мужчину к трезвому разуму, но тот лишь зарылся носом в её каштановые волосы.
       — Когда это мне было не наплевать на окружающих? — усмехнувшись, хохотнул Деймон, крепче сжимая девичью попку.
       — Идём, пока ты, и правда, не завалил меня в общественном месте на глазах у любопытной публики, — потянула она к выходу Сальваторе, который уже начал нахально покрывать её шею мелкими поцелуями, отчего по её коже россыпью понеслись мурашки, а ноги становились ватными.

***

       — Ну, что? Трахательный марафон объявляется открытым?… — сквозь звонкий смех Елены хрипло прорычал Деймон, когда после быстрого и нетерпеливого секса в машине, где Елена вынужденно сдалась на милость победителя, не в силах бороться с желанием собственного тела, он затащил её за собой в дом и резко прижал к стене в прихожей. После шутливого тычка женского кулачка в солнечное сплетение, сопровождаемого выдохом «дурак», Сальваторе с жадностью накинулся на неё с нетерпеливым поцелуем, сгоряча прикусывая её губы, будто полчаса назад ничего и не было между ними. Сгребая её податливое тело в охапку, Деймон поспешно потянул её наверх, пытаясь увести в их тёмную спальню, но добраться туда быстро не удавалось из-за их постоянных остановок на стеклянной лестнице, откуда они то и дело рисковали свалиться.
       — Чёрт… — ударившись рукой об дверь, едва слышно выругался Сальваторе, скидывая свою куртку, когда они вдвоём всё-таки ввалились в комнату, но так и не добрались до большой кровати с дорогущим чёрным сатиновым бельём. Покрывая поцелуями, Деймон повалил Елену на ковёр, расположившись на ней сверху и заключая в круг своих сильных рук. Она плавно прошлась ладонями по его спине, поднимая вверх рубашку, и в ответ на это получая нетерпеливое мужское рычание. С пылкостью собственных чувств они поглощали друг друга, чувствуя общее тепло разгорячённых тел, и продолжали целоваться, как сумасшедшие, терзая уже припухшие губы друг друга. Их одежда поочередно отлетала в разные стороны, и никого из них не волновало наличие мягкой постели на расстоянии пары метров.
       — Ты так пахнешь... — её язык скользнул по его шее, и в ответ Деймон несильно прикусил её за плечо, запуская по её телу горячую волну желания.
       — Не знаю, насколько моих чувств к тебе хватит, чтобы не порвать тебя на части, —  прохрипел он, упираясь напряжёнными руками в пол, при этом пожирая её своим сумасшедшим взглядом
       — А у тебя есть чувства ко мне?.. — так же хрипло спросила Елена, и его губ коснулась хищная улыбка.
       — Убью...
       Когда Сальваторе начал медленно спускаться вниз по её телу, от шеи до низа живота, медленно проводя языком по бархатистой коже, Елена, несмотря на опьянённый возбуждением разум, чётко осознавала неоспоримую его властность над ней. Его ласки с каждой следующей минутой становились всё требовательнее, заставляя девушку, всецело подчиняться ему. И ей это нравилось. Рядом с ним, уверенным и решительным, Елене не нужно было о чём-то волноваться, заботиться и брать на себя какую-либо ответственность. И это подобие некоего правила её существования, когда в её жизни появился Сальваторе. За все три года их совместной жизни, что они провели в страстной любви, Гилберт попала в полную зависимость к нему. Неисправимое привыкание. Каждый раз, когда случалось, что Елена пребывала в растерянности, она абсолютно точно знала — достаточно рассказать о своих проблемах Деймону, что остервенело оберегал и обеспечивал её жизнь, упоминания о каких-либо сложностях испарятся. Он всё решит, со всем поможет, во всём разберётся. Она настолько была привязана к нему и его стабильной поддержке, что в один момент, потеряв всё это четыре месяца назад, она ощущала полную опустошённость. Никто и никогда не давал ей столько уверенности и защищённости от внешнего мира, правда, от самого себя защитить её он был не в состоянии. И тем не менее она отдавала ему всю себя.

       Каждый из них ещё пытался думать об этом, совершенно не зная, что мысли их схожи, но когда Деймон начал сумасшедше и рвано двигаться в ней, словно вкладывая в этот дикий ритм все свои чувства, которые ему не удалось выплеснуть до этого, всё отошло на задний план. Обхватив ногами сильное тело глухо рычащего брюнета, Елена кричала от удовольствия, что разливалось кипящей лавой по её венам. И он входил в неё снова и снова, останавливаясь лишь на пару секунд, чтобы удобнее подмять под себя, и опять с новой силой вбивался, наращивая темп, не давая ей возможности остановить свои громкие стоны, заставляя её биться в оглушающем оргазме, впиваясь ногтями в его мускулистую спину.   
       — Деймон… Пожалуйста… Дей… Чуть медленнее…  Ты мне всю спину о ковёр сотрёшь... — вскрикнув от следующего глубокого толчка, взмолилась Елена, но уже полностью забыла про свою просьбу, едва он припал к её губам захватническим поцелуем, и лишь сильнее вцепилась во вжимающее её в пол обнажённое мужское тело. Не унимая свою дикую страсть, Деймон с лёгкостью внезапно поднял девушку, на мгновение прерывая их ритмичный процесс, и упал с ней на кровать, вновь нависнув над ней. Елена удобнее устроилась на мягкой прохладной постели, двигая бёдрами, и уже в следующее мгновение с очередным криком вцепилась в простыню, сжимая её в кулаках, чувствуя лишь, как новая порция удовольствия заставляет её невольно содрогаться. Сальваторе тяжело дышал, накрывая Елену своим влажным, уставшим телом, по которому беспорядочно блуждали её руки. Что-то невнятно рыча сквозь стиснутые зубы, он выгнул спину, осознавая как ему сносит крышу от стонущей под ним девушки, и в последний раз резко рванувшись в неё на всю длину, с глухим стоном сорвался в свой личный кайф, а затем обессиленно упал, придавив собой Елену. Его кожа покрылась мурашками, когда Елена с шумным выдохом провела руками по его поцарапанной спине.
       — Прости, — прошептала она, находясь в блаженном расслаблении после долгого и дико приятного напряжения.
       — Перестань, это было офигенно… Чертовски хорошо… — хрипло ответил Деймон, безуспешно стараясь вернуть себе нормальный голос. Он, нехотя выпустив из своих стальных объятий тело девушки, лёг на соседнюю половину кровати, ощущая каждой мышцей немыслимо приятную усталость. — Надо будет повторить.
       — Прямо сейчас? — с небольшим испугом в прикрытых длинными ресницами глазах, вопросительно воскликнула Елена, и Деймон, с умилением прошёлся льдисто-голубым взглядом по её, тяжело вздымающейся от сбивчивого дыхания, округлой груди. Он весело подмигнул ей, сверкнув ровным рядом белых зубов в счастливой улыбке.
       — Боишься, что я не выдержу? —  тут же уточнил, и в его глазах появился демонический огонёк оживлённости.
       — Нет. Думаю, что не выдержу именно я, — сквозь растекающуюся по каждой клеточке тела истому, ответила Елена и попыталась повернуться на бок, чтобы пододвинуться ближе к брюнету, но сразу осознала невозможность своего движения, тихо простонав. Деймон снова улыбнулся и сам придвинул её к себе, заключая в объятие.
       — Тогда, пожалуй, я сжалюсь, — с довольным видом, прошептал он ей на ухо, и девушка расплылась блаженной улыбкой в плену его сильных рук.
       — Как же хочется, чтобы всегда было так хорошо… —  с мечтательностью произнесла Елена и уткнулась носом в плечо Деймона, вдыхая его сладковато-терпкий аромат. — Кстати, а что за подарок в пакете?
       — Кажется, мы слишком были заняты, чтобы вспомнить о нём, — проговорил Сальваторе, зарываясь лицом в шелковистых волосах девушки. — И знаешь, нас точно прервут сейчас. Не может наше счастье длиться так долго…
       — Ну, неет… Сам же говорил, что сегодня до нас никому нет дела! — обхватывая его широкую спину, возразила она и ближе прильнула к его тёплому телу.
       — Прервёт. Я уже считаю, — обречённо вздохнул Деймон. — Три… Два… Один…
       — Мистер Сальваторе! — глухо донёсся до них из коридора обеспокоенный голос Локвуда.
       — Я же говорил… — проявляя ликующее самодовольство, Деймон коснулся губами её влажного лба. Елена недовольно закатила глаза, когда приятное тепло его рук вмиг испарилось, и он с явным нежеланием приподнялся с подушки, оставляя девушку оду на большой кровати.
       — Останься… Забудь уже про них! — с наигранной обидой в голосе воскликнула она и призывно растянулась на чёрных шелковистых простынях, с надеждой смотря на неохотно одевающегося Деймона. Застегнув чёрную рубашку, он пригладил взъерошенные тёмные волосы и, прежде чем выйти из комнаты, напоследок с заботливой нежностью глянул на улыбающуюся Гилберт.

       — Мистер Сальваторе, извините, что я Вас отвлекаю, но сюда опять пришла та женщина. Она представилась как Лили Сальваторе. Сказала, что она — Ваша мать. Вы готовы пустить её? Она что-то говорила про назначенную встречу, — с уже привычной официальностью доложил Мейсон, с некоторой опаской смотря на брюнета, чьё лицо ещё секунду назад сияло счастьем и красноречиво говорило об очевидности произошедшего. 
       — Пропусти её. В гостиную, — мгновенно нахмурив брови, произнёс Сальваторе.
       Локвуд, подивившийся столь быстрой смене настроения хозяина, пулей унёсся вниз по лестнице, спеша открыть дверь вновь пришедшей женщине, но Деймон совсем неторопливо поплёлся в гостиную, не имея душевного рвения встретить ту, что своим показательно-добрым лицом вызывала у него невероятное раздражение. Спустившись, он натянул на себя фальшивое равнодушие и позволил себе посмотреть на уже ожидающую его мать. Её сияющие добродушием глаза, поддельным как считал Деймон, встретили его с радостью, а он по-прежнему холодно глянул в ответ и вальяжно разместился на диване, закинув ноги на журнальный столик.
       — Ты быстро и понятно объясняешь мне причину нашего разговора и выметаешься из моего дома, — с суровостью в голосе сказал Деймон, игнорируя нелепую улыбку матери.
       — Сынок… Знаю, прошло столько лет, и я… — нервозно начала женщина, но жёсткий голос Сальваторе перебил её.
       — Я не собираюсь выслушивать твои извинения, оправдания и прочий бред. Говори, что нужно и проваливай отсюда, — проявляя раздражение, поторопил он мать.
       — Ладно… Наверное, тебе известно, что у меня был дом в Калифорнии. Отец ведь говорил тебе… Когда я уехала, то жила именно там, — начала изъясняться Лили. — Но сейчас у меня нет возможности платить за его обслуживание, пришлось заложить его банку за долги, и… В общем, я вернулась сюда, чтобы попросить помощи у одного знакомого, но мне совсем негде остаться на это время. Совсем ненадолго. Я могу надеяться на тебя, Деймон? Это не больше двух недель, обещаю. Просто нужно оформить кое-какие документы…
       — Почему бы тебе не остановиться у твоего знакомого? Или теперь ты стала старой, и он не хочет больше тебя трахать? Какого хера ты забыла в моём доме? — не сдерживая грубость, сыпал вопросами парень.
       — Деймон… Не смей говорить так. Я твоя мать! — укоризненно произнесла Лили и тяжело вздохнула, но тот лишь ехидно усмехнулся, пугая своим видом женщину.
       — У меня нет матери! — закипая от ярости, воскликнул Деймон, отчего она быстро зажмурила глаза, испугавшись крика. — Моя мать умерла. Мне сказали, что она уехала, но я знаю правду. Она умерла! Была хорошей, доброй женщиной, но умерла для меня, как только с чемоданом в руке покинула порог нашего дома. Моей матери больше нет. Понятно? А теперь убирайся отсюда.
       — Деймон, сынок, послушай… — взмолилась Лили, но парень, не имея желания терпеть её заготовленный спектакль, резко поднялся с дивана.
       — Мейсон! — громко позвал он охранника, и тот сиюминутно появился в гостиной. — Немедленно выведи её из моего дома.
       — Я попробую прийти завтра, — тихо сказала женщина и направилась к выходу, не дожидаясь помощи охранника.

       — Что тут стряслось? — с осторожностью, мягко спросила Елена, медленно спустившаяся в гостиную по лестнице, свежая и разрумянившаяся после душа. Мейсон уже покинул комнату, отправившись вслед за Лили, намереваясь закрыть за ней дверь, и Гилберт с интересом рассматривала стоявшего у дивана Деймона, чья напряженная поза вызвала у неё тревогу.
       — Всё нормально… — негромко, с нежной хрипотцой проговорил брюнет и быстро сменил свою раздражительность на прежнюю счастливую радость в голубых глазах. Он откровенно любовался шатенкой в светло-розовом платье с пояском.
       — Кто-то приходил? — поинтересовалась девушка, когда он обнял её стройную фигурку, обхватив ладонями за талию. А когда он отрицательно качнул головой, показывая, что не желает обсуждать гостя, поднялась на цыпочки и чмокнула в щёку с игривыми искорками в карих глазах. — Кстати, я нашла твой подарок.
       — Оставим его на вечер, — тихо сказал Деймон, но Гилберт в знак возражения медленно спустила с плеча край красивого платья, вынуждая взгляд парня сосредоточиться на тонкой, ярко-алого цвета, лямке бюстгальтера с крошечным бантиком у чашечки, что одной своей безобидной частью разжёг в тёмных зрачках Деймона страстный огонёк заинтересованности. Сальваторе с коварной ухмылкой издал рычащий, соблазнительный стон, и Елену снова обдало знакомым жаром. — Не провоцируй меня, малышка... Элайджа уже всех созвал в наш клуб отмечать их с Кэролайн помолвку. Кстати, идея поехать в клуб была именно её. И ты же понимаешь, нам тоже нужно быть там…
       — Понимаю… Ну, тогда мы поедем туда, а ты всё время будешь думать, что на мне надет твой подарок… офигительно-сексуальный, между прочим,— игриво проговорила Елена, и Деймон, заглушая приступ желания, прикусил нижнюю губу.

       — Ты жестокая… — заявил Деймон, слегка щипнув Елену за попку, когда та вышла из машины, которую они оставили на парковке у «Пантеры», где в этот вечер Элайджа официально решил покончить с холостяцкой жизнью вслед за старшим братом.
           Приобняв девушку за талию, Сальваторе уверенно продвигался через танцующую шумную толпу, которая колыхалась в такт громкой музыке и ярким цветным вспышкам света. Всё пространство вокруг занимало огромное количество, совсем шальных от веселья и алкоголя, людей. Гилберт с интересом осматривалась по сторонам, влекомая любимым мужчиной в сторону VIP-зоны. Азартное безумие и громкие музыкальные ритмы немного пугали девушку и заставляли ближе прижиматься к Сальваторе, который уже нашёл среди диванчиков своих друзей. Он крепче притянул к её себе, с надменной улыбкой наслаждаясь царящим в этом здании весельем, однако Елена почувствовала неприятную нервозность, пытаясь отогнать подступившие мрачные мысли, что нещадно возвращали ей отрывки воспоминаний, больно впивающихся  в сердце.
           Тот же неуёмный грохот музыки, те же сводящие с ума световые блики, те же беззаботно мотающиеся люди. Гилберт, хоть и сопротивляясь, но позволила ясной картинке прошлого внезапно предстать перед её глазами, что растерянно блуждали по сторонам. Она очень хорошо помнила тот ужасный вечер. Тогда, Елена помнила это абсолютно точно, Деймон слишком зажигательно танцевал с ней и, отойдя всего на миг, что-то пробормотав среди общего шума, оставил её совершенно одну посреди беснующегося танцпола. Парень в жёлтой, какой-то клоунской, рубашке, что она подметила ещё в начале вечеринки, в компании худощавой темноволосой девушки в такого же ярко-лимонного оттенка платье. Рядом с ней появился чей-то силуэт, чьё лицо она никак не могла разобрать в мигающей темноте клуба и лишь беззаботно разрешала касаться её, изображая что-то в роде темпераментной румбы. Что-то дикое, непонятное, ритмичное. Она не помнила, кто он был, почему он был там, но чётко помнила лишь то, что уже не смогла найти в толпе незнакомых лиц Деймона. Он словно исчез. Испарился. Его не было в клубе, и лишь спустя полчаса с помощью информативных подсказок Кая она наткнулась на его след в отеле. Дальше вспоминать у неё не хватило бы сил, которые уходили из неё сбивчивым, неровным дыханием.

       — Елена… — возвращая девушку в реальный мир, громко позвал Деймон, когда они вдвоём приблизились к тёмно-красному диванчику, где собрались встретившие их радостным восклицанием друзья. Он вежливо пропустил её на сиденье и устроился рядом с ней, а потом крепко сжал в своей руке её ладонь, тем самым возвращая на её лицо лёгкую улыбку.
       — Чёрт, я даже мечтать о таком не могла!!! — прокричала неподдельно счастливая Кэролайн, показав всем сидящим за столом своё золотое кольцо с россыпью мелких бриллиантиков. Совершенно довольный собой Элайджа осторожным движением повернул её к себе и нежно поцеловал в губы, вызывая всеобщее умиление друзей.
       — Надеюсь, я буду следующей, — вздохнув, укоризненно намекнула Энди и с призывным блеском в глазах посмотрела на приобнявшего её Логана. Он же лишь неловко кашлянул и переглянулся с Алариком, который не смог дать ему поддержку, поскольку был отвлечён Ребеккой, что-то эмоционально рассказывающей.
       — У нас, видимо, теперь на прицеле три свадьбы, — явно без фальши радуясь счастью брата и Кэролайн, мягко произнёс Клаус и бросил короткий взгляд сначала на Энди и Логана, потом переметнулся на Рика и сестру, и только после этого со странным сожалением упёрся глазами в Деймона, не принимая в поле собственного зрения Елену. Брюнет достойно выдержал тяжёлый, абсолютно точно упрекающий, взгляд Майклсона и повернулся к Гилберт, губами коснувшись её плеча.
       — Кстати, совсем забыл… — тихо сказал Сальваторе, но всё же его смогли услышать все за столом, заинтригованные таким внезапным озарением парня. Он потянулся к карману, доставая маленькую красную коробочку, и протянул её Елене, чьи широко раскрытые от внезапного предвкушения глаза приобрели счастливый блеск.
       — Я согласна, Деймон! Чёрт… Конечно же, согласна… — даря ему искреннюю улыбку, произнесла девушка, когда тот достал кольцо с ослепительно сияющим камнем. Но едва заметив его растерянный взгляд, на её лице отразилось странное волнение.
       — Это не совсем то, что ты… — замявшись, остудил он пыл Гилберт. — Это просто подарок. Мне понравился камень, и я захотел тебе его...
       — Я поняла… —  перебила поток его словесности Елена, ощущая невыносимо больной укол где-то под рёбрами, а следом волну пробежавшего по коже холодка. Она нервно поправила волосы, мечтая провалиться под землю, чтобы не быть объектом всеобщих сожалеющих, разочарованных и поддерживающих взглядов их друзей. — Извините… мне надо… я отойду...
       — Елена… — тихо произнёс Деймон, пытаясь поймать за руку растерянную девушку, когда она лишь с резкой вспышкой обиды в глазах, заблестевших близкими слезами, посмотрела на него, пытаясь встать из-за стола.
       — Немедленно увези меня домой, — сквозь зубы прошипела Елена, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Она быстрым шагом устремилась в сторону выхода, уже не обращая внимания на движущихся людей, что словно в наркоманском экстазе беспорядочно метались по танцполу, пытаясь вовлечь в свою безумную волну хрупкую фигурку беглянки. Утопая в своём унижении, она пыталась исчезнуть прочь из клуба, игнорируя громкие оклики Деймона, который торопливо пробирался через толпу вслед за ней.

       — Прости. Не надо было вообще брать это кольцо… —  попытался аккуратно оправдаться Сальваторе в машине, но напоровшись на глухую стену молчания, решил просто заткнуться, осознавая всю глупость своего поступка. Миновав кованые ворота, он припарковал автомобиль у края плиточной дорожки, и с виноватой надеждой посмотрел на сидящую рядом девушку, которая только сейчас разжала ладонь, крепко сжимающую драгоценность, и положила кольцо на тёмную панель в машине. Устало цыкнув, парень попытался коснуться её руки, но девушка дёрнула плечом и выскочила на улицу. Вылетев следом за ней, он догнал её на полпути к дому и крепко схватил за локоть, заставляя остановиться: — Елена, ну что снова случилось-то?
       — Что случилось? — переспросила Гилберт, глядя на него с какой-то отчаянной тоской, словно понимая, что ничего хорошего их вместе не ждёт. Сальваторе попытался обнять её за плечи, но она резко вырвалась из его рук. — Ты опять облажался, Деймон! Каждый раз, когда у нас хоть что-то получается, ты обязательно всё портишь… Зачем было так делать?… Я поверила тебе, а ты… Ты опозорил меня перед друзьями!
       — Да ты устраиваешь скандал на пустом месте! Ничего ужасного не произошло! Мало ли что они там подумали, это касается только нас двоих. А ты снова заставляешь меня чувствовать себя виноватым, Елена! — громко прокричал брюнет, но девушка терпеливо выдержала его возмущение и недовольно хмыкнула.
       — Я не заставляю тебя это чувствовать! Ты действительно виноват. Ты хочешь… — перейдя на повышенный тон, попыталась дать отпор его словам Елена, но не успела закончить свою тираду по вине парня, потому что тот резко перебил её.
       — Я хочу тебя! — внезапно с абсолютным спокойствием и серьёзностью проговорил Деймон, заставив девушку на какое-то время замолчать в удивлении. Она с минуту безмолвно смотрела на брюнета, что нахально улыбался ей уголком рта, и тяжело вздохнула, когда Сальваторе нежным касанием своей ладони очертил линию от её шеи до груди, которая манила его глубоким вырезом на милом светло-розовом платье.
       — Деймон… — вновь что-то начав возражать, она произнесла его имя с яркой ноткой раздражения в голосе, но он быстро приложил к её губам палец, вынуждая замолчать. Легко притянув к своему подкаченному торсу, Деймон повёл её к дому, но его улыбка быстро сменилась тревогой и учащённо забившимся сердцем. Дверь в дом была приоткрыта, вынуждая поспешно приблизиться к крыльцу, уничтожив мгновенно появившийся порыв страсти у обоих. Деймон завёл девушку за спину и достал из внутреннего кармана кожаной куртки пистолет. Он сильнее распахнул дверь, намереваясь зайти внутрь, но замер на пороге от испуганного крика Елены, выглядывающей из-за его плеча.

Глава 16.

       — Убери, сука, пушку! Мразь! Я её прирежу, если не уберёшь! — отвратительным голосом кричал тощий парень с тёмно-русыми немытыми патлами. Выпучив неадекватно глаза, он продолжал что-то неразборчиво шепелявить сквозь выбитые передние зубы. Елена с неподдельным страхом замерла в руках незнакомца, который, внезапно подкравшись сзади, крепко заключил её в стальную хватку своих объятий и приставил к её горлу острый, до блеска зачищенный, нож. Дрожа от испуга, она совершенно растерянно смотрела на Деймона, что с кривой ухмылкой стоял напротив и только сердцем ощущал учащённый ритм, который панической нервозностью растекался по венам.
       — Ага. Конечно, — процедил сквозь зубы Сальваторе и, бегло глянув на перепуганную девушку, мгновенно нажал на курок, прострелив незнакомцу ногу. Истошно взвывший человек, скорчив уродливую гримасу, сразу же упал на пол и ухватился за кровоточащую ногу, шипя и матерясь одновременно.
       — Ублюдок! Чтоб ты сдох, сука! —  крепко зажав рану, продолжал орать нападавший и обдал Сальваторе полным ненависти взглядом. Однако Деймон, полностью игнорируя мерзкого типа, за руку притянул к себе дрожащую Елену, которая тут же крепко вцепилась в спину брюнета, обессилено повиснув на его плече. Девушка уткнулась лицом в его тяжело вздымающуюся грудь и немного расслабилась после порции ужасающего страха, едва уловив знакомый и совершенно родной запах, который напрямую ассоциировался для неё с безопасностью. В кольце его сильных рук она ничего не боялась.
       — Позвони Кэр. Пусть они приедут за тобой и увезут в дом Майклсонов. Мы не знаем, что это было за нападение и чего ожидать… Клаус, Рик и Кай пусть останутся со мной. Позвонишь? Я пока решу, что делать с этим, — чётко разъяснив свой ход мыслей, Деймон посмотрел на незнакомца, свернувшегося от боли, взглядом, в котором яркой синевой полыхало презрительное отвращение. Гилберт согласно кивнула и, с явным нежеланием высвободившись из тёплых успокаивающих объятий, стала настойчиво звонить своей подруге. 

          Прошло не больше двадцати минут, как уже несколько неадекватно дорогих машин резко остановились у кованых ворот большого и тёмного особняка Сальваторе, сообщая о своей превышенной скорости не только временем, но и омерзительным визгом шин по асфальту. Елена, едва завидев выбегающих из автомобилей друзей, мгновенно испытала облегчение, радуясь в первую очередь тому, что Деймон теперь получит поддержку. Заслышав звуки подъезжающих машин, она устремилась им навстречу и уже через минуту обнималась с Кэролайн, испуганно-оглядывающейся по сторонам.
       — О Боже, Елена! Что тут стряслось? — в часто моргающих глазах блондинки читалось искреннее сопереживание, и Гилберт кивком указала на валяющегося в холле без чувств незнакомца с простреленной ногой, возле которого уже столпилась сильная половина их дружеского круга, осыпая вопросами хозяина дома. — Он… он мёртв?
       — Нет… Это снотворное… Деймон вколол ему снотворное, — всё ещё волнуясь, растерянно произнесла Елена и поймала поддерживающие взгляды приближающихся к ним Энди и Дженны.
       — Эл сейчас отвезёт нас домой. Елена, всё будет хорошо… — наполняя свой мягкий голос нотками утешения, проговорила Дженна, и повлекла подруг к тёмно-синему автомобилю. Прежде чем забраться внутрь, Елена напоследок бросила взгляд на тёмную фигуру Деймона, что озадаченно стоял на крыльце, сложив руки на груди и хмуря брови. Словно почувствовав взгляд любимой девушки, он с неподдельной нежностью посмотрел на неё в ответ. Всего мгновение этого близкого, пронзающего теплом, зрительного контакта хватило ей, чтобы набраться смелости остаться без него в этот вечер, и она вместе с эскортом, намеренным защищать её, отправилась в дом их друзей.

       — Какого хрена он тут делал? Чёрт возьми, кто смог открыть дверь? — проводив удаляющуюся машину с Еленой, недовольно пробормотал Деймон, устремив взгляд на стоявшего напротив Кая, некогда заверившего каждого из них в безопасности, благодаря собственной разработке системы охраны. Пристальный взгляд нервничающего Сальваторе превратился в злой прищур, требующий своей хищной суровостью объяснений от Паркера. Молодой парень под прицелом взоров ещё и Аларика с Клаусом пожал плечами и непонимающе посмотрел на раненного «гостя» на полу.
       — Не знаю, — с удивлением в голосе ответил Кай и направился к приоткрытой двери, осматривая вскрытый замок. — Вообще, должна была сработать сигнализация и заблокировать окна и двери, если кто-то действовал без ключа. Я попробовал уже посмотреть внутренние камеры, но они все были выключены. Весьма умело… Думаю, нужно осмотреть дом. Какие-то же намерения были у этого типа.
       — Думает он! — с недоброй усмешкой повторил Деймон и развёл руками, полностью выдавая своё нешуточное волнение. — А если бы в доме оставалась Елена? Чёрт, Паркер, я доверил тебе свою и её жизнь! Какого хера?! А он ещё думает, видите ли!
       — Всё? Проорался? — совершенно спокойно проговорил Клаус, впервые заговорив после своего приезда. Он кольнул взглядом Деймона, по-прежнему не скрывая упрёк за случившееся часом ранее в клубе. Рыжий Майклсон сказал это настолько уверенно, с такой холодностью, что брюнет сразу же потушил резко вспыхнувший огонь собственной ярости и тяжело вздохнул, в знак своей смиренности.

       — Идём, осмотрим здесь всё, — Аларик, успев достать свой пистолет с собственной гравировкой, что вызывала много насмехающихся комментариев его друзей, с осторожностью начал обход дома, вынуждая Клауса и Деймона последовать за ним.
       Оставив Кая на крыльце копаться в системе сигнализации, трое мужчин медленно обходили тёмные пустующие помещения. Добравшись до кухни, они замерли у входа, глядя на неподвижно лежащее возле стола тело. Не в силах сдержать эмоции, Деймон выругался и подошёл ближе, рассматривая застывшее в мёртвой маске бледное лицо Мейсона.
       — Эй… Братан, ты как? — позвал Клаус, отвлекаясь от лежащего у стола трупа, на точно такого же бледного Деймона, в голубых глазах которого волной проявилось сожаление.
       — Локвуд… Он ведь… Его убили, — на выдохе ровным голосом подытожил Сальваторе, подметив ярко-красную кровавую отметину в области сердца охранника, но его беглый взгляд всё еще излучал растерянность. Клаус же проигнорировал подобную слабость друга и носком ботинка несильно пнул тело в плечо, убедившись в его достоверной смерти.
       — Ну вот, без дохлятины нельзя было? Чёрт, — раздался глухой басовитый голос Зальцмана.
       — Так говоришь, будто убили кошку. Мне бы твою непрошибаемость… — ухмыльнувшись, отозвался Деймон. Он тут же отошёл на небольшое расстояние от тела, не желая больше видеть страшную гримасу на столь знакомом лице.
       — Ну, да… Я совсем забыл. Ты же у нас благородный бандит с всего лишь одним трупаком в активе. Прости за такую невнимательность, — поддел его Аларик и присоединился к Майклсону, что дотошно изучал мёртвого Мейсона, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, объясняющую это неуместное убийство. Деймон в то время, брезгливо поморщившись, обошёл кухню и, не вытерпев присутствия мёртвого Локвуда в своём доме, направился на улицу, наткнувшись у входной двери на Кая, что восторженно улыбался во все зубы, проявляя своим видом гениальность собственного разума. Глаза молодого парня прям-таки искрились от загоревшейся идеи, что потоком с восклицанием обрушились на приблизившегося Сальваторе.
       — Деймон! Я вспомнил! Это же просто блестяще! — возопил Паркер и, хлопнув себя ладонью по лбу, кинулся в прихожую дома, по пути щёлкнув выключателем, разливая по всему холлу тёплый свет. — Помнишь, ты ещё говорил, что это полный бред?! Вот и нет!
       — О чём ты? — не разделяя с Каем окрыленную воодушевленность, тот покачал головой и неодобрения оглядел парня, который уже с молниеносной скоростью подлетел к комоду, сразу же опустившись к нижнему ящику.
       — Чёрт. Включи голову! — возмущённо произнёс Кай и, продолжая копаться в ящике, аккуратно отцепил от ручки что-то похожее на маленький чёрный коробок с мигающей красной лампочкой. — Это пригодилось! Помнишь, когда я ставил систему безопасности на твой дом, которую почему-то удалось взломать, я предложил тебе установить скрытую камеру в прихожей, чтобы знать, кто заходит? Так вот, мы сейчас посмотрим, кто был в доме, и выясним, что произошло. А старые методы всегда годные! Молодец, малютка, — Паркер со всей любовью к технике аккуратно погладил ладонью корпус камеры и вызвал своим слишком уж радостным видом негромкий смех Деймона, который больше походил на тихое рычание ощетинившейся пантеры.
       — Что тут у вас? — заинтересованно спросил Клаус, следом за которым подошёл к ним из кухни Аларик.
       — Сейчас… Подождите-ка, — Паркер, под прицелами взглядов друзей, полностью погрузился в процесс, выводя изображение с камеры на экран своего планшета, пытаясь настроить качество видео. — Вот. Получилось!
       Кай повернул планшет к друзьям, демонстрируя им видео. Тёмный экран. Тишина. Тёмный экран. Блеск. Снова темнота. Да, все втроём они увидели странную, блеснувшую лишь на миг, искру, которая короткой вспышкой вселила в них надежду.
       — Приблизь! — громко распорядился Сальваторе, заставив Паркера вздрогнуть от неожиданности. Повинуясь брюнету, Кай нажал на паузу и увеличил изображение, на котором чётко проявились две тёмные фигуры, чьи лица были полностью закрыты чёрными масками. И только приближенный на стоп-кадре ботинок, на котором блеснула прямоугольная золотистая вставка, смогла разжечь внутри Деймона свежую порцию злости.
       — Ты чего? — заметив в гуляющих под скулами желваках брюнета суровую решительность, непонимающе спросил Аларик, на что Деймон многозначительно хмыкнул.
       — Похоже, я догадываюсь, кто сделал это с Локвудом, — уверенно пояснил Сальваторе, припоминая наглую персону того, кто носил такую пафосно-безвкусную обувь.
       — Эта скотина пыталась бежать, — раздался с крыльца гневный голос Майклсона, и трое парней направились к нему, разглядывая дёргающийся силуэт того, кого рыжий мужчина стальной хваткой держал за шею. — Что с ним-то делать будем?
       — Пристрелить эту мразь, — прорычал Деймон, вспомнив, как тот держал нож у горла Елены. И взгляды парней недоумевающе упали на него, слишком отчаянного, чтобы мыслить здраво. Не обращая внимания на друзей, таращившихся на него, Деймон, во взгляде которого металась целая буря злости и гнева, с грацией чёрной пантеры выхватил пистолет из-за пояса джинсов и, толкнув своего «гостя» в сторону от Клауса, выпустил ему пулю в висок. Развернулся и направился к чёрной «Феррари», заметив краем глаза напоследок лишь, как Клаус крепко ухватил за куртку визитёра-неудачника и потащил куда-то в строну. 

***

       — Неужели ты по мне соскучился? —  с прежней таинственностью в тоне произнёс Энзо, и этот голос раздался откуда-то сзади, со стороны кучи металлического мусора. С жёстким взглядом недовольно сузившихся голубых глаз Деймон стоял возле припаркованной машины, смотря в тёмное полотно ночного неба, в надежде остудить кипевшую в венах кровь. Услышав подошедшего Сент-Джонса, брюнет резко повернулся к нему и схватил за воротник тёмной рубашки, притягивая к себе и наслаждаясь коротким испугом в растерянных карих глазах, не ожидающих подобного нападения.
       — Сука! Я убью тебя, тварь! — глухим от ярости голосом прорычал Деймон, и он действительно смог вселить в Энзо крупную дозу тревоги, которая зародилась у него при виде этого сильного напряжённого тела и серьёзного бледного лица.
       — Эй! Дружище, успокойся! — недовольно проворчал Сент-Джонс, вырвавшись из цепкой хватки.
          Сальваторе же, пропустив мимо себя все его слова, нанёс первый удар противнику в живот. На какое-то мгновение Сент-Джонсу стало трудно дышать, и не успел он восстановить своё сбитое дыхание, как Деймон вновь собрался ударить его, но уже в челюсть. Энзо, поняв намерения взбесившегося парня, резко схватил брюнета и сильным рывком откинул его к ближайшему дереву, вследствие чего Сальваторе ударился о него спиной, и Энзо быстро прижал его за горло к тому же дереву. В Деймоне неистово бурлила ярость, которая красной пеленой застилала глаза. Все его мышцы заметно напряглись, когда Энзо железной хваткой придерживал соперника за горло, не давая воздуху проникнуть в его лёгкие. Конечно же, Сент-Джонс не собирался удушить Сальваторе, но позлить и заставить его биться в конвульсиях из-за недостатка кислорода, тому явно нравилось. Однако, приспособленный к постоянным схваткам, Деймон уже в следующую минуту ударил Энзо кулаком в грудь и пинком ноги оттолкнул от себя, тем временем восстанавливая стабильное дыхание. Ему хватило пары секунд, чтобы отдышаться и проследить за тем, как недовольно поднимался с сырой земли взбесившийся Энзо, стряхивая с брюк прилипшие сухие листья. И в следующий момент Деймон снова с ненавистью кинулся на противника, ответно прижав одной рукой к соседнему дереву, а другой, с весомой тяжестью своего кулака, нанося удар в нагло смеющееся лицо. Деймон с упоением смотрел на разбитые в кровь губу и бровь Сент-Джонса, продолжая наносить ему болевые удары. И лишь на мгновение он смог остановиться, погасив во взгляде демонические искры и безумный огонь жажды мести. Что-то резкой вспышкой пронеслось в его сознании, заставляя отпрянуть от, получившего достаточно ударов, брюнета. В этот краткий отрезок времени он понял, что снова потерял контроль. Безрассудно и жестоко. Он до того погрузился в свою ярость, что готов был забить соперника насмерть. В этот момент Энзо, опираясь на дерево, с кашлем выплюнул попавшую в горло кровь из разбитой губы, вытер с брови кроваво-красные капли, чтобы те не попадали в глаза. Если Сальваторе уже сумел кое-как прийти в себя, усмирить свою вырвавшуюся жестокость, то тело и даже разум Сент-Джонса ещё ныли от жуткой боли после его беспощадных и сильных ударов. Чуть выровняв дыхание, он устремил, по-прежнему насмехающиеся, тёмные глаза на также тяжело вздыхающего Сальваторе, что вытирал от траву кровь со своей руки.

       — Ну что, дурак безбашенный, успокоился? — возмущённо, но на удивление позитивно произнёс Энзо.
       — Зачем ты врывался в мой дом, сука? Что ты там забыл? —  злостно прорычал Деймон, но Сент-Джонс лишь фыркнул, будто вся ситуация этого вечера только забавляла его. — Какого хера ты опять ржёшь, чёрт возьми?! Или эта такая форма дружбы в твоей больной башке? Или ты искал Елену?… Тогда молись, чтобы выжить. Ты обещал не трогать её! Тварь. Почему ты убил Мейсона?.. Ты грохнул моего человека!
       — Так. Всё. Заткнись. Мне надоело слушать, — вновь кашлянув, уже без всякой улыбки прошипел Энзо. — Хочешь знать зачем? Хорошо, я отвечу. Всё объясню, но только сначала скажу тебе, что ты слепой глупец. Ты, действительно, наивный и вспыльчивый дурачок, у которого нет ничего, кроме пафоса и бабла. Ни мозгов, ни друзей или достойной любви. Ты всегда был лишь избалованным крутым папочкой ребёнком, который только строит из себя познавшего жизнь. 
       — Зачем. Ты. Убил. Мейсона? — отчеканил Деймон, пытаясь не вслушиваться в столь пронзающие слова, не желая думать, что это может быть правдой, а не обидной издёвкой. 
       — Во-первых, убил его не я, а мой напарник, — разъяснил он, снова сплёвывая кровь на землю. Он осторожно вытер локтем разбитую губу, оставляя пятно крови на своей одежде. — Я уже сказал: ты глуп! Не видел элементарного у себя под носом. Чёрт, тупица, этот Мейсон помогал мне следить за тобой! Я не представляю, как можно было вестись на моё присутствие рядом и не додуматься, что я введу своего человека к тебе в дом? Откуда, ты думаешь, я всё знал о тебе?
       — Какого… — не успел Деймон выругаться, как из него невольно вылетел истеричный смех. Он, и правда, осознал собственную глупость, признавая свой промах. Локвуд — шпион. От одной этой мысли его передёрнуло. — Твою ж мать…
       — Я же говорил, что довольно давно увлёкся твоей семьёй. Поэтому и знаю о тебе всё очень давно. Ты был озадачен охраной для своей малышки, а я шпионом для тебя. Я решил договориться с Мейсоном изначально. Но он не согласился. Тогда, увы, пришлось надавить на больное. Его любимая сестрица Кэрол потеряла мужа… Интересно, это было случайно? Остались две племяшки… Кстати, одна из которых так извращённо замутила с тобой. Думаешь, Локвуд ничего не знал? Он не такой уж и тупой, как ты думал. Вчера он сообщил мне, что собирается бросить работу на тебя и обратиться в полицию. Я пытался с ним поговорить, потому что это и не в моих интересах тоже. Но он не согласился с моими доводами. Поэтому скажи спасибо. На тебя могли бы завести уголовку за совращение малолетних и далее начать копаться в сфере твоей деятельности. Конечно, ты бы с большой вероятностью отмазался, но нужны ли тебе такие проблемы?
       — Можно было хотя бы не убивать его… — возразил Деймон, пытаясь переварить всю полученную информацию. Энзо лишь разочарованно вздохнул и вновь поднял взгляд тёмных глаз на Сальваторе, растерянно смотрящего перед собой.
       — А если бы это ударило по Елене? То что бы ты выбрал? — словно обдав брюнета ледяной водой, выпалил Энзо. В ответ на его резкие, заставшие врасплох, слова было лишь затянувшееся молчание. — Вот. Давай не будем никому врать. Ты всегда выберешь свой интерес.  Вернее, её. Может быть, выпьем бурбона в твоём клубе? Я уже скучаю по Лекси…
       — Поехали, — согласно ответил Деймон, сам не понимая, как внутри появилось странное, совершенное новое в его случае, чувство уважения к стоявшему рядом бандиту. Однако Сальваторе решил ещё кое-то уточнить: — Насчёт твоего напарника. Почему он угрожал мне и пытался схватить Елену?
       — Наверное, просто испугался. Нервишки сдали, — Энзо сделал паузу, задумавшись. — Он впервые сегодня убил. Что-то типа потери бандитской невинности. А что?
       — Ничего, просто он теперь немного мёртв, — сознался Деймон и развёл руки в разные стороны.
       — Немного? — сквозь смех переспросил Сент-Джонс и хлопнул брюнета по плечу. — Ладно. Одним больше, одним меньше… Сочтёмся. Поехали! Я хочу выпить.

***

       — Есть новости от Деймона? — обеспокоенно поинтересовалась Елена, нарушив всеобщее молчание в просторной гостиной дома Майклсонов, тишину которой нарушали лишь потрескивание поленьев в камине и лёгкая успокаивающая джазовая музыка из чёрных колонок. Элайджа и Клаус, которых облепили встревоженные Кэролайн и Дженна, не нашлись, что ответить и продолжали смотреть на играющееся пламя в камине, сидя на диване. Аларик тоже сделал попытку притянуть к себе Ребекку, но та гневно и упрекающе глянула на него, и это не ушло от внимания Энди и Логана, которые еле сдерживали смех, при виде этих двух любовников. 
       — Мы пока не знаем… Он поехал к Энзо. Это всё, что известно, — тихо откликнулся Кай, и с жалостью посмотрел на переживающую девушку, которая сидела в кресле, подтянув к груди колени. Она натянуто улыбнулась ему, пытаясь скрыть свой истинный страх, и Паркер с уважением оценил, как держится, эта красивая хрупкая девушка.

Глава 19.

       Деймон, чей взволнованный взгляд был переполнен тревогой, влетел в больницу и, не замечая угрожающих ворчаний молоденькой медсестры, быстро направился к коридору реанимации, где сразу наткнулся на растерянного отца. 
       — Эй, пап, ты как? — с осторожностью спросил парень, пытаясь приглушить жалость от вида этого усталого взрослого мужчины, который медленно опустился на стул и нервозно вцепился в край белого медицинского халата, накинутого поверх строгого костюма.
       — Всё нормально… Елена дала мне успокоительное… — глухо ответил Джузеппе, разглядывая перед собой пустоту, и Деймон только после его слов смог оторвать сосредоточенный на ссутулившейся фигуре отца взгляд и перевести его на шатенку у окна, что с молчаливым сожалением смотрела в темноту за стеклом. Поддерживающе коснувшись плеча мужчины, Сальваторе пошёл к так и не повернувшейся к нему девушке.
       — Елена… — тихо позвал Деймон и приблизившись, аккуратно привлёк её к себе. Сначала она чуть дёрнула плечом, но потом, словно не в силах сопротивляться его влиянию, всё же прижалась к его груди. Деймон же, после их последней ссоры понимал, что даже это для него уже хорошо, и не рассчитывал на большее.
       — Когда твой отец позвонил мне… Я так испугалась, Деймон… Я думала, с тобой что-то случилось… — совсем потерянно прошептала Елена, утыкаясь носом в распахнутый ворот его рубашки.
       — Я погорячился… — он тяжело вздохнул, в очередной раз почувствовав угрызения совести. — Но давай обсудим это потом, хорошо? — тихо, над самым ухом прошептал Сальваторе, поглаживая худенькую девичью спину. —  Что тут произошло?…
       — Твой отец позвонил мне, сказал, что ему срочно нужна моя помощь в больнице, — уже намного спокойнее ответила Елена и посмотрела на продолжающего одиноко сидеть на стуле Джузеппе. — Я сразу подумала худшее и примчалась сюда, но… Дело в Викки. Она, не включая света, пошла вниз на кухню и оступилась на лестнице... Ее увезли в реанимацию, а потом врач сказал, что какие-то проблемы с позвоночником. Возможно, что она потеряла ребёнка. Но умоляю, пока ничего не говори отцу!
       — Ладно… — кивнул он, вновь наткнувшись на искреннюю боль и усталость в печальном лице сидевшего поодаль от них Джузеппе. Парень мысленно корил себя за недавнюю вспышку совсем по-детски разыгравшихся чувств, нелепо проявляя свою ревность и недовольство, когда узнал о новой радости отца. И сейчас, стоя в этой больнице и наблюдая за отчаянием близкого ему человека, Деймон не знал, куда скрыться от собственных терзаний, зная, что ещё несколько часов назад был бы рад новости о потери ребёнка. Однако, в любом случае, это жестокое желание оставалось бы на его совести, которая в этот миг молила лишь о лучшем исходе, который бы не резанул сердце его отца болью.
       — Всё будет хорошо… Всё обойдётся, — словно стараясь внушить, тихо говорила Елена, когда возле них остановился довольно-таки старый врач в белом халате. По всему виду этого человека было понятно, что он опытный специалист в своём деле. И Джузеппе, резко поднявшись со стула, завидел истинную надежду и веру в этом враче.
       — Вы — близкие родственники? — громко спросил врач, и его голос гулким эхом разнёсся по пустынному больничному коридору, который подсвечивался жутким светом ярких ламп.
       — Почти. Он — её муж, я — его сын, а она — моя невеста. Поэтому говорите уже, — быстро отозвался младший Сальваторе, пока старший едва мог собраться со своими мыслями и вымолвить хоть слово. Елена же, в чьём взгляде мелькнуло удивление, в отличие от врача была поражена не решительным тоном брюнета, а его осознанно произнесённым «невеста». Стараясь не придавать внимания произнесённому, Гилберт лишь молча посмотрела на врача в ожидании ответа.
       — Хорошо… Доктор Джейсонс, — официально представился врач, с опаской поглядывая на едва державшегося на ногах Джузеппе. — Ситуация крайне сложная. Дело в том, что миссис Донован, то есть Сальваторе, получила серьёзную травму позвоночника. Во-первых, нужно сказать, что ребёнка она потеряла, и при такой травме было бы бесполезно это исправлять. Сейчас её состояние очень тяжёлое и действовать нужно немедленно. Для неё потребуется срочная операция, которую, увы, проводят только в другом штате. Операция и транспортировка составят немалую сумму, поэтому решение нужно сразу.
       — Деньги не проблема, — быстро произнёс Деймон, желая сразу же закрыть меркантильную сторону вопроса. Доктор Джейсонс поправил очки и пристально посмотрел на удручённого происходящим Джузеппе, будто усердно пытаясь тому вселить надежду и воодушевление.
       — Если у вас есть уверенность в бюджете, который вы собираетесь затратить на лечение миссис Сальваторе, то рекомендую вам курс реабилитации. Дело в том, что операция предстоит очень сложная, а результат непредсказуем. Ни один врач не знает, как поведёт себя организм, и тут никакие деньги ничего не решат. Возможно, что всё пройдёт успешно, но... Но я всё же должен предупредить, что есть вариант того, что она навсегда останется инвалидом. Но у неё молодой организм...
       — Насколько срочно нужна операция? —  спросила Елена, и все взгляды переметнулись на неё.
       — Чем быстрее, тем лучше, — произнёс доктор. 
       — Мы же можем организовать поездку сейчас? — с проблеском оживления на печальном лице подал голос Джузеппе.
       — Необходимо отправить запрос в Калифорнию и зарегистрировать пациентку. Если найдётся свободное место, то можно будет организовать поездку, мистер Сальваторе, — проговорил он, и Деймон начал осознавать, как раздражающе начинает действовать на него частое движение руки врача, поправляющего очки.
       — Любые деньги, — более требовательно произнёс он, надеясь повлиять на действия доктора Джейсонса.
       — Мистер Сальваторе… — обращаясь к старшему представителю фамилии, неуверенно замялся тот. — Думаю, Вам нужно поговорить с главным врачом. Я Вас провожу.
       — Слушай, пап… — придержал отца за плечо Деймон и кивком попросил отойти в сторону. Они остановились в нескольких метрах. — Знаешь, я могу тебе помочь. Лили, скорее всего, зависнет у меня, поэтому Елена не останется одна в доме. Я попрошу Кая и ребят приглядывать за домом. Давай поедем вместе. Хотя бы на время операции…
       — Не надо… Сынок, поверь, я справлюсь… —  возразил Джузеппе, и в его глазах наконец проявилась решимость и знакомая сыну твёрдость. — Это мои проблемы, которые я не собираюсь перекидывать на тебя. Я уверен, что тебе хватает своих. И я не про рабочие дела… Сейчас тебе надо думать о Елене. О вашем будущем. Живи своей семьёй.
       — Ты серьёзно, отец? Я ещё не готов… — ворчливо отозвался Деймон, но быстро осёкся, взглянув на шатенку, которая с совершенно ангельской улыбкой тихо разговаривала с доктором Джейсонсом.
       — Она — та девушка, которая тебе нужна. Елена до сих пор не сбежала от тебя и твоих выходок, а это достойно уважения. Она тебя любит. И я почему-то уверен, что и ты её. Сейчас мне надо бороться за здоровье Викки, а ты, сынок, обязан решить свои трудности. Дай знать Елене, что она не просто игрушка. Да, сегодня ты не хочешь семью, детей и покой. Но скоро ты устанешь от всего, чем ранее наслаждался, и захочешь получить тихое счастье. Пойми, она тебе нужна. Поэтому просто бери её за руку, вези домой и целуй до тех пор, пока она не умрёт от счастья, — требовательно проговорил Джузеппе, и парень улыбнулся, заметив решимость и оживление отца.
       — Я люблю её, но и ты для меня важен. Отец… — с настойчивостью снова начал убеждение Деймон, но тот быстро перебил его, подобно зеркалу отразив на своём лице его кривую улыбку.
       — Я в порядке. Проблемы у Викки, а она для тебя никто. Поэтому прекращай свою добрую благотворительность и отправляйся налаживать свою жизнь! —  так  же настойчиво уже почти рявкнул Джузеппе и поспешил вернуться к доктору, в чьём сопровождении направился в сторону кабинета главного врача, оставляя сына наедине с Еленой.
       — Скажешь что-нибудь? — с нервной улыбкой произнесла Елена после длительных переглядок с парнем, стоявшим всё также в нескольких метрах от неё.
       — А я должен что-то сказать? — ответив хрипловатым вопросом, Деймон сам не заметил, как на его лице появилась какая-то глупая улыбка.
       — По-моему, наш разговор дома закончился не лучшим образом? — словно наслаждаясь тем, как начинает заметно волноваться от неловкости этого странного диалога Деймон, девушка улыбнулась и прислонилась спиной к белоснежной стене, наблюдая, как Сальваторе медленными пружинистыми шагами приближался к ней.
       — Ты хочешь говорить об этом? — приподняв бровь, спросил брюнет. Он остановился в полушаге от неё, вынуждая инстинктивно сильнее вжаться в стену. — Мне плохо, Елена. Я даже не знал, что доживу до такого состояния. Чёрт, я несу всякий бред, пытаюсь оттолкнуть тебя… Этот грёбаный Энзо до сих пор терзает меня своими загадками, втягивая в какое-то мутное дело; очень классные друзья, которым, по большому счёту, нет до меня дела; мои шальные родители резко задумалась о камбэке; у нас с тобой всё сложно… У меня от всего этого голова идёт кругом, и я только и делаю, что косячу. Порой хочется всех к чертям послать и сдохнуть от чего-нибудь запрещённого, но потом начинаю думать, что может быть есть ещё шанс на нормальную жизнь… И сегодня, Елена, я с какого-то хера дико хочу, чтобы ты знала эту правду. Хоть ты и не должна её знать…
       — Ты серьёзно думаешь, что я такая дура? Конечно! Я же и догадаться не могла, сколько вокруг тебя крутится девок! Прости, Деймон, но ты реально идиот. Я поражаюсь, как ты мастерски ломаешь то, что хоть немного становится лучше. И да, я знаю, что тебе нелегко. Знаю. И вот уже не в первый раз говорю тебе, что это не только твои сложности, но и мои. Я готова тебе помочь преодолеть эти трудности. Почему тебе так трудно поверить, что есть люди, которые могут разделить с тобой не только радость и успех? Мы можем это пройти вместе, но ты отталкиваешь меня… Зачем?
       — А твой, столь проницательный, ум не догадывался, что я не хочу тянуть в это чёртово болото ещё и тебя? — выпалил Деймон, но Елена смерила его спокойным взглядом. 
       — Давай просто вернёмся домой. Я не хочу больше ничего выяснять, —  оттолкнувшись от стены, она направилась к выходу, вынуждая брюнета быстрым шагом последовать за ней.
       — Елена, подожди! — выкрикнул Сальваторе, притормаживая девушку в безлюдном коридоре. Однако его оклики не подействовали на неё, и она стремительно покинула больницу, не желая больше здесь выяснять отношения.

          Едва стройная фигурка Гилберт скрылась за стеклянной дверью, Деймон обвёл тоскливым взглядом холл пустой больницы и заметил на стульях перед выходом плачущую девушку, уткнувшуюся лицом в ладони. Он обратил внимание, что её светлые волосы и узенькие плечи были ему хорошо знакомы.
       — Мэрилу? — удивлённо произнёс Сальваторе, но в ответ напоролся во взгляде голубых глаз блондинки не только на отчаяние, но и на вспышку ненависти. 
       — Ненавижу тебя… Это всё ты виноват… — глотая слёзы, выговорила Мэри-Луиза, сверкая глазами так, будто перед ней был её заклятый враг.
       — Ну конечно! Вставай в очередь, — с заметной саркастичной ноткой заявил парень, усаживаясь на соседний стул. — И в чём именно я виноват?
       — Это всё ты… Ты! — продолжая рыдать, невнятно проговорила девушка. Глядя на это жалкое создание, Деймон, желая хоть как-то поддержать, накрыл её руку своей ладонью, но она быстро отдёрнула её, вырываясь из его несильной хватки. — Это ты виноват! И этот… Энзо! Я уверена, что это его люди! Это всё из-за тебя… Какие-то люди пришли сегодня… Они заперли нас с Вайлери в комнате, но мы слышали их мерзкие голоса… Они, эти уроды, были в масках… А когда мы смогли выбраться, то их уже не было… Они избили маму! Твари… Её привезли сюда, но уже было поздно… Она умерла!   
       — Поверь, я тут ни при чём, — твёрдо сказал Деймон, качая головой.
       — Мама была ужасна, но она не всегда была такой! Они убили её… — причитала девушка сквозь рыдания, снова закрывая лицо ладонями.
       — Послушай… Успокойся, — постарался помягче произнести Сальваторе, снова намереваясь взять её за руку, не обращая внимания на попытку вырваться. И, наконец-то сдавшись под его решительным напором, Мэри-Луиза резко затихла, уткнувшись лбом в его плечо, обтянутое чёрной кожей куртки. Парень потянулся к внутреннему карману, и затем вложил в ладонь блондинке свёрнутые купюры, не принимая неодобрение её заплаканных глаз. — Это на первое время. Сейчас же найди Вайлери и вызывай такси. Вы должны поехать к Майклсонам. Завтра я к вам заеду, и мы решим, что делать. Договорились?
       — Не надо, Деймон… Ты же знаешь, на что я это спущу… — пробуя вернуть деньги обратно, вздохнула девушка.
       — Это на твоей совести. Так мы договорились? — Деймон резко встал со стула, показывая, что ему нужно идти, и Мэрилу медленно кивнула, вытирая с щёк мокрые тёмные следы туши.

       Оставив Мэри-Луи одну в белом больничном холле, Деймон сбежал по широким ступеням, утешая себя мыслями о том, что возле машины его ожидает Елена, и это весьма помогало отказаться от осознания того, что сам он бежал оттуда, чтобы не видеть совсем ещё детских слёз симпатичной блондинки, не слышать обвинительных слов в свой адрес, а главное, не давать ей беспочвенной надежды на что-то большее, чем простое утешение. Сальваторе совершенно точно знал, что Кэрол не заслуживала подобной скорби и жалости, но так же хорошо знал, как трудно отказаться от женщины, которая является в первую очередь твоей матерью, и только потом той слабачкой, что опустила руки и бросила свою семью. Однако, очень быстро он переключился с чувств этой заплаканной девчонки на неадекватные намерения Энзо, что уподобился хищной твари, уничтожающей всех на своём пути в порыве собственной жажды. И именно причину этой жажды хотел разузнать Деймон.
           Завернув за угол больничного здания, он заметил на парковке возле своего чёрного автомобиля Елену, которая ожидала его, прислонившись бедром к капоту. Она куталась в серый кардиган от прохладного ветра весенней ночи, когда разглядела приближающийся тёмный силуэт Сальваторе.
       — Извини, пришлось задержаться, — сообщил парень, но Елена воздержалась от расспросов и молча села в прогретый автомобиль, спрятавшись от надоедливого внешнего холода, но не смогла избежать прозрачного льда в пристальном взгляде Деймона, обращённом в темноту за лобовым стеклом. — Знаешь… Тебе нужно уехать.
       — Я, конечно, думала, что мы можем расстаться… Но не думала, что это будет сейчас и так… — тихо сказала Елена, отвернувшись к окну.
       — Что за глупости ты говоришь, чёрт возьми! Елена… Я о другом, — буквально дёрнувшись, произнёс брюнет, и эти её слова его вернули в реальность, выдёргивая из своих мыслей.
       — Глупости? Ещё полчаса назад ты собирался лететь с отцом в Калифорнию, и тебя не беспокоила моя безопасность настолько, чтобы сбагрить меня куда-то! А теперь что? — резко развернувшись от окна, девушка вцепилась пальцами в пластиковую панель. Вид у неё был такой, будто Деймону сейчас прилетит не только словесная тирада. — В коридоре удачно подвернулась очередная блондинка?
       — Это была Мэри-Луиза. Сюда привезли её мать, которая только что скончалась. И это был не несчастный случай. Поэтому я считаю, что тебе надо на время уехать отсюда, пока не станет спокойнее. Энзо — странный тип. По его вине сегодня погибла Кэрол Локвуд, и... я уже не знаю, чего от него можно ожидать. Ты больше не в безопасности, понимаешь? Даже Мейсона теперь нет рядом. Я попрошу кого-нибудь из наших уехать с тобой. На какие-нибудь острова или в столицу, куда захочешь. Я просто хочу защитить тебя…
       — Отстань, Деймон. Защищаться надо тебе. Например, от нежелательной беременности твоих шлюх. Я думаю, что у Энзо хватит ума не лезть ко мне. Ты забыл, кто мой отец? — возмущенно проговорила девушка, глядя в упор на тяжело вздохнувшего Деймона.
       — В этом и проблема! Я прекрасно знаю твоего отца. Возможно, он тоже связан со всем этим. Может быть, Энзо найдёт какие-нибудь старые счёты с ним и захочет расплату в виде тебя. Елена… — он с озабоченной тревогой смотрел на неё, надеясь, что приведённые доводы смогут убедить её, но Елена лишь упрямо покачала головой и сложила руки на груди.
       — Я никуда не уеду! Максимум, что я могла бы сделать — это перебраться к отцу, но не хочу этого... — с обидой в голосе проворчала Елена, и Сальваторе в отчаянии простонал, несильно ударив по рулю.
       — Ты, видимо, забыла, что можно полагаться на кого угодно, но не на Джона. Ему плевать на тебя! Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но так надо. И дело тут не в блондинках, надеюсь, я доходчиво тебе всё объяснил. Кстати, про беременных шлюх, я трахал их исключительно с резинками. И запомни, это было только в последние несколько месяцев, когда ты не подпускала меня к себе, — Деймон проговорил это, не сдерживая закипавшие эмоции, но Елена молча выдержала его натиск, до самого дома не проронив ни звука.
       Стараясь не нарушать свою молчаливую забастовку, она отвлекала себя от желания сказать хоть слово, рассматривая за окном изменившиеся за несколько недель деревья, на чьих тёмных ветках появилась первая изумрудная листва, что совсем скоро заслонит своей пушистой кроной голубое небо, оставляя в прошлом клочковатые обрывки облаков. Дорога от больницы до дома заняла в разы меньше времени, чем девушка потратила, когда добиралась туда на такси после звонка Джузеппе.   

       — Приехали, — сердито проговорил Деймон, выбивая её из тяжёлых раздумий. Елена резко обернулась на хрипловатый голос, обрывая тонкие ниточки связи со своим внутренним миром, и совершенно неожиданно, даже для самой себя, подалась в сторону Сальваторе, обхватив его шею тонкими руками. Она прильнула к его приоткрытым от удивления губам, и её нежность заставила его сердце сжаться от сумасшедшего страха за неё, за их, такие хрупкие, отношения. Уже через несколько секунд он сдался и одним рывком переместил девушку с пассажирского сидения на себя, стискивая её в кольце своих рук и превращая почти невинный поцелуй в жадный и страстный. Под действием чувственной вспышки, Елена с тихим стоном прильнула к крепкой мужской груди и, ощущая, как Деймон призывно задаёт направление её бёдрам, стала двигать ими, сдаваясь своему возбуждению.
       — Я люблю тебя, — собравшись с силами, она отстранилась от его лица, напоследок чуть прикусив его нижнюю губу, и Сальваторе хищно улыбнувшись её мягкому голосу, наклонился к её шее, плавно опускаясь к ключицам и запуская россыпь мурашек по коже своим горячим сбивчивым дыханием. Но Елена, вспомнив кое-что важное, сумела не поддаться своему вожделению и, собрав остатки разума, упёрлась ладонями в мускулистые плечи мужчины. — Деймон… Подожди!
       — Что такое?… — осипшим голосом поинтересовался он и, нехотя, ослабил хватку, всё ещё продолжая одаривать девушку мелкими поцелуями.
       — Нам нужно поговорить. Это важно. Дело касается твоих родителей, и я решила, что будет лучше тебе всё узнать от матери. Но вдруг… Если ты не захочешь говорить с ней, это могу сделать я, — ощущая странное волнение, что проявлялось безумно скачущим в груди сердцем, сказала Елена. Сальваторе, которого при одном упоминании о матери будто обдало ледяной водой, поспешно открыл дверь машины и, сначала опустив на землю девушку, вышел на улицу, уже не рассчитывая на продолжение их горячей чувственной вспышки.
       — Она ещё в доме? — торопливо направляясь к крыльцу, сквозь зубы прорычал Деймон. И Елена, быстро отреагировав на состояние своего любимого, на ходу приобняла его напряжённое тело и вынудила притормозить.
       — Да… Но ведь мы не можем выставить её на улицу… Деймон! Деймон, стой! — нежность в карих зрачках девушки быстро сменилась на нешуточную тревогу, когда Сальваторе, поддавшись своей ненависти, молниеносно влетел в дом, и один только его прищуренный взгляд передал его состояние, говорящее о том, что кто-то уже пересёк предельную линию его терпения. Брюнет быстро проследовал через холл в гостиную, завидев именно там мягкий свет торшера, и его догадки оправдались —  женщина сидела в кресле с книгой в руках, и в момент, когда её сын буквально вломился в комнату, быстро поднялась ему навстречу. 

       — Что из моих слов тебе было не понятно?! Выметайся отсюда. Я сказал: вон! Быстро!
       — Деймон, перестань! — испуганно выкрикнула Елена, влетевшая в комнату вслед за ним, и теперь перетянувшая внимание парня полностью на себя. Гилберт понимала, с каким трудом ему удаётся терпеть тот факт, что она идёт против него, занимая сторону его матери, которая так ненавистна ему. Девушка сжала его предплечье успокаивающим жестом. — Просто поговори с ней. Прошу… Это важно.
       — Ладно, — выдохнул Деймон, сверкнув яростной синевой глаз, и, рухнув на диван, откинул голову на спинку, невольно сжав кулаки. Елена поддерживающе взглянула на перепуганную Лили и, тоже тихо выдохнув, медленно покинула комнату, давая возможность пообщаться сыну с матерью без лишних ушей.
       — Деймон… Сынок… — сбивчиво заговорила женщина, но внезапно замолчала, когда тот её резко перебил.
       — Перестань, иначе точно вылетишь отсюда! Не называй меня так, ясно? Ты утратила это право восемнадцать лет назад, когда оставила меня. Я уже говорил, что не верю ни единому твоему слову. Но ради Елены... Благодаря ей, ты ещё здесь, — начал он говорить с горечью в тоне, намереваясь выговорить всё, что так долго копилось у него внутри. — Я знаю, что ты будешь рассказывать. Попытаешься показаться мне невиновной. Но я не поверю ни единому твоему слову. Теперь мне плевать и на тебя, и на отца, который вдруг после стольких лет решился заделаться твоим адвокатом. То, что вы сделали для меня или же не сделали, ничего из этого теперь не изменится! — Деймон встал с дивана и, сложив руки на груди, медленно подошёл к Лили, которая старалась держаться изо всех сил, чтобы не разрыдаться, потому что понимала: это только разозлит его ещё больше. —  По-прежнему хочешь остаться? Хорошо. Просто отлично! Только скройся в самой дальней комнате и не смей оттуда высовываться, пока я нахожусь в доме. В своём доме! И скажу сразу: не смей меня благодарить, обещать измениться или просто твердить, что я для тебя ещё что-то значу. Просто проваливай в гостевую дальнюю комнату и знай, что я позволяю это не ради какого-то будущего, не ради собственной кармы и уж точно не ради тебя. Я делаю это исключительно для Елены, которая очень глупо верит тебе. И пойми, её вера стоит очень дорого. Это надо ценить. Я разрешаю тебе остаться, потому что не хочу разочаровывать свою любимую девушку. Она действительно странная, потому что, несмотря на все мои грёбаные недостатки, до сих пор верит в хорошее. Так вот при всей моей любви к ней, не советую тебе злоупотреблять моим терпением, меня ничего не остановит, чтобы выпнуть тебя. И авторитет отца также не поможет. Я его уважаю, но всему есть предел, — эмоции Деймона ещё кипели, но градус уже снизился, поскольку внутри себя уже смирился с принятым решением оставить здесь мать. Он отошёл от неё в сторону двери, засунув руки в карманы джинсов, но всё же остановился, буравя ледяным взглядом. —  А знаешь, когда он сделал роковую ошибку? Нет, не в тот день, когда закрыл дверь за тобой, ведь я собственными глазами видел тебя с тем мерзким мужиком. Когда он женился на тупоголовой молодой тёлке, которой нужны только его деньги. Ему мало было просто трахаться, мало той ошибки, что он совершил с тобой, и он сделал очередную дурость. Старый дурак! 
         Причём, просто тихо жениться ему было мало! Для этой никчемной куклы он решил отгрохать праздник на полную катушку. Всякие песни, танцы, воздушные шарики, шампанское и безудержное веселье. А знаешь, какой это был день? Мой день рождения! А всё потому, что в этот день циферки сложились в красивую дату, которая понравилась моей мачехе. Клёвый подарок на двадцатипятилетие, правда? Я его ненавидел в тот день. Весь день я бухал в одиночестве, уничтожая запасы дорогущего виски, а потом взял гитару и поплёлся в чёртов парк. Я сидел там один, думая о тупом поступке отца, пока не встретил девушку, которая шла по дорожке и рыдала так, что слова сказать не могла! И знаешь, что было с ней? Та же хрень, что и со мной. Любимые родители… Елену хотел продать собственный отец, поэтому я и не выношу эту мразь. Он ради какой-то выгодной сделки решил заключить брак между Еленой и мерзким избалованным ублюдком, сыном своего союзника. Мы сразу же с Еленой поехали к ней домой, и я набил морду жениху, и спустил с лестницы вместе с его папашей, а потом пригрозил папаше малышки Гилберт,  пока она собирала свои вещи, чтобы переехать ко мне, что прибью его, если он не расстанется со своей идиотской идеей. Самое забавное, что первые полгода мы были просто друзьями, и всё это время я вышвыривал отсюда её родителей, которые пытались вернуть её. И я справился. Мы живём так уже более трёх лет, и она думает, что я её спаситель и герой. А я считаю её самым прекрасным, что случилось со мной за двадцать восемь лет. А ещё, благодаря ей, я по-прежнему отмечаю свой день рождения и считаю его прекрасной датой. Вместе мы пытаемся откинуть от себя всяких тварей, лезущих в нашу жизнь. И получается, что ты тоже из этой категории. Поэтому знай, что в любой момент ты можешь оказаться за порогом нашего дома. Ясно?

Глава 20.

       — Да, конечно… Хорошо. Спасибо. До свидания, мистер Максфилд! — Елена сбросила звонок и положила телефон на тумбу возле небольшой кровати в своей комнатке, которая уже утопала в солнечном свете, благодаря распахнутому окну. Задержавшись у зеркала, она быстро собрала в высокий хвост каштановые волосы и вышла в коридор. Проверив большую общую спальню и не обнаружив там Деймона, девушка развернулась на пороге и крикнула в коридор: — Эй, где ты?
       — Здесь я. Представляешь, ещё не сдох, — хрипловато ответил голос из-за спины Елены, которая резко обернулась и подпрыгнула от лёгкого испуга, увидев перед собой крепкую фигуру Сальваторе. Его оголённый торс сразу привлёк её внимание медленно стекавшими по нему блестящими капельками воды. Заметив её взгляд, он самодовольно улыбнулся и поправил обёрнутое вокруг бёдер белое полотенце.
       — Я бы не хотела, чтобы ты сдох, — качнула головой Елена, когда Деймон с хитрым блеском в глазах сделал ещё шаг навстречу.
       — Что насчёт неповторимо бодрого утра? —  с лёгкой хрипотцой в голосе поинтересовался Сальваторе, нахально обводя её глазами, будто впервые оценивая стройную фигурку, одетую в ярко-розовое платье с крупным цветочным принтом. Он прошёлся ладонью по гладкому плечу девушки, попутно оценив её реакцию в виде мелких мурашек на чуть смугловатой коже.
       — У меня уже всё тело болит, — быстро перехватив его руку, Елена ближе пододвинулась к нему и с коварной улыбкой переместила её  себе на спину, а затем и вторую руку также, погружая себя тёплые мужские объятия. — Я, конечно, понимаю, что присутствие твоей матери в этом доме тебя ничуть не смущает, но я, и правда, с трудом хожу, — прикусив губу, она кокетливо опустила ресницы.
       — Ты сейчас доиграешься... Кстати, вот не надо было скакать на мне так долго, но ты же решила поиграть в доминирующую госпожу… — вложив в свои слова сексуальное очарование, проговорил брюнет. Елена, прижавшись к его обнажённому телу и разглядывая чуть припухшие после ночи любви губы, думала о том, что в это светлое и на удивление жаркое весеннее утро казалось, будто в их жизни совсем нет проблем, настолько всё было прекрасно.
       — Мне и не нужно играть. Тут всё моё… — возразила девушка и тут же огласила спальню звонким смехом, подхваченная одним движением сильных рук Деймона, который попутно атаковал её щекоткой. Стараясь выпутаться из его крепкой хватки, Елена безнадёжно осыпала голую спину Сальваторе слабыми ударами своих кулачков, но тот, с достоинством игнорируя её шлепки, уже через минуту упал с ней на огромную кровать, не намереваясь выпускать девушку из своего плена, которая уже млела от того, с какой нежностью он смотрит на неё, осыпая лицо и шею мелкими и частыми поцелуями, внезапно прекратив бурное веселье.
       — Чёрт, какая же ты красивая… моя девочка... — зависая сверху на локтях и вжимая её бёдрами в упругий матрас, на сиплом выдохе прошептал Деймон. Он плавным движением руки провёл невидимую линию на щеке продолжающей улыбаться Елены и откинул с её лица, выбившуюся из хвоста, прядь волос, осознавая, что окончательно потерял свой здравый рассудок, попав под влияние этих наивных глаз оленёнка. — Кстати, кто тебе звонил?
       — Уэсли. Он требует оплаты, потому что мой курс закончился, — сообщила она и, быстро притянув его к себе, чмокнула в нос, вынудив Сальваторе с умилением расплыться в улыбке от этого, совсем детского, её поступка. 
       — Этот докторишка лишил меня охренительного секса с тобой почти на четыре месяца, а я должен за это платить? Возмутительно… — осмыслив её слова, с долей сарказма в своём, совсем уже охрипшем, голосе ответил Деймон и, не обращая внимания на театральное закатывание глаз Елены, быстро оказался на уровне её чуть приоткрытых губ, в которые мгновенно впился своими.
       — Кстати, что теперь будет с Вайлери и Мэри-Луизой? — когда Деймону, чьи руки блуждали по, обмякшему в его объятии, телу Гилберт, наконец-то надоело лишать девушку доступа к воздуху, мучая и радуя одновременно страстным порывом их поцелуя, задала вопрос шатенка, на что получила льдистую серьёзность его глаз.
       — Не знаю, — пожав плечами, просто ответил он. Сальваторе медленно отстранился от девушки и сел на краю кровати, задумчиво уставившись перед собой, и лишь тепло хрупких рук, обнимающей его сзади Елены, не позволило его сознанию провалиться в затяжное раздумье. — Вайлери совершеннолетняя и может оформить опекунство над Мэрилу. Мы с Клаусом постараемся сегодня с этим разобраться и помочь.
       — А ты помнишь про вечеринку Кэролайн? Мы договаривались, что все соберёмся на новой яхте Элайджи, если погода будет хорошая,  — напомнила девушка, когда он поднялся с кровати и направился к большому тёмному шкафу, встроенному в одну из стен комнаты, и поискал подходящую ему рубашку, выбирая между тёмно-синим и любимым чёрным цветом.
       — Ты поезжай на такси, а мы с Клаусом немного опоздаем… — отдав предпочтение изысканно-синему цвету рубашки из египетского хлопка, ответил Деймон, с довольной ухмылкой застёгивая пуговицы перед зеркалом. 

       — Хорошо, возьму такси… — кивнула Елена, с задумчивостью рассматривая брюнета, такого соблазнительного и тёмного, загадочного в какой-то своей хищной красоте. Она подумала, что могла бы так вечно любоваться им, но всё же поднялась с кровати и, поцеловав в щёку, отправилась вниз. Уже спускаясь по стеклянной лестнице, она услышала звук настойчивого звонка в дверь. Миновав холл, освещаемый дизайнерскими канделябрами, Елена открыла тяжёлую входную дверь и ослепительно улыбнулась парню на пороге. Кай, обрадованный тёплой встречей хозяйки, направился вслед за ней в гостиную. Усадив Паркера на диван, Елена быстро подошла к высоким окнам и распахнула тяжёлые бордовые шторы, мгновенно наполняя пространство гостиной тёплым светом солнечного утра.
       — Смотри, что у меня есть… — с глуповатой улыбкой сказал Кай, останавливая суетливость девушки, которая с любопытством повернулась на его голос. Елена вновь просияла, когда парень осторожно вытянул из-за пазухи комочек пушистой чёрной шерсти, который тут же испуганно пискнул.
       — Какая прелесть! — с умилением воскликнула Гилберт при виде того, как чёрненькая лапка с мелкими коготочками потянулась к её руке, слабо зацепившись за протянутую навстречу ладонь. Это окончательно вселило в неё радость от этого, на удивление великолепного, дня. 
       — Я нашёл его на дороге, когда ехал сюда. Клаус сказал, что они с Деймоном немного задержатся, и я решил подвезти тебя. Надеюсь, ты не против? — парень, в чьём голосе внезапно проявилась нотка волнения, с надеждой посмотрел на довольную девушку, что не отрывала своего внимания от чёрного котенка, которого уже с нежностью взяла к себе на руки.
       — Конечно, не против. Он такой хорошенький! — отозвалась Елена почёсывая котёнка за ушком, который сразу же отозвался на её ласку тихим урчанием, удобнее устраиваясь на её коленях.
       — Скажи-ка, мелкий, с каких пор ты стал моим почётным гостем? — внезапно послышался суровый тон хрипловатого голоса, заставивший Елену резко обернуться от неожиданности и увидеть, незаметно спустившегося в гостиную, Деймона. Привалившись плечом к дверному косяку, он прожигал льдом своих недовольных глаз замявшегося Кая.
       — Я пришёл к Елене, — просто ответил парень, вновь улыбнувшись шатенке, а Сальваторе наигранно приподнял брови и зацепил взглядом мохнатое существо на коленях у Гилберт.
       — Удивлён твоим стремлением навестить мою девушку, — сухо проговорил брюнет, ближе подходя к Елене, которая смотрела с таким нескрываемым восторгом на котёнка, который только одним этим уже вызвал у Деймона приступ внезапной ревности, что тут же отразилась голубыми льдинками в его тёмных зрачках. Потому что до этого момента он полагал, что такое неподдельное счастье на лице Елены может пробуждать только он сам.
       — Кэролайн расстроилась, что Елена опоздает из-за тебя. Она вообще хотела с ней пораньше встретиться. И я решил, что не стоит расстраивать девчонок, да и на вечеринку ехать с таксистом — так себе вариант...  — разделяя с шатенкой нелепый восторг из-за игривости чёрного проказника, объяснил Кай, намеренно преувеличивая позитив своего тона, что не укрылось от проницательного Сальваторе.
       — Лучше бы ты так беспокоился за безопасность моего дома, — съязвил Деймон, метнув взглядом очередную молнию в Паркера. Между ними возникло обоюдное напряжение, и Елена, желая как можно быстрее погасить назревающий конфликт, поднялась с дивана и подошла к Сальваторе, отдавая приоритет хозяину дома и стараясь показать, что у него нет повода для волнения.
       — Посмотри, какой он милый… — мягко проговорила девушка, поглаживая котёнка, но брюнет лишь закатил глаза к потолку.
       — Сейчас начну пускать розовые пузыри… —  пробурчал Сальваторе, глуша свой интерес к шаловливому существу, и скроил недовольную гримасу. — От него по всему дому будет куча тёмных волос.
       — Почему от него? — дразня брюнета, Елена состроила наивную мордочку. — Есть вероятность, что линяешь именно ты. Всё-таки возраст…
       — Обычно, когда девушки хотят пополнения в доме, то они имеют ввиду детей, но ты почему-то тащишь чёрт-те что. Сначала Лили, теперь бездомный кот… Что дальше? Бомж Эдди? — не сдержав раздражения, ворчливо возмутился Деймон. На его слова можно было вполне обидеться, но Елена слышала по его тону, что он выражал лишь капризное недовольство и скрытую ревность, которые она давным-давно научилась отличать от истинной злости.
       — Почему Эдди? Стоп! Боже мой, Деймон, ты сам ведёшь себя как ребёнок, — Елена аккуратно передала котёнка Каю, что грустно поджал губы в ответ на её сожаление в карих глазах, и приблизилась к Сальваторе, который обиженно смотрел куда-то в сторону.  — Дей, перестань…  — укоризненно выпалила Елена. С минуту они просто пялились друг на друга без единого слова, но, как только в глазах Деймона мелькнула тёплая искра, девушка кинулась к нему в объятия, отчего дыхание его заметно участилось. На его невозмутимом лице мелькнула лёгкая тень улыбки, и он, словно опомнившись, посмотрел на Елену уже без ревнивой обиды. Сальваторе хмыкнул и уткнулся носом в её висок, чувствуя такой родной нежный аромат её волос. Он плавно провёл ладонью по её спине, чуть надавливая и привлекая к себе, прежде чем позволил сделать шаг назад, вновь разрешая мелкой дистанции проскользнуть между ними. — Мы можем оставить котёнка себе?..
       — Чёрт… — покосившись на маленького усатого чертёнка на руках у Паркера, Деймон сдался под натиском умоляюще-милого взгляда Елены, который окончательно выбил стальной стержень его непоколебимости. — Ладно. Но если он хоть что-то сделает с моими вещами, то я…
       — Поймаешь его, снимешь шкуру, пустишь на котлеты. Я поняла, — с облегчением засмеялась девушка, и Деймон, вновь строго посмотрев на неё, чуть ближе притянул к себе и с нахальной ухмылкой хрипло предупредил: — Ночью я потребую расплату.
       — Может, поедем уже? Кэр действительно будет волноваться… — вдруг произнёс Паркер, про чьё присутствие в просторной гостиной хозяева вот-вот готовы были забыть. Парень, поймав очередное неодобрение сощуренных глаз Сальваторе, приблизился к Гилберт и передал котёнка новой обладательнице.
       — Хочешь, я сам подвезу тебя? — предложил Деймон, игнорируя улыбчивое лицо Кая. — Думаю, Клаус переживёт, если я чуть опоздаю.
       — Не нужно. Правда, — поспешно отказалась окрылённая Гилберт и потянулась с поцелуем к его губам. — Люблю тебя. Кстати, разрешаю подумать над именем нового домочадца! — она быстро вручила котёнка оторопевшему Деймону, который ещё безуспешно пытался что-то возразить, но уже через минуту стоял посреди гостиной, почёсывая чёрную мохнатую спинку. Елена прихватила в холле пляжную плетёную сумку, весело подмигнула Деймону и в сопровождении Паркера покинула дом.

       — Охренеть… Может, выпьем? — глянув на уже захлопнувшуюся дверь, обратился Сальваторе к пискнувшему котёнку и отправился с ним на кухню. Плеснув себе немного виски в хрустальный стакан, он со вздохом опустился на стул, устроив котёнка коленях, который тут же начал охотиться за его пальцами, чем вызвал лёгкую улыбку. Сделав глоток алкоголя, Деймон закинул ноги на спинку соседнего стула, поддавшись минуте расслабления в компании с новым жильцом большого дома, но их идиллию вскоре нарушили осторожные шаги, спускающейся сверху по лестнице, Лили.
       — Как же мило… — проговорила она, заметив на кухне парочку брюнетов, и с растерянностью оглянулась, ища нужную чашку для чая.
       — Не слушай эту сумасшедшую женщину, Дьяволенок. Мы большие и грозные, а не милые, — не вычёркивая сарказма из своего тона, сказал Деймон, холодом глаз обдавая, рассматривающую его, мать. Пока мохнатый чертёнок с охотничьим рвением покусывал пальцы Сальваторе, тот медленно потягивал виски. Через минуту Деймон поставил на стол бокал и опустил котёнка на пол, наблюдая, как тот неуверенно пробежался по кухне, прежде чем свернулся в клубочек в углу за кухонной тумбой. Усмехнувшись своим мыслям, парень поднялся на ноги и, не обращая внимания на мать, направился к выходу.

***

       — Елена! Представляешь, Логан… Сволочь такая! Он забыл заказать мартини… Чёрт! — панически выкрикнула Кэролайн, кинувшись в дружеское объятие подруги, которая только-только успела выйти из машины Паркера, припарковавшейся у входа в яхт-клуб. От причала сразу повеяло свежим морским ветерком, что разносил повсюду тонкий и свойственный лишь пляжу аромат воды. Елена тут же подхватила, предательски разлетающийся из-за своей лёгкости, короткий ярко-розовый сарафан и весело улыбнулась блондинке, увидев, как её светлые волосы облепили лицо, и мысленно похвалила себя, что хотя бы угадала с тем, что завязала сегодня хвост.
       — Не думаю, что это проблема. В конце концов, большое количество шампанского решит нашу проблему, — пытаясь передать Форбс весь свой позитив, что заискрился ещё ярче при виде синей лазури буйной воды, которая била волнами борта белоснежных дорогих яхт, сказала Елена, и Кай поддерживающе подмигнул ей. Кэролайн с подозрением оглядела столь искренний порыв парня, а затем вновь вернула своё внимание борющейся с нахальным бризом шатенке. Махнув рукой Паркеру, она подхватила Елену и повела к нужной двухпалубной яхте, обдаваемой мелкими солёными брызгами, чей кипильно-белый блеск контрастно разбавлял голубизну сливающихся моря и неба. Стоя на верхней палубе, Элайджа что-то громко выкрикивал девушкам, не осознавая, что каждое его слово исчезает среди шума воды и криков чаек.
       
           Втроём они поднялись на яхту, тут же погрузившись в ритм громких басов музыки, которая охватывала сразу обе палубы. Гилберт сразу заметила, с какой гордостью Элайджа осматривает своё недавнее приобретение, что, конечно, было сделано в первую очередь ради Кэролайн, так сильно хотевшей пить мохито с мятой и загорать на самом носу дорого плавательного судна. Елена вдруг почувствовала странное головокружение, будто появилось оно из-за обилия множества оттенков запахов и звуков. В какой-то момент реальность начала расплываться перед ней подобно перепугано разлетающимся чайкам, оставляя перед глазами лишь мутные силуэты, отчего девушка прислонилась к бортику яхты и с надеждой посмотрела на воду, загипнотизировавшую её своей лазурью, какая встречалась в таких родных глазах Деймона. 
       — Елена, с тобой всё в порядке? Как ты? Может, хочешь что-нибудь выпить? — озабоченно закидал вопросами Паркер, молниеносно подхватив едва державшуюся на ногах девушку, заставляя сконцентрировать её рассеянное внимание на своём взволнованном лице.
       — Да… Да. Всё нормально. Просто… Что-то стало плохо, — бессвязно пробормотала Гилберт, стараясь самостоятельно стоять возле бортика и одновременно выпутываясь из спонтанного объятия Кая. Елена сама понимала странность её резкого наваждения. Собравшись с силами, она в последний раз позволила себе какой-то непонятный усталый звук и посмотрела на парня уже более уверенно. — Всё хорошо.
       — Мелкий, где ты пропадаешь? Идём. У нас там мужской совет, — послышался немного раздражённый голос Аларика, что в компании Элайджи и Логана решил устроить внеплановое деловое совещание, если это можно было так назвать. Оставив девушку, Кай, явно нехотя, поспешил к парням, заметив, что одиночество Елены не затянется надолго, поскольку на палубу вышли Кэролайн, Энди, Дженна и Ребекка, чьё настроение поднималось соответственно пузырькам в их бокалах с шампанским.

       Несмотря на солнечный полдень, свежий морской ветерок вынудил девушек запрятать цветные купальники под лёгкими тканями пляжных платьев, игриво разлетающихся под его несильными порывами. Причаленная к пирсу яхта едва покачиваясь на волнах, а уже повеселевшей от музыки и алкоголя компании хотелось отправиться поплавать, но все ждали ещё Деймона с Клаусом. Парни на верхней палубе издавали общий громкий раскат смеха, который нарушался звоном, соединяющимися между собой, бокалов; девушки на нижней развлекали себя фотографированием и обменом свежими дамскими сплетнями, что так привычны в такие моменты. Елена же, отсчитав уже второй час, с еле заметной тоской поглядывала на часы, ожидая в компании весело хохочущих подруг, своей второй половинки.
       — Так… Походу наши мальчики совсем обнаглели. Мы ещё даже не отчалили, а они там уже хорошенько набрались… — возмущённо прицокнула языком Энди, посмотрев на весёлых парней. Стар театрально закатила глаза и показала кулак перегнувшемуся через перила Логану, который послал воздушный поцелуй девчачьей стайке.
       — Мне кажется, они вполне заслужили немного отдыха. Мы же не хотим, чтобы от стресса и перенапряжения они стали импотентами, — задорно сказала Кэролайн, на что получила должные смешки и, взяв бутылку шампанского, разлила игристое вино по, протянутым к ней словно по команде, фужерам. И только Елена, удобнее устроившись в шезлонге, проигнорировала массовый разлив, из-за чего получила порцию подозрительных взглядов девушек.
       — Елена… неужели совместная поездка на машине с Каем так резко может испортить настроение? Я звонила тебе утром, и, по-моему, ты была намного веселее… Что такое? —  попыталась растормошить её Ребекка и уже который раз быстро оглянулась на шумно заржавших парней наверху.
       — Бедолага Кай, все шишки ему. Не знаю, наверное, это морская болезнь. У меня кружится голова, и… в общем, как-то нехорошо, —  отговорилась Гилберт и махнула рукой. — Не обращайте внимание, пройдёт.
       — Странно, — откликнулась Форбс, чуть нахмурив тонкие брови. — Я помню, как мы с тобой катались на катере с этим… Фред… Ферд… Фдре… Неважно. Мы с тобой и парень со странным именем, который постоянно клеился к тебе, катались на катере, и у тебя не было никакой морской болезни.
       — Готова поспорить на сотню баксов, что запомнила она это, потому что тот чувак клеился к Елене, а не к ней, — Ребекка шутливо толкнула в бок Энди, но Форбс лишь показала ей серьёзную мордочку, требуя сиюминутно замолчать.
       — Во-первых, Кэр, это была река, а не море, — в оправдание себе отозвалась Гилберт. — Во-вторых, в тот день я пила текилу. Причём, в немалых дозах.
       — И, в-третьих, дело было… в Деймоне, с которым ты тогда поссорилась из-за своего отца. Хорошо. Сдаюсь, — Форбс подняла руки вверх, показывая этим жестом свое бессилие в споре.
       — Значит, всё дело в Сальваторе, — хохотнула Энди, сделав глоток из бокала, и Дженна весело подмигнула ей, соглашаясь. 
       — Так… — протяжно издала Кэролайн, и словно по щелчку пальцев в её серых глазах включился сумасшедший огонек интереса. — Ну-ка рассказывай, что у вас! Требую объяснений.
       — Это просто морская болезнь, — сухо повторила Елена, но Кэролайн сделала свирепое лицо и запульнула в неё клубникой, и уже спустя миг обе девушки засмеялись.
       — Ты знаешь, мы хотим только помочь, — Форбс обнадёживающе заглянула Елене в глаза.
       — Да. Но также знай, что вместе с оказанной помощью, Кэр заодно наградит Сальваторе кучей красочных эпитетов — скотина, кретин, кобель, клоун, похотливый дурак,.. —  Ребекка коварно хихикнула собственным словам, а Елена неодобряюще стрельнула глазами в сторону Кэролайн, которая с невинным видом пожала плечами и поправила блондинистые кудряшки. 
       — Всё действительно в порядке, я сегодня большую часть ночи не спала... увольте, но подробностей не будет, — многозначительно улыбнулась Елена девушкам, тут же заговорщически переглянувшимся, и поднялась с шезлонга. И вновь почувствовала приступ слабой тошноты, раздражаясь на своё шаткое самочувствие.
       — Не знаю как вы, а я… — всплеснула Ребекка и резко замолчала, словно по мановению дирижёрской палочки. С открытым ртом она смотрела на вошедшую на палубу яхты Кэтрин. Её приторно сладкий аромат духов вместе с лёгким порывом ветра разнёсся по воздуху, предвосхищая плохое предчувствие каждой, заметившей её, девушки. В их компании мисс Пирс явно вызывала всеобщую неприязнь, не говоря уж про тяжело вздохнувшую Гилберт. Кэтрин, поправив идеальные волны тёмных волос, в упор смотрела исключительно на Елену с нахальной ухмылкой, которая портила всю миловидность её лица. Постояв так, в напряжённой борьбе переглядок с девушкой Деймона, Кэтрин демонстративно отвернулась и, не снимая с себя невидимую победоносную корону, что сопровождалась грациозной осанкой, изящным движением тонких пальцев потянула за две тонкие лямки своего бордового платья, вмиг оголив превосходные изгибы своего тела, на котором виднелось лишь несколько клочков ткани в виде чёрного бикини. Напоследок окинув хитрыми и насмешливыми глазами притихших, будто впавших в оцепенение, девушек, Пирс направила своё внимание на парней. И в следующую минуту вниз сбежал Аларик, прямиком направляясь к ней.
       — И всё-таки пришла! — недовольным тоном проговорил Зальцман, на что шатенка лишь коварно улыбнулась. 
       — А что она тут делает… — всем тоном давая понять, что фраза была не вопросом, а нетерпимым возмущением, выпалила Дженна, ища поддержку в глазах Елены, что сдержанно проследила за стройным силуэтом Кэтрин, уходящей вверх по лестнице к мужской компании.
       — Ну, я сейчас задам этой сучке! — истерично дёрнулась Ребекка в ту сторону, куда минутой ранее направилась Пирс, но Елена поспешно зацепилась за её ладонь и не без помощи Кэролайн вернула воинственно настроенную девушку обратно к столику с шампанским и фруктами. Причём, затормозив боевито-настроенную сестру Майклсонов и оставив её под строгим присмотром девушек, сама Кэролайн отправилась к парням, которым уже с грудным хриплым смехом что-то рассказывала Кэтрин.

       — Эл, какого чёрта она тут делает? Мы же договорились, что вечеринка только для своих. Ты же знаешь про Елену, ей и так сложно… А тут ещё эта швабра! Там Ребекка уже третью мировую подготавливает, — едва вытянув Элайджу из смеющейся кучки, чуть поодаль, как можно тише прошипела Кэролайн, с возмущением смотря на своего парня и лишь изредка поглядывая на Кэтрин, которая уже кокетничала с Логаном.
       — Спокойно, Кэр. Всё под контролем, —  заверил Элайджа и чмокнул блондинку в лоб, но та лишь фыркнула, отмечая его благодушный настрой благодаря уже выпитому алкоголю. 
       — Я с тобой серьёзно говорю! — Кэролайн, смешно нахмурив бровки, шлёпнула его по плечу. — Ради чего, скажи на милость, нужно было всем нам портить настроение её присутствием?
       — Тише… — прошептал Майклсон, и Кэр, сдавшись в его объятие, была намерена вынести всю глупость, которой в этот миг он мог её заговорить.  — Кэтрин тут нужна. Звонил Деймон и предупредил, что их с Клаусом нашёл Энзо. Он как-то узнал про яхту, и теперь вместе со своими ребятами едет сюда. Кэтрин, так сказать, наше подкрепление.
       — Твою ж мать! Опять этот Энзо! Вот знаешь, мне очень интересно, чем это она может помочь, — колко отозвалась Кэролайн, разозлившись на полную катушку из-за фактически сорванной вечеринки. Устраивая её, она рассчитывала на совсем не такую компанию.
       — Да у неё даже в лифчике целая обойма патронов! В общем, она нам нужна. Никто не знает, чего можно ожидать от Сент-Джонса и его людей. 
       — И откуда ты узнал про патроны в её лифчике? — девушка притянула его ближе к себе и с лёгкой ревностью в требовательном тоне сумела рассмешить Майклсона.
       — Успокойся… Мне Деймон рассказывал.
       — То есть ему типа можно в чужие лифчики заглядывать? Ну нифига себе мужская солидарность! Вот если… —  Кэролайн, что явно была настроена на серьёзную нравоучительную тираду, была вынуждена замолчать, потому что заметила этого самого Сальваторе, поднявшегося на яхту, к которому сразу же направился Элайджа и пожал ему руку.

       — Ты — мой спаситель, — с тяжёлым вздохом признался Майклсон, но Кэролайн чётко расслышала его и укоризненно сощурилась. Деймон же, инстинктивно пробежавшись вокруг изучающим взглядом, издал сочувствующий смешок, а уже через секунду на борт яхты ступил Клаус в окружении нескольких крепких парней, во главе которых уверенно вышагивал Сент-Джонс. Кэролайн невольно поёжилась и прижалась к Элайдже, который уже снова подошёл к ней, давая чувство безопасности в обнимающих её сильных руках. 
       — Знакомьтесь. Сэм, Майк, Джек и Ричард. Можете веселиться, — твёрдо распорядился Сент-Джонс, и словно по команде парни прошли вслед за Клаусом наверх в поисках крепких напитков. Элайджа, не зная куда деться от сгущающейся напряжённой атмосферы, решил оставить недобро переглядывающихся Деймона и Энзо, и повлёк за собой Кэролайн в сторону отдыхающих девушек.
       — Ладно. Я пока пройдусь по палубе, — сощурив глаза, сказал Сент-Джонс Деймону и невозмутимо поскрёб пятернёй чёрную щетину на подбородке.

       — Кэт уже здесь? — удостоверившись, что Энзо отошёл на приличное расстояние, спросил Сальваторе, когда прошёл к компании стройных тел в цветных купальниках, на что в качестве ответа получил нервозную усмешку Элайджи и упрекающий взгляд расстроенной Форбс.
       — Не сомневайся! — негодующе высказала блондинка, тряхнув локонами. — Эта шлюшка первым эшелоном прёт в мужские компании. А ты лучше бы поинтересовался тут ли Елена, и жива ли она вообще! Он, видите ли, беспокоится о незаменимой Пирс с боекомплектом в лифчике!
       — Похоже, что уже всё пошло через одно место? — с нескрываемым сарказмом в голосе обратился тот к Элайдже и огляделся по сторонам. — Хорошо… Попробую найти Елену.
       — Она там, —  сквозь зубы процедила Ребекка, махнув в нужную сторону рукой.

       Приняв, едва заметным кивком поддержку Майклсона, Деймон направился в другую часть огромной палубы, где заметил шатенку, что стояла у самого бортика, облокотившись о перила, и смотрела в тёмную глубь морской воды, пока её глаза не переместились на губительную синеву чуть прищуренного взгляда Сальваторе, который привлек её внимание, мягко коснувшись талии тёплой ладонью.
       — Ты… Вы уже приехали? — убедившись, что стоящий перед ней брюнет, в расстёгнутой на две первые пуговицы тёмно-синей рубашке, не плод галлюцинаций, произнесла Гилберт. 
       — Нас подловил Энзо. Он сейчас тоже здесь со своими… Не знаю, кто они ему, но парни суровые. В общем, просто будь осторожна, — заранее предупредил Деймон, тоже оперевшись на серебристые перила, уже основательно нагревшиеся на солнце.
       — А мне нужна осторожность, если ты рядом? Или… ты планируешь проводить время в компании Кэтрин? — поинтересовалась Елена, чем вынудила Деймона удивлённо приподнять тёмные брови. 
       — По-моему, мы всё решили ещё ночью, когда ты совсем не думала ни про какую Кэтрин и весьма искренне стонала подо мной и на мне, — начал заводиться он из-за несправедливых подозрений. — Вроде бы, мы решили, что это останется в прошлом. Не ты ли заливала мне про новые жизненные этапы? Не ты ли говорила, что я могу доверять тебе? А в ответ могу также надеяться на твою поддержку, не получая от этого проблем? — со взглядом, требующим объяснения её словам, Деймон уставился на девушку, чувствуя, будто они зажгли спичку эмоций внутри него, что вспыхнули ярким пламенем раздражения. Его лицо отражало настолько решительную суровость, что Гилберт растерянно смотрела на него, не способная подобрать хоть какие-то слова. — Отвечай! Или ты, и правда, считаешь меня таким дерьмом?
       — Деймон… —  тихо прошептала Елена. Внутри внезапно подкатил ком горечи, от которого стало тяжело дышать, а глаза защипало от слёз.
       — Лучше не надо, Елена. Знаешь, делай, что хочешь: общайся с подругами, пей, веселись. Вот только без меня, потому что я не хочу тебя даже видеть сейчас. Прости, — с нестерпимой обидой в голосе он отшатнулся от девушки, и холодность произнесённого ледяной волной накрыла её. Она понимала, что обида, которая терзала её саму, вылетела с непредусмотрительной простотой, и вправду, сильно задела Деймона. С чувством вины, которое уже рвалось наружу, Елена приблизилась к оскорблённому мужчине, но он просто посмотрел на неё в ответ, однако то, что отразилось в его обиженном прищуре, сильно напугало её. Они сверлили взглядами друг друга, слышали тревожный перестук сердец, но прикоснуться друг к другу им что-то мешало. Возможно, это была общая боль, но скорее страх недоверия, отнимающий всю положительную энергию и вселяющий лишь жуткое одиночество.
          Елена, понимая, что сама стала провокатором конфликта, которого могло и не быть, если бы она по-настоящему доверяла, уже потянулась к Сальваторе, надеясь, что здесь и сейчас можно взять и всё загладить. Казалось, что остался лишь один вдох солёного воздуха до их поцелуя, но неожиданная реакция Деймона сразила Елену. Он ушёл. Он просто отвернулся от неё, от распахнутых карих глаз, переполненных сожалением, от приоткрытых для раскаивающегося поцелуя губ. Ушёл на звук громких возгласов и мужского басовитого смеха, оставив шатенку наедине с нереальной болью, которая в очередной раз вгрызлась в сердце, с чувством непонятной тошноты, как будто от самой себя, неспособной в полной мере доверять любимому человеку.
          Деймон ушёл, понимая, что за каждый свой содеянный гадкий поступок виноват перед Еленой, которой многим обязан. Что он действительно утратил её абсолютное доверие, что перестал быть её героем, которого она когда-то приняла всем своим наивным существом. И он боялся, что по-прежнему уже не будет никогда, а жить так, как сейчас, вечно оправдываясь и думая, что тебя не понимают, было невыносимо. От всего этого было так больно, что просто взять и всё решить одним поцелуем, как будто и не было сейчас страшной взаимной обиды, он не мог.

Прижав руку к губам, Елена осталась одна, глотая  слёзы и пытаясь унять скачущее в паническом ритме сердце. Казалось, ещё немного и она точно потеряет сознание от всего пережитого на этой чёртовой яхте, но громкий звук выстрела вывел её из ступора.